Мужчина задумался настолько, что даже не заметил, как Алиса тихо подсела к нему за столик.

— Добрый вечер, — скромно поздоровалась она, вырывая Тики из его не самых радужных мыслей, и в каком-то неуверенном ожидании закусила нижнюю губу.

И Тики не смог заставить себя не смотреть. Он изучал ее, впитывал в себя каждую черточку, уже предвкушая боль скорого расставания — потому что Аллен все равно рано или поздно придет домой, и рано или поздно они все равно улетят. И раз уж обыграть все так, как планировалось изначально — как побег Уолкеров, раскусивших в Микке предателя — не удалось, полетят все вместе.

И… Микк не хотел думать о том, что он ощущал.

Но, пожалуй, сейчас он понимал Аллена, у которого не далее пару дней назад сам в животе пальцем и ковырялся.

— Добрый… — эхом отозвался мужчина, замечая, что прикусил щеку, только после того, как во рту стало солоно.

— Я… я хотела… — Алиса уставилась в столешницу, как будто смущённая и растерянная. Как будто… такая совершенно невозможно искренняя, какой Тики ее никогда не видел.

И увидеть, в общем, никогда уже не надеялся.

— Хотела поблагодарить вас, — наконец произнесла она, вскинув на него решительные серые глаза, и сразу же стушевалась, неловко прислонив ухо к плечу. — За то, что вы спасли Аллена. Он, ох, он столько вам проблем доставил, — девушка поклонилась, и Микк вдруг ощутил себя безмозглым идиотом, потому что всё, что он смог ответить, было совершенно дурацким вопросом:

— А вы с ним встречаетесь, что ли?

Алиса поперхнулась, подняв на него ошарашенный взгляд, и непонятливо моргнула, отчего и мужчине стало неловко.

Вот же придурок. Спрашивать такое… да что это вообще сейчас изменит?

— С чего вы… — начала девушка, но тут же качнула головой и растерянно хохотнула, — нет, конечно! Не встречаемся. Но почему вы…

— Просто гладиолус в его книге… — если уж идти, то идти до конца. Совершенно тупорылая тактика, но ничего лучше Микк уже придумать не смог, потому что бледное личико Алисы покрылось лёгким красивым румянцем.

Девушка удивлённо приподняла брови, хлопнув ресницами, и вдруг рассмеялась, вежливо прикрыв алые губы ладонью, отчего Тики даже оскорблённо нахмурился, больше своего состояния, однако, ничем не показывая.

— Ох, как неловко получилось, — наконец произнесла она, щуря глаза. — Понимаете, у моей соседки аллергия на пыльцу, а потому я засушивала все цветы, что вы мне дарили. Ну не пропадать же такой красоте, правда? — сверкнула Алиса глазами, отчего-то повеселевшая в одно мгновение. — А тут так вышло, что у меня под рукой ни одной книги, а оставлять цветок на выходные было глупо: он бы засох здесь, а Аллен как раз был со школы, — она пожала плечами, мол, дальше и так понятно, но всё равно продолжила: — Ну я и попросила его, — закончила Алиса и очаровательно улыбнулась, смущённо склонив голову к другому плечу.

Все мысли из головы вылетели моментально. Тики ощутил себя таким сущим идиотом, что даже представить страшно. Ему хотелось под пол провалиться. Это надо было… срочно свернуть как-то. И больше никогда не приходить сюда. Оставить Алису в покое, справиться со своей жаждой видеть ее и перестать строить из себя чертова страдальца.

Жалость Тики ненавидел, пожалуй, даже больше, чем ложь и подлость.

Мужчина потер лицо ладонями и сокрушенно вздохнул.

— Собственно, — с легкой усмешкой произнес он, заранее ненавидя себя за последующие слова, — с чего бы вам оправдываться, честное слово… Это я должен приносить извинения. Вы просили меня перестать приходить, и я… я давно должен был перестать и оставить вас наконец в покое. Поэтому… простите меня, я не…

— Нет, это вы простите, — оборвала его Алиса, глядя в сторону… и отчаянно полыхая щеками. — Я… только узнав, что вы каким-то боком связаны с Семьей, я не стала разбираться, а просто сбежала от этого, хотя проще всего было спросить прямо. Тогда я… я ничего не потеряла бы, а так… — она все-таки перевела на него взгляд, — я потеряла отличного собеседника.

Тики просто обомлел.

В горле пересохло, и язык, кажется, прилип к нёбу.

Он просто потерял дар речи.

Потому что если бы Алиса его прогнала, если бы Алиса и правда отшила его, если бы Алиса так и осталась недосягаемой мечтой, Микку было намного легче. Он бы покинул Японию, ни о чём не жалея.

Но девушка смотрела на него с незнакомой нежностью и благодарностью в глазах, и это совершенно обезоруживало. Давало какую-то надежду.

Тики, чёрт раздери, увёз её бы с собой, разреши она ему это сделать.

Спрятал бы ото всех на свете, чтобы никто не посмел к ней прикоснуться или найти её.

— А потому, может быть, — сконфуженно начала Алиса, беспомощно подняв плечи, — поговорим о чём-нибудь? Ох, если вам не нужно никуда спешить, конечно! — поспешно добавила она, взволнованно бросив взгляд на часы, стрелки которых показывали одиннадцать вечера.

— Мне… некуда спешить, — тихо выдохнул в ответ мужчина, всеми силами стараясь держать себя в руках. И руки держать при себе. Сидящая перед ним Алиса была такой мягкой, такой беззащитной, словно только что добровольно сняла с себя свой панцирь из едкостей. — О чем… вы хотите поговорить?

— О музыке? — неловко прикусила губу девушка и смущенно рассмеялась. — Ну что я за дура… Раньше все получалось как-то… само. Вам… понравился рок? — в конечном итоге спросила она. И столько в ее глазах было надежды…

Что Тики был просто не в силах сдерживать себя. Ему хотелось прикоснуться к девушке. Хотя бы напоследок коснуться её ладоней, вечно закутанных в перчатки, и погладить явно нежные пальцы, провести самыми кончиками ногтей по гладкой коже…

Хотелось хоть как-нибудь запечатлеть этот момент в памяти.

На мгновение Микк пожелал, чтобы Аллен не возвращался домой как можно дольше. И сразу заставил себя прикусить язык, потому что Неа рвёт и мечет, потому что Неа волнуется, беснуется, места себе найти не может. С ума там сходит.

Да и мужчине казалось, что если Алиса окажется перед ним ещё хоть раз такой беззащитной и смущённой, то он точно не сможет покинуть Японию и совершит какую-нибудь глупость.

— Мне понравилось, как вы пели, — признался Тики наконец, буквально впитывая её любопытный взгляд, полный надежды и только распустившейся радости. — Очень эмоционально. Я даже забыл, как дышать, — отшутился он, с трепетным удовольствием наблюдая за смущённой улыбкой девушки, и продолжил, чувствуя, как с каждым словом говорить становится легче, — правда, я потом послушал ещё несколько групп, и, знаете, японцы очень малоэмоциональны в песнях. Но когда я слушал вас, то меня буквально пронзало вашей энергетикой.

Алиса облегчённо рассмеялась.

— Тут дело, наверное, в том, что я лишь наполовину японка, — доверительно поделилась она с Тики. — Мой отец — англичанин, а мать погибла, когда я была ещё совсем маленькой, — грустно улыбнулась девушка, вздохнув, — а потому в доме всегда царили европейские порядки. Я даже говорю на английском лучше, чем на японском, — хохотнула Алиса, пожав плечами.

И Микк, затаив дыхание, наблюдал за плавным изгибом её алых губ, стремясь подавить в себе желание хоть раз прикоснуться к ним.

— А ваша семья, как она воспринимает то, что вы певица? — спросил он, замечая, как вдруг девушка сразу же помрачнела, отведя взгляд, и поспешно принялся извиняться: — Ох, если не хотите, то не отвечайте, простите…

— Нет-нет, ничего, — мотнула головой Алиса, чуть приподняв уголки губ в лёгкой улыбке, и, посмотрев куда-то вглубь почти опустевшего кафе, выдохнула с ироничным смешком: — Больше негативно, чем позитивно. Отец всегда против всего, что я делаю по собственной воле, а старший брат… ох, он убьёт меня, если найдёт, — неловко рассмеялась она — так, словно в этом и правда было что-то смешное.

— Он настолько не любит музыку? — это казалось странным, почти что страшным. Запрещать сестре заниматься тем, что любишь больше всего на свете… — Или, может, он вас просто не слышал ни разу?