========== Интродукция ==========
Тики лениво взглянул на наручные часы, отмечая, что уже пора бы и уходить, но, честно говоря, покидать уютную квартирку не хотелось. Неа лишь хмыкнул, заметив его заминку, и пожал плечами, словно бы говоря, мол, ничего не поделаешь: если обещал, то нужно выполнять.
Микк был, конечно, с ним согласен, но всё же подумал, что было бы намного лучше, если бы он отказался от приглашения всегда приставучего Вайзли, который увлекался джазом и все уши несколько дней назад прожужжал ему о «прекрасной певице с ангельским голоском». Мужчина бы и рад был тогда послать братца на все четыре стороны, но тот был так настойчив в своей просьбе посетить кафе, где и выступала неизвестная певица, что Тики просто не смог проигнорировать его.
Да и, если уж по правде, этот отказ грозил аукнуться в будущем — Вайзли, не смотря на весь свой вполне безобидный облик, был ужасно злопамятным.
Неа с ехидной ухмылочкой встал из-за стола и в прогоняющем жесте пару раз махнул ладонью.
— Давай уже, Микк, вали отсюда, — хмыкнул он, кивая на часы. — Ты же говорил, что у тебя сегодня какие-то важные дела, так что не заставляй меня чувствовать вину за твои прогулы.
— А ты и так можешь? — наигранно удивился Тики, приподняв бровь, и Неа закатил глаза, смешливо фыркая.
И — пинком отправил опешившего мужчину к двери. От такой неслыханной дерзости хотелось разразиться матами и парочкой выстрелов в голову, но это же был его, чёрт подери, друг, к выходкам которого он почти (и это было, пожалуй, главным словом) привык, так что Микк лишь горестно вздохнул, поправляя рубашку, и бросил на лукаво ухмылявшегося парня злобный взгляд.
Через несколько минут он вышел на улицу, вдыхая вечерний душный воздух, и направился к месту встречи с Вайзли — неизвестному кафе где-то на окраине Госена, думая, зачем такому маленькому городку такое странное джазовое заведение, куда вряд ли даже заядлые прогульщики заходят, чтобы спрятаться от взрослых.
Кафе как будто пряталось в лабиринтах улочек, и Тики нашел его с большим трудом, при этом еще умудрившись почти не опоздать. Оказалось заведение большим уютным помещением, не слишком захламленным всякой джазовой атрибутикой (в которой на самом деле Тики достаточно много понимал, но всматриваться сегодня не имел настроения). В меру сумрачное к вечеру, оно, однако, было буквально под завязку забито народом, тоже, как видно, стекшимся послушать так восхваляемую Вайзли певичку.
Микк заозирался по сторонам и вскоре заметил за столиком, стоящим ближе всего к пианино, потягивающего кофе из миниатюрной чашки (опять этот его горький эспрессо) братца.
— Привет, — он подсел к нему, бесшумно подкравшись со спины (среди такого количества народа — некоторые даже стояли — легко было затеряться), чем заставил вздрогнуть, и тонко улыбнулся. — Ну и что такого особенного в этой певичке, что ты вытащил меня из моей берлоги?
— Какая уж берлога, — поморщился Вайзли. — Небось млел, тиская очередную девчонку. А я хочу тебе показать истинное искусство! — он патетично воздел к потолку указательный палец, и Тики коротко хохотнул.
Ну да, конечно, подумал мужчина заводя глаза, это же ты тут фанатеешь от джаза, а не наоборот.
— Ну-ну, — он подозвал официанта и заказал себе чая. И как Вайзли мог пить кофе вообще? — Должен будешь, потому что млел я в объятиях своего одеяла.
Парень в ответ хохотнул, ничего, однако, не сказав, и пожал плечами. И вдруг по залу пронёсся возбуждённый шёпот, сразу же стихший, и Тики перевёл взгляд туда же, куда смотрели и все остальные: на небольшую сцену с лакированным чёрным роялем, к которому неторопливо и степенно шла девушка с рыжими волосами, густыми волнами ниспадающими до поясницы. Она была одета в пышное чёрное платье, которые любили сейчас носить девчонки, и длинные перчатки, скрывающиеся под просторными рукавами. Груди у девчонки не было, и Микк досадливо вздохнул — за две с лишним недели он уже успел соскучиться по аппетитным формам европеек, но в этот момент незнакомка обернулась к залу, и мужчина замер.
Бледная кожа, серые большие глаза, мягкая приветственная улыбка на тонких накрашенных приятным алым цветом губах, неброский, но выразительный макияж и совершенно не японская внешность.
Хотя, опять же, фигура у неё была типично японской — ни груди, ни талии.
Девушка ласково прищурилась, присев в вежливом поклоне, и улыбнулась буквально заворожённому залу.
— Рада видеть здесь всех вас, уважаемые гости, — нежно проговорила она, и Тики ухмыльнулся. Однако, какая милая девочка.
Настроения, правда, она не во многом добавила. Ну милая и милая. Хотя, учитывая количество народа, собравшегося ее послушать, она явно стоила того, чтобы выползти вечером из дома.
— Как зовут хоть эту звездочку? — лениво поинтересовался у Вайзли Микк, и тот бросил на него самодовольный, взгляд, так и говорящий: «Вот видишь, я сумел тебя заинтересовать!»
— Алиса, — буквально промурлыкал он, оставляя в сторону свою опустевшую чашку, и потянулся. — Чудесный голос, Тики, не пожалеешь времени. Еще сам сюда бегать будешь!
Да, ну конечно, хмыкнул мужчина, закидывая ногу на ногу и обводя певичку, вспорхнувшую за пианино, оценивающим взглядом. По общему смазливому виду… на раз сгодится. И что, она будет себе аккомпанировать? Ну хорошо-о.
— И что хоть будет петь твоя Алиса? — поинтересовался он у брата.
— Уитни Хьюстон, «I Will Always Love You», — с удовольствием сообщил тот, не боясь отвлекаться, пока девушка о чем-то говорила с одним из поднявшихся на сцену сотрудников.
— А голосок у нее не слишком тонкий для этого? — Тики удивленно вздернул брови и с наслаждением сделал глоток своего чая. Нектар богов.
— Просто слушай, — махнув на его недоверие рукой, загадочно отозвался Вайзли.
Первые звуки мягкого голоса улеглись на аудиторию густым одеялом, заставляя всех замолчать, и Микк с приятным изумлением усмехнулся — девчонка пела сильно и легко, так, словно ей не доставляли никаких неудобств ни верхушки, ни вибрато, ни низы, которые она брала с такой притягательной улыбкой, что хотелось уж точно на одну ночку затащить её к себе в постель.
Внезапно в дуэт женского голоса и рояля ворвался звонкий саксофон, и Алиса плавными движениями встала на ноги, прикрыв глаза на несколько мгновений, и, взяв микрофон в тонкие ладони, обтянутые плотными перчатками, обвела зал задорным серым взглядом. Кто-то свистнул, и, к удивлению Тики, девушка хохотнула, послав этому парню воздушный поцелуй.
А потом она запела вновь — и мужчина оказался полностью покорён этим голосом, сильным, густым, мягким и таким ласковым. Девушка пела искренне, вкладывая все свои эмоции и переживания в слова. Ей хотелось верить — когда Алиса уверенно желала людям счастья и радости, когда она ободряюще улыбалась и словно бы поддерживала всех собравшихся.
Совершенно отличается от того, как поют японцы — сдержанные и невыразительные.
А потом Алиса глубоко вдохнула, и Тики заметил, как многие в зале, в том числе и Вайзли, в предвкушении замерли, ожидая, пожалуй, самого известного момента песни.
Финальное соло у девушки вышло просто замечательное. Тики на минуту прикрыл глаза и сидел мягко покачивая головой в такт совершенно великолепному исполнению.
Когда аккомпанемент стих, зал зааплодировал, и Микк без малейших сомнений присоединился к восторженной публике. Певица была и впрямь шикарна, Вайзли не соврал. Причем, шикарна она была не только голосом и игрой, но и внешне. Несмотря на так распространенную в Японии у женщин мальчишескую фигуру имела она какой-то особый шарм, и именно на этот шарм, как видно, и покупались посетители кафе.
Интересно, насколько увеличивает эта Алиса общий процент выручки, если за один вечер ради ее выступления тут собралось столько народа? И ведь многие — явно завсегдатаи. Как, видно, и Вайзли.
Алиса пела и «Run to you», и «Miracle», и «Salute», и многие другие песни из репертуара известной певицы, скончавшейся меньше десятка лет назад и до сих оставившей о себе великую память. Да, Тики любил ее музыку. Уитни пела о любви, и за все эти века ее слова, пожалуй, были во многом затерты, однако голос… Голос у певицы был красивый и сильный. И это притягивало, заставляя… верить, пожалуй.
