На это Тики только пожал плечами.

— Да мне плевать. Только что людей убивать надо будет меньше, разве нет? — заметил он коротко. Разговаривать на тему конца света ему никогда не нравилось.

— Напротив, — Вайзли все-таки открыл глаза, бросая свои ужимки, и потянулся. — Мы не будем устраивать конец света прямо, мы будем все делать косвенно. Вот проживет Уолкер с нами пару жизней, привыкнет немного к сущности — тогда можно уже и продолжать полным ходом. Лет две-триста, в общем, со всем этим подождать придется.

А вот это было уже интересно. Чего это Граф решил не устраивать апокалипсис? Уж не из-за Малыша ли этого белобрысого?

Нет, если вспомнить про их отношения — все сразу вставало на свои места, но суть была в том, что… А Уолкер вообще знал, что ему теперь терпеть Семью, от которой он так бежал, целую гребанную вечность? Сам Тики вот с начала времен тут мучился — уж очень ему уходить в Колыбель не хотелось, обычная человеческая жизнь обещала быть хоть и веселой, но смертельно опасной и слишком короткой — что, в конце концов, семьдесят-восемьдесят лет тому, кто прожил уже семь тысяч, верно?

— Ну лет двести-триста — это недолго, — оптимистично заметил Тики. — Всего-то до начала третьего тысячелетия от Христова рождения. Может, к тому времени летающие поезда появятся, как ты думаешь?

Мудрость прыснул и постучал себя костяшкой согнутого пальца по виску.

— Дурень ты, Тики, — вздохнул он беззлобно. — Зачем тебе летающие поезда и католический календарь? Ты же Ной!

— Да я и без тебя знаю, кто я, — махнул на него рукой Микк, для которого жить по церковному календарю, убивать людей, потеть в шахтах и трахаться — и было жизнью Ноя. — А вот Уолкер как будто бы о своей участи даже еще не в курсе.

Вайзли удивлённо приподнял брови, заинтересованно подбоченившись, и лукаво улыбнулся, явно не прибегая к своей ужасной (и ужасно бесящей) способности.

— С чего ты взял? — поинтересовался он, и Тики, польщённый таким вниманием к своей скромной персоне, пожал плечами.

— Да в коридоре его увидел, — просто бросил он, покачав головой и вспомнив эту уморительную сцену. — Он пытался стену пробить молотком, чтобы создать портал Ковчега за ней и сбежать, — Микк прыснул, потерев переносицу, и Вайзли хохотнул вслед за ним. — Основ никаких дурачок не знает, а теперь вот ты говоришь, что Граф решил конец света остановить. Ему небось сказал, что ничего делать не будет, а на самом деле уже всё спланировал, но говорить никому ничего не собирается, чтобы до Уолкера не доходило как можно дольше, — он нахмурился и озадаченно пробормотал: — И чего он так с ним возится?..

Вайзли хмыкнул как-то слегка потрясённо, словно совершенно не ожидал от Тики таких логических рассуждений, и встряхнул головой, отчего длинные хвосты его повязки взлетели и опустись ему на плечи.

— Иногда ты не такой идиот, каким тебя привык считать даже я, — выдал он чуть растерянно, и Микк фыркнул, закатывая глаза.

— Иногда мне надоедает быть идиотом, и я принимаюсь философствовать, — высокопарно проговорил он, разведя руками.

Вайзли прыснул, зажмурившись.

— Твоё «иногда» происходит всё чаще, чтоб ты знал, — любезно поделился он с хитрой улыбочкой, и Микк чертыхнулся.

— Нужно появляться здесь ещё реже, — озадаченно пробурчал мужчина, почесав затылок, и горестно вздохнул.

— Если ты будешь приходить еще реже — тебе придется брать меня с собой! — недовольно сморщил нос Мудрость. — Если не в этой жизни, то в следующей — точно! — ну да, кому-то ведь повезло стать любимым питомцем, не обязанным даже на балы ходить. Сиди себе и вяжи носки, никто к тебе лезть не будет. А если что — сразу прикидывайся медитирующим.

Тики хрюкнул, не сдержав приступа гомерического хохота, внезапно обуявшего его от этой мысли, и закрыл лицо руками.

Ну с Вайзли это ведь прокатывает только жизнь через жизнь или как-то так. Помнится, лет сорок назад, еще до резни, бедняга под руководством Шерила день и ночь только и делал, что применял свой дар по назначению, ломая мозги политическим лидерам и встраивая туда нужные Семье замысли. Неудивительно, что в этот раз он решил прикинуться валенком и получить немного воздаяния за свои труды.

Впрочем, по такому прогнозу можно только предположить, что следующий виток истории легким точно не будет. Тики за свою долгую жизнь примерно пришел к представлению о том, сколько войн между людьми можно уместить хотя бы и в жалкие пятьдесят лет, так что работы будет определенно невпроворот.

Интересно, и как Граф будет преподносить все это их неразумному Четырнадцатому? Тот же дитятко еще совсем по сравнению с остальными. А уж когда Уолкер узнает, что ему тут еще не одну жизнь надо будет с Семьей кантоваться…

Сложно все будет, в общем. Впрочем, когда в Семье было просто?..

— Тебе виски не принести, нет? — Вайзли растянул губы в незлой усмешке. — А то ты тут вслух разглагольствуешь, вообще-то. И интересно, кстати.

Тики закатил глаза, не желая что-либо отвечать на эту подколку, потому что иначе этот разговор грозил перерасти в перепалку, в которой он точно не выйдет победителем, а потому лишь пожал плечами.

— Ну, виски я могу и сам себе принести, а ты мне лучше скажи, где наше неразумное дитятко? — как можно более незаинтересованно спросил он, и Вайзли, хитро прищурившись, понимающе улыбнулся.

— В музыкальной комнате: сидит там часами и пялится на инструмент, даже на Роад не реагирует, — поделился он, встряхнув головой словно сбрасывал с себя мысли (а они могли сыпаться с него как блохи?), и, наградив Тики очередным оскорблённым взглядом (вновь прочитал мысли, падла), принялся помахивать пальцами, видимо, намекая на то, что ему пора уже покидать убежище этого хомяка и любителя копаться в чужих головах.

Микку повторять дважды не нужно было (в большинстве случаев, хотя частенько он любил побыть ничего не понимающим идиотом), а потому он, потрепав Мудрость по волосам, вышел в коридор и тут же направился искать Малыша.

Если тот даже на Роад не реагировал, то дело было явно худо. Потому что не реагировать на Роад, которая усердно пыталась привлечь к себе внимание, было просто невозможно.

Уолкер и впрямь оказался в музыкальной комнате, Вайзли не соврал — да и зачем бы оно ему. Мальчишка сидел на кушетке и бездумно пялился на клавиши, иногда гладя их по граням кончиками пальцев и как будто совсем плюя на то, что вокруг него происходит.

Тики бесшумно просочился в помещение, плотно притворяя за собой дверь, и встал прямо за его спиной, даже не зная, как лучше сообщить о своем присутствии — голосом или прикосновением. Вообще-то напротив них как раз вся стена была зеркальная, но Аллен, похоже, на свое отражение даже смотреть не хотел. Вот чудеса-то! Определенно, чудеса, да и только.

В конце концов Микк просто положил мальчишке руки на плечи и потянул его назад, заставив облокотиться спиной на свой живот — он был выше, даже если бы Малыш стоял по струнке, а уж так — тем более.

Уолкер дернулся и резко вскинул голову.

— Я же сказал, Ма… — глаза его полыхнули золотом — и тут же снова потухли. — А, это ты, —голос тоже стал из сердитого безразличным. — Руки убери. И вообще, вали отсюда.

Тики фыркнул. Такое пренебрежение его персоной хорошенько покоробило, и надо было срочно воздать незадачливой дичи по заслугам. А то как-то уж больно незаслуженно она вдруг возомнила себя охотником — и тем паче еще господином. Нехорошо.

— А с чего бы мне вдруг валить? — светски осведомился мужчина. — Я поболтать пришел, время скоротать — ты все равно не делаешь ничего. Неужто дырку в коридоре Майтра уже заделал?

Аллен закатил глаза, через силу отстраняясь от Тики, и равнодушно обронил:

— Сам уже заделал, делов-то. Чего тебе надо? — грубо спросил мальчишка, даже не смотря в сторону Микка, и вновь провёл кончиками пальцев закутанной в перчатку левой руки по клавишам.

— Сказал же, поговорить хочу, — недовольно протянул мужчина, обходя кушетку, и, чтобы не терять из виду лицо Уолкера, облокотился о клавиатуру ягодицами.