Тики чувствовал, как с каждой секундой ему нравится издеваться над Четырнадцатым всё больше и больше — тот реагировал на удивление живо и весело, радуя всеми своими энергичными эмоциями и заставляя желать чего-то большего.

— Да пошёл ты! — сквозь зубы выплюнул Уолкер, вновь подпрыгивая и наваливаясь на Тики, пытаясь даже забраться на него с ногами и хватая за волосы, и Микк, расхохотавшись, в одно мгновение сделался бестелесным, пропуская мальчишку сквозь себя и любуясь тем, как тот стремительно шлёпнулся на пол, разразившись матом. И — как Тёмная Материя загустилась вокруг него, слетая с плеч и волос чёрными перьями.

Тики ещё с несколько секунд стоял и смеялся, чуть ли не надрывая живот, потому что уж слишком комично выглядел мальчишка, ругающийся хуже портовых завсегдатаев, но, как только Уолкер вновь бросился на него, видимо, не бросая попыток выхватить ключик, просочился сквозь стену.

***

Подоставать Уолкера на следующий день толком не получилось. Они поиграли в догонялки немного, когда Тики наткнулся на мальчишку на кухне — тот уничтожал остатки запеченного с сыром картофеля — но и только. Однако было весело даже это, ведь, только увидев его, Аллен отбросил в сторону вилку, жалобно звякнувшую о плиты пола, и бросился вперед с твердым намерением, как видно, забрать ключ, которым Микк его так неосторожно раздразнил.

Тики ради забавы поскакал через стены, наслаждаясь своим превосходством, а когда Уолкер, плюнув на все, начал выбивать с помощью Темной Материи двери тех комнат, которые были заперты, чтобы его найти, и вовсе разошелся — мелькал то тут, то там, нервируя его и заставляя грязно ругаться.

Паршивец покраснел от злости и от ора стал вообще на диво хорошеньким — особенно доставляли покусанные яркие губы и мечущие молнии глаза.

В итоге Тики прошел через три стены подряд, попетлял еще немного и вернулся к себе. Злить Уолкера было здорово, но разговаривать с ним и прикасаться к нему оказалось все-таки куда интереснее. Тем паче, что словами его было задеть или растормошить труднее, чем действиями. А Тики… о, Тики всегда очень любил все сложное.

Все, кроме экономики и юриспруденции, о которых он помнил еще с прошлой жизни (в смысле — с той прошлой жизни, которая была до Неа). И которые все равно потребуются ему в этой.

Мужчина вздохнул и сел за стол, тоскливо обозревая кипу документов рядом со стопкой чистой бумаги.

— Ну вот… Повеселились немного, а теперь пришли к тому, с чего начали…

Шерил отчего-то свято верил, что Тики усердно будет заниматься всеми этими бумажками, в которых кто-то продавал, покупал, обменивал, просил отдать свою дочь в жёны, приглашал на бал, интересовался здоровьем, и мужчина искренне не понимал, отчего брат был так думает. Микк в этой жизни не успел показать себя особо ответственным, да и рвением помочь он не отличился, так что его недоумение по этому поводу было вполне обоснованно.

Хотя, конечно, Алчность просто оглядывался на прошлые жизни, где Удовольствие чуть ли не постоянно добровольно-принудительно соглашался выполнять мелкие его поручения.

А потому и сейчас Тики был вынужден сидеть за документами, при этом совершенно не зная ничего ни об юриспруденции, ни об экономике, ни даже о политике современного периода— всё-таки в этой жизни он был обычным бродягой, который, пробудившись, тут же смылся от Семьи куда подальше, надеясь избежать участи ломовой лошади.

Но, как говорится, не судьба.

— Ладно, — вслух утешил себя мужчина. — Раз уж все равно придется тут задержаться…

Он подтянул к себе кипу и начал не глядя, просто назло Шерилу подмахивать абсолютно все бумаги. В конце концов, это были не его заботы, не ему и разбираться с ними. А даже если там и будет что-то неправильно (а там будет) — плевать.

Бумаги были все однообразные. Приглашение, приглашение, приглашение, заявление, приглашение, долговая расписка, вексель, контракт на продажу шахты, приглашение…

Стоп.

Тики нахмурился.

Шахта? Откуда у Семьи внезапно образовалась шахта? Шерил приобрел, чтобы дать ему площадку для выгула, но не срослось?

Шахта находилась на севере Англии и выглядела, судя по описанию, довольно многообещающим местечком. Вот только кто-то совершенно не умел вести дел с рабочими, а потому все и прогорало. Ведь прибыль можно было увеличить за счет увеличения количества угля, а его количество — набором хороших рабочих. Про эту шахту Тики слышал много и в основном — хорошего. Только вот наведаться туда не решался — слишком уж близко к месту, где обретался Малыш и все его преследователи, в числе которых был их неугомонный, хоть и болезненный в последнее время Граф.

И, как видно, не зря не решался.

А теперь, значит, брат ее продавать хочет и явно поручил Вайзли составить договор.

…надо же, с семнадцатого века законы не так уж и изменились. Хотя новые заковырки появились, конечно.

Мужчина вздохнул и пригорюнился. И вот что делать? Шахта была интересная и явно богатая углем — с одной стороны. А с другой — если он сейчас сунется к Шерилу с претензиями, его мгновенно раскроют и запрягут. Но в то же время… Тики ведь кутил на эти деньги, и если будет продана шахта, денег станет однозначно меньше.

Хотя вряд ли, конечно, бюджет сократится настолько, что Шерил всё-таки забеспокоится, что Микк слишком много тратит, развлекаясь на деньги из его кармана.

Но с другой стороны: чем больше казна, тем приятней проводить время, не так ли?

Тики горестно вздохнул, понимая, что к брату всё же придётся идти, и неохотно поднялся, уверяя себя, что чем быстрее он закончит со всем этим, тем быстрее смоется на все четыре стороны, и направился прямо сквозь стены. И хорошо, что когда он добрался до кабинета Шерила, не шагнул в комнату сразу — напротив, замер так, чтобы его нельзя было заметить.

Алчность оказался не один. Рядом с ним в кресле расположился Граф с чашечкой чая. Граф, который с обиженным выражением на лице жаловался на то, что Аллен вновь пропадает большую часть времени за попытками подчинить себе Чистую Силу и Тёмную Материю.

— …совсем не бережет себя, — услышал Тики вздох старика, когда полностью сосредоточился на чужом разговоре.

Подслушивать было нехорошо, конечно, но кто сказал, что Микка это интересовало? Как бы только контракт не испортить, а там уж все нормально будет — его все равно никому не заметить и из стены не вытащить, пока он сам не покинет свое убежище.

Сквозь каменную кладку было видно довольно смутно, но все же, если прищуриться, то вполне сносно, и потому Третий апостол только завел глаза, когда брат картинно взмахнул рукой и с покровительственной ноткой в голосе заметил:

— Дети, они все такие, господин Граф. Роад вот временами совершенно меня не слушает, — на этом он мечтательно зажмурился и откинулся на спинку своего кресла. — Потрясающая моя дочурка… Но совершенно неуправляемая! А Тики? Тот вообще дома не появляется, — за усталым вздохом последовало укоризненное покачивание головой, и старик на это сочувственно похлопал Шерила по руке.

— Да-да, ну что ж… — потер он подбородок. — Но Тики можно понять, ему сама сущность велит. Вот только у меня он пробыл совсем недолго, когда вернулся… — на этом Адам нахмурился и издал длинное «хм», как будто уже давно бился над данной проблемой.

Тики скрестил руки на груди и от души пожелал мысленно этим двоим удачи — в Ковчеге его могли удержать только вкусная еда, живая грелка, которая не слишком скоро надоест, и что-нибудь чрезвычайно интересное, происходящее именно на данной территории. А из всего требуемого здесь была только еда, набить же брюхо Микк мог в любом ресторанчике.

— Ну… — что было забавнее всего (и предсказуемее) — Шерил тут же принялся заступаться. — Тики же выполняет задания!

— Да я же его не ругаю, — примирительно засмеялся Граф, качая головой. — Меня просто волнует, что он словно белая ворона, как бедный родственник какой-то, совершенно не желает поддерживать контактов в Семьей, — обиженно поделился он с Алчностью, горестно вздохнув.