Перестук колёс, вызывает смутные воспоминания, о тех далёких днях, когда я, будучи ещё студентом Севастопольского приборостроительного института, ездил в Питер. Проезжал систему тоннелей за Севастополем, в купе доставал варёную курочку, колбаску, солёные огурчики, знакомился с соседями, погодя появлялся коньячок, разговоры затягивались, чуть ли не до утра.

— Хотел бы вернуться в Севастополь? — словно читая мысли, спрашивает Семён.

— Если честно, тянет иногда. Хочется погулять по Приморскому бульвару, постоять на Графской пристани.

— А вообще реально туда вернуться?

— Нет, конечно, — я оторопел от его слов. — У нас и здесь много дел…. а Приморский бульвар у нас будет… и летние фонтаны… и корабли на рейде — всё в наших силах.

— Вот интересно, всё плохое забылось, воспоминания только приятные.

— Свойство нашей психики, — улыбаюсь я, — хорошо там, где нас нет.

— Что такое Севастополь? — как ураган врывается бесцеремонная мысль Грайи.

— О, это…

— Да, это…

— Понятно, — соглашается она, — я хотела бы его увидеть, мальчики.

— Не получится, — вздыхаю я.

— Кто его знает, — загадочно улыбается она, — мир сложен как нервные импульсы. Тайные знания наших жрецов позволяют видеть дороги идущие рядом.

— Эти дороги ещё не появились, — с безнадёжностью говорю я.

— Странно рассуждаешь, если вы оттуда, значит, они уже есть, — не понимает она меня.

Я задумываюсь, нечто такое уже посещало мои мысли: прошлое, настоящее и будущее скользят рядом, но человеческой психике не дано понять эту философию, как и бесконечность Вселенной.

Вагонетка легко скользит по путям, кромешная тьма, лишь отблески горящих глаз нашей спутницы изредка выхватывают силуэты окружающих стен.

Торможение застаёт врасплох, валимся вперёд, затем назад. Топор неприятно бьёт меня рукояткой по пояснице, Семён смущённо извиняется, перекидывает грозное оружие на другой бок.

— Приехали? — тронул он за плечо женщину.

— Не знаю, но здесь разъезд и… Лифт Богов.

— Значит можно выбраться на поверхность? — радуется Семён.

— Не советую, — с некой радостью отрезвляет его Грайя, Химеры, очевидно, поджидают у выхода. К тому же, ваша миссия не выполнена, артефакты ещё не у вас.

Я чувствую тоску пещерной женщины, она знает, что когда-то, придётся расстаться с любимым мужчиной. Семён понимает её чувства и притягивает к себе.

— Ведь ты не бросишь меня? — просит Грайя, в её голосе звучит страх.

— Нет, — неожиданно ласковым баском рокочет он.

Игорь встрепенулся, отцепил от себя Светочкину ладонь и в упор спрашивает: — Отец, ты уйдёшь к ней в пещеры, а как же я?

Семён тяжело вздыхает: — Я уверен, у нас всё будет хорошо… не переживай сынок, мы никогда не расстанемся.

— М-да, а я уже губы раскатала, — с беззащитной злостью произносит Грайя и с укором метнула взгляд на мальчика.

Семён ещё тяжелее вздыхает, но уверенно заявляет: — Я найду выход, обещаю…

— Я на поверхности жить не смогу, меня убьёт ваше страшное солнце, — в отчаянье выдыхает жрица.

— У нас не всегда светит солнце, бывают и ночи, — пророкотал Семён.

Спрыгиваем на рельсы, полная темнота, вся надежда на Грайю. Она ведёт нас, как слепых котят, беззлобно фыркает и ойкает, когда на неё налетает Семён и наступает ей на ноги. Мне немного легче, отблески её глаз я умудряюсь усиливать и вот, уже почти сносно ориентируюсь во мраке.

Обходим разъезд, тоннели перекрещиваются, и пахнет окалиной, я напрягаюсь, значит, пути действующие, недавно прошёл состав.

— Так дело не пойдёт, мы можем бесконечно плутать по подземным коридорам, — я останавливаюсь.

— У тебя есть план? — с недоверием спрашивает Семён.

— Ты, знаешь, наверное, есть.

— И, какой же? — в мыслях жрицы явный скепсис.

— Лифт!

— Лифт Богов? Нам нельзя его использовать! Враги рядом!

— Мы просто зайдём внутрь и выйдем, здесь же.

— Интеллектуальная карта! — с восторгом догадывается друг.

— Именно!

— Какая карта? — не понимает Грайя.

— Ещё одна загадка вашего мира, — снисходительно улыбаюсь я.

Уверенно веду к грандиозному сооружению, Грайя трепещет, губы дрожат, весь облик выражает почтение. Подходим к величественным дверям и в размышлении замираем.

— Я не пойду внутрь, — отшатывается пещерная женщина.

— Ничего страшного, Грайя, обычное техническое сооружение, — я пытаюсь её успокоить.

— Но оно великой мощи!

— Да, конечно. Но поверь, не съест тебя, зато ты будешь, первая из своего народа, побывавшая внутри, о тебе станут складывать легенды, — Семён нашёл искомую струнку. Грайя облизывает губы: — Пожалуй, надо попробовать.

Сосредоточился, вызываю образ движения двери, торжественно прокатывается тяжёлый рокот, дрогнул пол, створка сдвигается с места и, неожиданно быстро скользит в бок. Грайя пищит как раненая мышь, но мы, подхватываем её за локотки, успешно вносим внутрь. Чтобы не травмировать испуганную женщину, вызываю образ приглушенного освещения. Света с Игорем, вовсе не боятся, для них, это обычный дом, они сразу побежали к ванночке с водой и уже брызгаются, с восторгом кричат, наверное, здесь никогда не было такого шума со времён его постройки.

Стерильная чистота, следов пребывания людей нет, на стене всё так же мерцает карта подземного мира.

— Где мы? — задал я вопрос, и пульсация красного пятна указывает наше местоположение в путанице бесчисленных линий.

Некоторое время я обдумываю следующий вопрос, и он уже появляется в моих мыслях, но внезапно происходит нечто непонятное, карта дрогнула, ползёт вуаль, схема стремительно исчезает, ходит волнами, в испуге отступаю. Мои спутники не понимают, что происходит, стена очищается, становится как большое белое полотно и появляется красноватое пятно, оно разрастается, всматриваюсь в него — да это же Марс!

У Грайи подкашиваются ноги, глаза заполняются слезами: — Мир моих предков, — всхлипывает она.

Внезапно нечто тёмное заслоняет экран, но за секунду проясняется, делится на множество ячеек, их сотни тысяч, может — миллионы. Неожиданно они раскрываются, и в каждом появляется, внимательный, холодный глаз.

— Закройся! — в панике кричу я.

Словно дунуло леденящим ветром, по стене ползёт извилистая трещина, из неё струится грязный туман с запахом аммиака.

Заставляю себя сосредоточиться, пространство перед глазами извивается, вижу оскаленные морды, чуждых человеческому разуму, существ, орды пришельцев пытаются втиснуться вместе с туманом, но во мне вздымается необыкновенная сила, кончики пальцев искрятся, затем срывается жгучее пламя и наносит удар по живому туману. Он съёживается, словно щупальца актинии, покидает зону трещины, но собирается с новыми силами атаковать. В это мгновенье я представляю, что веду операцию и сшиваю рану, щель на стене рубцуется как на теле больного и… разглаживается. Вновь мерцает на стене схема подземного мира, потихоньку выветривается запах аммиака.

— Что это было? — выдыхает Семён, скидывает с плеча чудовищный топор, опираясь на древко, в потрясении качает головой.

— Система дала сбой, что-то вроде вируса, нас пытались атаковать химеры, — и, глядя на ошалевшего друга, я без всякой иронии произношу: — У меня самого зашкаливают мозги от такого происшествия, но факт остаётся фактом, аммиачные твари нашли лазейку и едва нас не сгубили.

— Через экран? — не верит друг.

— Это был уже не экран — проводник между мирами.

— Дядя Никита, у тебя глаза светятся! — в удивлении восклицает Игорь.

— Как круто! — звонко хлопает в ладоши Светочка.

— Действительно, — вздрагивает Семён, он съёживается под моим взглядом.

— Хоть на человека стал похож, — удовлетворённо хмыкает Грайя, притягивает к себе Светочку, целует её в макушку. — Правда, красиво, когда глаза светятся?

— Когда у тебя, просто здорово, а когда у дяди Никиты, б-р-р! — театрально передёргивается девочка.