За столом обнаружился спокойный (вновь со своей раздражающей ледяной мордой) Аллен, рядом с ним — мисо-суп, несколько мисок с рисом, блюдо с овощами и… натто, которые Микк просто ненавидел. Кто вообще в здравом уме согласится есть сброженные бобы?
— Доброе утро, — поздоровался мальчишка, бросив короткий взгляд в их сторону, и вновь уткнулся в планшет, читая какой-то документ.
— Доброе, — тут же расцвел улыбкой Неа, приземляясь рядом с ним и придвигая к себе тарелку с мисо-супом. Тики только по возможности дружелюбно кивнул (потому что за такой завтрак можно было и побыть дружелюбным, если исключить натто, но натто можно и не есть) и устроился напротив. — А что ты читаешь?
Аллен дернул плечом, когда старший Уолкер заглянул в документ, и закатил глаза.
— Школа. Экзамены скоро как бы.
Мужчина смерил мальчишку поникшим немного взглядом, но попыток своих не оставил. В общем-то… если Аллен ел с ними, Неа пытался поговорить с ним о чем-нибудь почти каждый день. Если поражение было слишком сильным, он отходил от него суток двое, но потом снова принимался за старое.
Как сегодня.
— Мммм… Завтрак чудесный, — заявил старший Уолкер спустя две минуты молчания. — И натто! — да, он просто обожал натто, какой ужас. — Ты не забыл!
На секунду на лице Аллена мелькнул… как будто какой-то призрак удовлетворения, тень улыбки, сделавшая его лицо не таким темным и непривлекательным. Это произошло так быстро, что Тики даже решил, будто ему показалось, но Неа… Неа так расцвел, что даже удивительно.
Значит, не почудилось?..
— Конечно, нет. Я помню, — однако на этом Аллен встал, окинул сидящих за столом мужчин коротким взглядом и поставил свою тарелку в мойку. — Я на работу. Обед в холодильнике, посуду помою вечером.
Неа сразу же изменился в лице, потерянно обернувшись к направившемуся к выходу мальчишке.
— Но… сегодня же… воскресенье…
При этом голос у него был такой жалобный и непонимающий, словно только что прямо у него на глазах сломалось что-то очень драгоценное.
Аллен глубоко вздохнул, остановившись на мгновение, и, повернув к ним голову, буркнул:
— На обед твои любимые такояки, у меня сегодня дневная смена, приду к трём.
Неа разулыбался, даже совершив такое движение, будто хотел броситься к брату, но удержался на месте и лишь кивнул.
— Тогда буду ждать тебя.
Мальчишка закатил глаза, фыркнув, и скрылся в коридоре, спустя несколько минут слегка хлопнув дверью.
Неа тут же ссутулился на стуле и отодвинул не опустошенную и наполовину тарелку.
— Что я не так делаю, Тики? — тихо спросил он. — Я же… не лезу. Вообще. Но я просто хочу, чтобы он начал хоть чуть-чуть доверять мне…
— Ну ладно тебе, — Микк отвесил ему легкий щелбан, перегнувшись через стол, и постарался улыбнуться. Губы немного дрогнули — ну потому что это было несправедливо! — но выражение лица получилось правильным. — Ну хочет парень поиграться со своей свободой, пусть играется. Тем более, — он с недоумением поймал себя на том, что пытается оправдать Аллена, но останавливаться было поздно, — ты же знаешь, какая в Японии система школьного образования. Дерут только так, а Малыш еще и работать умудряется. В выпускном-то классе!
Старший Уолкер бросил на него полный благодарности взгляд и кивнул, наконец снова пододвигая к себе тарелку с мисо-супом и чуть улыбаясь.
— Да, точно… Ты прав.
Иногда было его жаль щемящей боли в груди. Хотя да что там? Тики казалось, что мужчину ему постоянно жаль.
Интересно, если бы Неа родился не в семье Адама, а, например, братом самого Микка… было бы ему легче?
Аллен и правда вернулся к трём часам, как и обещал, ужасно уставший, но неизменно хмурый и мрачный, отчего хотелось буквально щёки ему в разные стороны тянуть.
За это время было уже просмотрено ещё два фильма, свершился даже полуденный сон, продлившийся часа четыре (они задремали прямо на диване, чёрт подери), и от которого их разбудил мальчишка собственной персоной.
Тики недовольно фыркнул, чувствуя, как неприятно затекли мышцы и как рядом ворочается сам Неа, и услышал обречённый вздох Аллена.
— Вставай, братец, иначе все твои такояки съем.
Тот подскочил как ошпаренный, и Микк вновь увидел краем глаза, как на вечно ледяном лице дрогнула лёгкая тень улыбки. Впрочем, мальчишка сразу же отвернулся и направился на кухню, чтобы подготовить обед, пока мужчины пытались проснуться.
Через два часа Тики, ужасно голодный, а оттого желавший покончить со своей работой как можно скорее, стоял на крыше никому не нужной пятиэтажки и держал на мушке одну из целей.
Чувство было привычное, Микка обуяло такое спокойствие, что страшно даже представить. Раньше — страшно. Сейчас… Сейчас все было спокойно. Внутри — ничего, одна сплошная пустота. Это было возможностью спустить пар, расслабиться, заработать…
Долго ждать не пришлось. Ребятки старика даже не увидели, как он из подъезда, в котором располагалась квартира Уолкеров, вышел, что говорить о его передвижениях по улице. Микк позаимствовал у друга растянутую майку и спрятал под также позаимствованную кепку примечательно длинные для парня-европейца волосы, а сверху накинул кожанку, так что…
Потом, конечно, придется все это выкинуть, ну что ж… Только кожанку жалко. Впрочем, плевать.
Тики прицелился — и выстрелил на выдохе. Секунда — и стало видно, что пуля достигла цели. Стрелял Сэмми довольно тихо, так что можно было не опасаться того, что шум будет особо слышен (тем более что у кого-то так вовремя орала музыка в машине).
Вторая цель заметалась, замельтешила, и Микк утомленно вздохнул.
Ну вот всегда всё происходило как обычно. Нет бы хоть раз, чтобы поинтересней, чтобы можно было в салочки поиграть, чтобы кровь стыла…
Тики скривился и, нацелив своего красавца чуть выше головы в панике бросавшегося из стороны в сторону мужика, выстрелил как раз в тот момент, когда глупец метнулся в точности туда, куда и планировал Микк.
Люди так предсказуемы.
Особенно, когда видят, что их жизни висят на волоске.
Мужчина брезгливо поморщился, быстро, но аккуратно складывая всё своё добро в заранее припасенную чёрную сумку, чтобы не разбирать долго, и, внимательно осмотрев свою позицию (вдруг что оставил по случайности?), удовлетворённо кивнул, после чего покинул крышу.
Теперь надо было припрятать свою игрушечку где-нибудь подальше отсюда. Тики лениво двинулся к своей машине, повесив на плечо сумку (и едва не согнувшись под ее весом), и вскоре кинул поклажу на заднее сидение, тут же приземляясь на водительское место и доставая телефон.
— Неа, слушай, — после свершения дела стало немного легче, — я домой сразу поеду. Мне просто что-то горячительного приспичило и классики. Не обидишься?
Надо отдать старшему Уолкеру должное, тот понял сразу.
— Да ладно уж, — хмыкнул он. — Хотя идиот ты. За сигаретами вышел и не вернулся. Прямо как в тв-шоу каком-то.
— Да плевать, — беззаботно отозвался Микк. — Приеду, схожу в магазин — выпью и завалюсь наслаждаться.
— И спать, — хмыкнул Неа. — Ладно. Такояки я тебе все равно не оставил.
— Да не очень-то и хотелось.
Несколько секунд телефон молчал, и Тики уже подумал, что Уолкер в очередной раз забыл нажать на отбой, но вдруг с той стороны раздалось словно бы смущённое:
— Спасибо, дружище.
И сразу же запиликали гудки.
О, Микк бы многое отдал, чтобы видеть лицо мужчины в этот момент, но, как говорится, не судьба.
На губах заиграла идиотская счастливая улыбка.
До дома он доехал в каком-то приподнятом настроении, думая, что несмотря на слишком странное знакомство, Неа был отличным другом. И Тики хотелось искренне поддержать его, помочь ему, стать тем самым тылом, которым для него не стал Аллен.
Который, в свою очередь, ужасно бесил своей необъяснимой борзостью.
Микк жил в самом благоприятном районе Госена, с ощутимым разнообразием магазинов, забегаловок, развлекательных центров и тому подобного. А ещё тут было полно людей, вечно куда-то спешащих, снующих туда-сюда, полностью поглощённых своей жизнью. Вообще, город был не сильно-то и маленький — на двести тысяч человек, хотя, конечно, по меркам Японии, он был и не большим. Находящийся недалеко от Киото, будто приклеенный к горам (одной из радостей Тики были здешние горячие источники, чёрт раздери), затерянный среди лесов и ущелий, Госен был прекрасным местом для пряток.
