– Мы об этом не говорили, – промямлил Фродо с набитым ртом.

– Зря. Я уверен, что это очень важно.

– Но Гилдор, наверное, не стал бы это объяснять, – резко ответил Фродо. – А теперь оставь меня в покое хоть ненадолго. Не хочу отвечать на бесконечные вопросы за едой: дайте спокойно подумать.

– За едой?! – возмутился Пипин и отошел к краю поляны.

Но у Фродо, несмотря на яркое утро («Предательски яркое», – подумал он), страх перед преследователями остался, и слова Гилдора не выходили из головы. Потом до него дошел веселый голос Пипина, который с песней носился по траве.

– Нет, не смогу, – сказал Фродо сам себе. – Брать юных друзей на прогулку, чтобы, устав и проголодавшись, вместе вкусно поесть и лечь в мягкую постель, – это одно; а звать их в изгнание, где будет настоящий голод и усталость, – совсем другое. Даже если захотят, не возьму. Это наследство мне одному досталось. Наверное, даже Сэма брать не следовало бы… – он взглянул на Сэма Гэмджи и увидел, что тот за ним наблюдает.

– Ну, Сэм, – сказал он. – Что скажешь? Я уйду из Хоббитшира, как только смогу. Дело в том, что я решил в Кричьей Балке ни дня не задерживаться.

– Отлично, хозяин!

– Ты не раздумал идти со мной?

– Нет, конечно.

– Но это, наверное, будет очень опасно, Сэм. Это уже опасно. Похоже на то, что мы оба не вернемся.

– Если вы не вернетесь, хозяин, так и я не вернусь, а как же иначе? – сказал Сэм. – «Не бросай его!» – сказали они мне. «Как это бросить? – сказал я. – Я бросать не собирался. Пойду за ним, даже если он полезет на луну. А если эти Черные Всадники попробуют ему помешать, им придется иметь дело с Сэмом Гэмджи», – сказал я. А они смеялись.

– Кто они, и что ты болтаешь?

– Да эльфы, хозяин. Мы прошлой ночью разговаривали. Похоже, они знают, что вы уходите, так что я не отрицал. Удивительное племя – эльфы, хозяин! Удивительное!

– Да, – сказал Фродо. – Тебе они по-прежнему нравятся?

– Про них, вроде, не скажешь «нравятся – не нравятся», – не сразу ответил Сэм. – Они как бы выше этого. Что я про них думаю, им все равно. Они совсем не такие, как я ожидал: старые и молодые, веселые и грустные, – вот так.

Фродо несколько удивленно посмотрел на Сэма, словно ожидая в нем внешних признаков произошедшей перемены. Говорил не тот Сэм Гэмджи, которого, как ему казалось, он хорошо знал. Но увидел он того самого, только необычайно задумчивого.

– Ты все равно считаешь, что тебе надо уходить из Хоббитшира после того, как сбылась твоя мечта их повидать? – спросил он.

– Да, хозяин. Не знаю, как вам сказать, но после этой ночи я стал какой-то не такой. Будто вперед вижу, что ли. Знаю, что дорога перед нами очень длинная, в темноту; и знаю, что мне нельзя сворачивать. Я уже не эльфов хочу увидеть и не драконов, и не горы – точно не знаю, чего хочу, но что-то я должен сделать, и не здесь, не в Хоббитшире. Я должен все пройти, хозяин, вы меня поняли?

– Совсем не понял. Понял только, что Гэндальв нашел мне хорошего спутника. Я согласен. Пойдем вместе.

Молча кончив есть, Фродо встал, посмотрел на раскинувшуюся внизу долину и окликнул Пипина.

– Идти все готовы? – спросил он, когда Пипин подбежал. – Пора трогаться. Мы долго спали, а впереди немало миль.

– Это ты спал долго, – уточнил Пипин. – Я давным-давно встал, а теперь мы ждем, когда ты кончишь есть и думать.

– Уже кончил. И намерен как можно скорей добраться до Баклендского парома. Возвращаться на дорогу, с которой мы свернули вчера ночью, я не собираюсь. Отсюда пойдем напрямик.

– Тогда придется полететь, – сказал Пипин. – В этих местах напрямик нигде не пройдешь.

– Все равно, можно найти путь прямее, чем по той дороге, – сказал Фродо. – Паром – к юго-востоку от Шатровых Полян, а дорога отсюда сворачивает влево – вон видите, петля и поворот на север. Она обходит болота, потом упирается в дамбу между Мостом и Слупками. Для нас это несколько миль в сторону. Мы могли бы срезать путь на четверть, если идти по прямой, через Топкий Дол.

– Больше срежешь, дольше выйдет, – возразил Пипин. – Я эти места знаю, тут и топи, и кочки… А если ты беспокоишься из-за Черных Всадников, то, по-моему, встретить их в поле или в лесу так же опасно, как и на дороге.

– В лесу или в поле им нас найти будет труднее, – ответил Фродо. – И если кого-то ждут на дороге, то на дороге и будут искать, а мы с нее сойдем.

– Убедил! – согласился Пипин. – Пойду за тобой в любое болото и через все канавы. Но будет трудно! А я собирался до заката успеть в «Золотого окунька» в Слупках. Там лучшее пиво в Восточной чверти, во всяком случае, было: давно я его не пробовал.

– Вот поэтому и пойдем болотом! – сказал Фродо. – Путь напрямик может оказаться долгим, но трактиры задерживают еще дольше. Надо любой ценой провести тебя подальше от «Золотого окунька» и до ночи добраться в Бакленд. Что скажешь, Сэм?

– Я с вами, господин Фродо, – сказал Сэм, борясь с собственными предчувствиями (и сожалея о лучшем пиве в Восточной чверти).

– Ну так скорее по кочкам! – сказал Пипин.

Было почти так же жарко, как в предыдущий день, но с запада набегали облака. Похоже было, собирался дождь. Хоббиты с трудом слезли с холма по крутому травянистому склону и углубились в густые заросли деревьев. Они решили пойти правее, оставив Шатры слева, наискось пересечь рощу на восточном склоне холма, выйти на равнину, а потом идти по открытой местности к реке. Там, правда, будут канавы и изгороди… Фродо подсчитал, что получится восемнадцать миль по прямой. Но когда они двинулись, оказалось, что роща была очень густой, ветви переплетались, корни мешали идти. Пробирались они наобум, без тропы и очень медленно. Продравшись, наконец, сквозь чащу, оказались у ручья. Его крутые глинистые берега поросли вьющимся кустарником, и через него нельзя было перепрыгнуть, вообще нельзя было перебраться, не поцарапавшись, не измазавшись и не вымокнув. Пришлось остановиться.

– Первое препятствие! – невесело усмехнулся Пипин.

Сэм Гэмджи оглянулся. Через просвет в деревьях виднелся зеленый гребень холма, с которого они спустились.

– Смотрите! – сказал он, хватая Фродо за руку. Они все подняли головы и увидели над собой на гребне силуэт коня на фоне неба и рядом – черную фигуру, нагнувшуюся над обрывом.

О возвращении речи быть не могло. Фродо первым быстро нырнул в густой кустарник у ручья.

– Фью! – присвистнул он, обращаясь к Пипину. – Мы оба правы. Путь напрямик уже горбатым оказался. Еле успели спрятаться. У тебя чуткие уши, Сэм, ты ничего не слышишь?

Они стояли тихо-тихо, затаив дыхание и прислушиваясь, но погони, похоже, не было.

– Не верится, чтобы ему удалось свести коня по такой крутизне, – сказал Сэм. – Но он, наверное, догадался, что мы тут спускались. Лучше пойти дальше.

Пойти дальше оказалось совсем не просто. У них были мешки, а кустарник не пускал их. Холм позади защищал долину от ветра, было тихо и душно. В конце-концов они выбрались на открытое место, но устали, взмокли, исцарапались, а самое плохое – потеряли ориентир и никак не могли понять, куда идти дальше. На равнине берега ручья стали ниже, он мельчал, но разливался, направляясь к болотам и к реке.

– Это же ручей Слупянка! – сказал Пипин. – Надо его опять перейти и свернуть вправо, если мы не хотим заблудиться.

Ручей они перешли снова вброд, почти бегом пересекли открытый луг, вошли в рощу. Деревья здесь росли большие, в основном, дубы, но попадались и ясени, и вязы. Земля оказалась ровной, подлеска почти не было, но деревья стояли так близко друг к другу, что за ними все равно ничего не было видно. Поднялся ветер и внезапным порывом взмел опавшие листья. С затянувшегося тучами неба упали первые капли, ветер стих и полил ливень. Хоббиты спешили вперед по островкам намокшей травы и кучам старых листьев. Они не разговаривали, но все время оглядывались. Через полчаса Пипин сказал: