– Без Долгоброда мы бы не справились, – сказал Фродо. – И тебя нам очень не хватало. Я без тебя просто не знал, что делать.

– Меня задержали, – сказал Гэндальв. – Из-за этого чуть было все не погибло. Хотя, может быть, как раз наоборот: если бы меня не задержали, могло быть хуже.

– Ты мне расскажешь, что с тобой случилось?

– Всему свое время! Сегодня надо слушать Элронда: не болтать и не волноваться.

– Да ведь за разговором я от мыслей отвлекусь. Думать утомительнее, – возразил Фродо. – Я уже совсем проснулся и помню много такого, что объяснить не могу. Почему тебя задержали? Хоть про это расскажи!

– Скоро узнаешь все, что тебя интересует, – сказал Гэндальв. – Как только поправишься, мы устроим Совет. А пока скажу только, что меня держали в плену.

– Тебя?! – воскликнул Фродо.

– Да, меня, Гэндальва Серого, – хмуро произнес маг. – В мире много сил, как добрых, так и злых. С некоторыми мне не совладать. С некоторыми я не мерялся. Но подходит мой час! Князь Моргула вывел Черных всадников через Андуин. Готовится война!

– Выходит, ты знал про Всадников – раньше, чем я их встретил!

– Конечно, знал. Даже один раз тебе о них говорил – ведь Черные всадники и есть Кольценосные призраки. Девять слуг Властелина Колец. Я только не знал, что они снова появились в нашем мире, – а то бы сам с тобой вместе тотчас бежал из Хоббитшира. Мне о них сказали в июне, когда мы расстались… Впрочем, и об этом потом. Пока мы спасены – благодаря Арагорну.

– Да, – сказал Фродо. – Нас спас Долгоброд. Я ведь сначала его боялся. И Сэм ему не доверял – до встречи с Глорфиндэлом.

Гэндальв улыбнулся.

– Про Сэма я знаю, – сказал он. – Теперь Сэм ему крепко верит.

– Я рад, – сказал Фродо. – Потому что Долгоброд мне очень нравится. Хотя «нравится» – не то слово. Он стал мне дорог… Он, конечно, странный человек, а временами бывает угрюм и беспощаден; вообще мне кажется, что он чем-то на тебя похож. Я не знал, что огромины такими бывают. Я думал, что они – ну, просто большие и туповатые; добрые и глупые, как Медовар, или тупые и подлые, как Билл Хвощ. Правда, у нас в Хоббитшире люди почти не появляются, мы только с бригорянами немножко знакомы.

– Если ты думаешь, что старина Медовар глуп, то вы и бригорян не знаете, – сказал Гэндальв. – Для своих дел ему ума хватает. Мозги у него, конечно, поворачиваются медленнее, чем язык, но, как говорят в Бри, этот через стену разглядит все, что выгоду сулит. В одном ты прав: в Среднеземье мало осталось людей, подобных Арагорну сыну Араторна. Род королей с Заокраинного Запада почти иссяк. Может быть, в великой Войне за Кольцо они совершат последний подвиг, и их не останется совсем.

– Так ты наверняка знаешь, что Долгоброд – из старинного рода королей? – удивился Фродо. – Я думал, они все давным-давно погибли. А его считал просто скитальцем…

– Просто скитальцем! – вскричал Гэндальв. – Милый мой, ведь стражи-скитальцы и есть дунаданы – последние северные потомки великого западного племени. Они мне помогали раньше; их помощь снова будет нужна, и очень скоро: пока мы добрались до Райвендела, но Кольцу предстоит дальнейший путь.

– Я так и думал, – сказал Фродо. – Но пока старался только сюда добраться. Надеюсь, дальше уже не я пойду. Как приятно просто отдыхать! Месяц в чужих краях и в Приключениях – этого мне уже по горло хватит.

Фродо замолчал и закрыл глаза. Потом снова заговорил:

– Я считал-считал, и у меня никак не получается двадцать четвертое октября. Сегодня должно быть двадцать первое, потому что мы вышли к броду двадцатого.

– Ты уже наговорил и навспоминал больше, чем тебе полезно, – сказал Гэндальв. – Как твой бок и плечо?

– Никак, – ответил Фродо. – Я их вообще не чувствую, значит, лучше. – Он попробовал шевельнуться. – И рука немного двигается. Да, она оживает и уже не холодная, – добавил он, трогая левую руку правой.

– Отлично! – сказал Гэндальв. – Быстро заживает. Скоро будешь здоров. Элронд тебя исцелил: лечил днем и ночью, изо дня в день, с тех пор как тебя принесли.

– Изо дня в день? – спросил Фродо.

– Да, если быть точным, четыре ночи и три дня. Эльфы принесли тебя от Брода в ночь на двадцать первое, тогда ты и потерял счет времени. Мы ужасно за тебя боялись; Сэм от тебя сутками не отходил, отлучался только по поручениям Элронда. Элронд – мастер врачевания, но оружие Врага гибельно. Признаюсь, у меня почти не было надежды. Я подозревал, что в твоей ране оставался осколок клинка, хотя она и затянулась. До вчерашнего вечера его не могли обнаружить. Элронд его удалил, когда он уже успел далеко проникнуть и дело шло к концу.

Фродо бросило в дрожь от воспоминания о том, как кинжал с зазубренным лезвием таял в руках Долгоброда.

– Не пугайся! – сказал Гэндальв. – Его уже нет. Он истаял. А хоббиты, оказывается, не так-то быстро тают. Многие сильные воины из огромин, кого я знал, скоро поддались бы чарам клинка, а ты носил его обломок в плече целых семнадцать дней!

– А что бы они со мной сделали? – спросил Фродо. – Что им надо, этим Черным всадникам?

– Пронзить тебе сердце обломком Моргульского оружия, оставшимся в ране. Если бы им это удалось, ты уподобился бы им, но был бы слабее и им подчинился. Превратился бы в тень в стране, где правит Черный Властелин; он бы мучил тебя за то, что ты хотел оставить себе его Кольцо. И самой страшной мукой было бы, лишившись Кольца, вечно видеть его на Черной Руке.

– Какое счастье, что я не понимал всего этого ужаса! – еле слышно произнес Фродо. – Я, конечно, до смерти испугался, но знай я больше, я бы шевельнуться не посмел. Выходит, я чудом спасся.

– Да, тебя спасло чудо… или судьба, – сказал Гэндальв. – И твоя храбрость. Клинок сразу попал не в сердце, а только в плечо, потому что ты сопротивлялся до последнего. Но ты был на волосок от гибели. Самое страшное случилось, когда ты надел Кольцо и вступил в Призрачный Мир. Ты как бы сам стал наполовину призраком, и они могли тебя схватить. Ты видел их, а они – тебя.

– Это я знаю, – сказал Фродо. – На них смотреть было очень страшно. А почему их кони всем видны?

– Потому что они настоящие. И черные плащи настоящие: Всадники прикрывают ими свою бесплотную призрачность, когда имеют дело с живыми.

– Но почему живые кони терпят таких седоков? Все другие животные приходят в ужас, оказываясь рядом. Черных даже эльфийский конь Глорфиндэла боялся. Собаки воют, а гуси на них шипят.

– Эти кони родились в Мордоре, и их воспитывали для службы у Черного Властелина. Не все его слуги и рабы бесплотны. Среди них есть орки и тролли, волки-ворги и оборотни; в Мордоре жили и сейчас живут люди – воины и короли, они живые, но покорно выполняют злую волю. И их число все время увеличивается.

– А как же эльфы и Райвендел? Райвенделу ничто не грозит?

– Пока нет. Враг доберется до него, только когда покорит всех остальных. Эльфы боятся Черного Властелина и могут отступить перед ним, но никогда больше не станут его слушать и ему служить. А здесь в Райвенделе еще живут его главные враги – Мудрые из древнего племени эльдар, эльфы Высокого рода из-за дальних морей. Им Кольценосные призраки не страшны, ибо выходцы из Благословенной Земли живут одновременно и в обычном, и в призрачном мире и могут побеждать как зримых, так и незримых противников.

– Мне показалось, что я видел сияющего белого воина; все остальное расплылось в тумане, а он – нет. Это был Глорфиндэл?

– Да, в то мгновение ты увидел его в том мире, в образе, не видимом живым. Он – один из Перворожденных, эльф Высокого рода королевской крови, могучий вождь. В Райвенделе, как видишь, найдутся силы, чтобы какое-то время противостоять Мордору, и в других местах подобные силы еще есть. Хоббитшир тоже сумеет сопротивляться, хотя и по-своему. Но эти силы окажутся отделенными друг от друга, как острова, если так пойдет дальше. Черный Властелин скоро пустит в ход всю свою мощь… и все же, – произнес он, вдруг вставая и задирая бороду так, что она встопорщилась, как проволочный веник, – нельзя терять мужества. Скоро ты поправишься, если я тебя не заговорю до смерти. Ты в Райвенделе и можешь пока ни о чем не беспокоиться.