— Напомнить, чем обернулась твоя последняя теория? — опасливо предложил Адам таким тоном, будто боялся поднимать эту тему, но считал, что это необходимо.

И для самого Аллена — в первую очередь.

Вполне возможно, что эту тему они уже обсуждали, только вот мальчишка явно отвечать не желал, отчего Граф и решил поставить вопрос перед Семьёй, где Уолкер просто не смог бы не отреагировать.

Однако мальчишка замер лишь на кратчайшее мгновение и тут же расплылся в резиновой фальшивой улыбке.

— Не волнуйся, в этот раз я не уничтожу твой Ковчег, — ласково пообещал он, прикрыв глаза, и голос его звенел от напряжения. Тики присмотрелся — и увидел, как с плеч его сыпется почти незаметная чёрная крошка. А ещё поглаживания стали вдруг такими тягучими-тягучими, будто он пытался успокоиться и отрешиться от происходящего.

— Я про Семью, Аллен, — серьёзно произнёс Граф, и за столом повисло молчание (хотя до этого все не обращали внимания на диалог Адама с мальчишкой).

— Не моя вина, что один полоумный Ной порешил их моей Чистой Силой, — прошипел Уолкер, сузив глаза, и сжал челюсти. — Я не собираюсь расставаться с этой рукой лишь потому, что ты боишься повторения истории, — отчеканил он, смотря прямо в глаза Адама, который глядел на него в ответ с напряжённым спокойствием. Словно прекрасно знал, что именно в это русло повернёт разговор. — Не после того, с каким трудом я присобачил ее к себе. Кто ж знал, что твоему идиоту-брату взбредёт в голову идея оторвать её, — ядовито ухмыльнулся Аллен и резко встал из-за стола. — Спасибо, приятного вечера, — холодно проговорил он и поспешно вышел из залы, роняя с плеч чёрные капли Тёмной Материи, таявшей даже не долетая до пола.

Тики едва слышно хмыкнул, наблюдая за тем, как он исчезает за дверью, и прикусил изнутри губу. Итак, осталось совсем недолго. Еще минут сорок — и можно уже идти в комнату к этому заносчивому паршивцу и наказывать его по всем правилам Удовольствия Ноя.

Правда, насладиться своим ликованием по поводу того, что ужин скоро явно подойдет для него к концу, Тики не удалось. Лицо Графа стало таким виноватым и обиженным одновременно — словно неправы были оба — что мужчину даже затошнило слегка, как и всегда в такие моменты. Адам был отличным стариком, даже несмотря на свои замашки с фальшивыми улыбочками и всем прочим, и зла Микку он никогда не делал и не желал, поэтому видеть его в таком состоянии было… неприятно.

Отчасти именно поэтому, съев большой кусок торта и отказавшись от чая, который традиционно заменил спиртным (алкоголь сгорал из-за могучего обмена веществ Ноя, оставляя только послевкусие и легкую эйфорию), Третий апостол вскоре поднялся из-за стола и, не дожидаясь, пока Роад доест и снова полезет к нему с домашкой (теперь-то уж сам бог велел — он же «взялся за ум»), вежливо откланялся.

Для начала, здраво рассудив, что уж этой ночью Малыш точно от него никуда не денется, мужчина отправился в свою комнату. Он ужасно хотел избавиться от слишком узкого ему в плечах пиджака из тех, что Шерил желал видеть на нем каждый семейный ужин, а еще требовалось захватить с собой пузырек с маслом. В конце концов, Тики хотел получать удовольствие, а не слушать полные боли стоны Уолкера. А раз так — стоило позаботиться о них обоих.

С этим Микк добрался до своих апартаментов, скинул ненавистный пиджак, оставшись в одной рубашке, и нашел в ящике прикроватной тумбочки нужный ему флакончик.

Покатав его на ладони и устремив на секунду взгляд в потолок, Тики мечтательно прикрыл глаза и широко ухмыльнулся.

Вот теперь… теперь можно было отправляться в гости.

***

В комнате у Уолкера было темно — даже настольная лампа не горела, и Тики, на самом деле, обрадовался этому факту, потому что сможет добраться до постели одного паршивца явно незамеченным.

Мальчишка спал. Обнял мягкую подушку, приютился на самом краю кровати, дышал ровно-ровно, и всё в нём говорило о его беззащитности в этот момент. Связать или же нет? Разбудить или не нужно? Как лучше поступить? Как сделать так, чтобы удовольствия от долгожданной победы было больше?

У Тики всё внутри дрожало в нетерпении. Трепетало только от одного вида Уолкера, сейчас сопящего в подушку. Кожа у него была светлая-светлая, словно благородная мамонтовая кость, а растрёпанные волосы, разметавшиеся по простыни, походили чем-то на свежевыпавший снег.

Сколько же силы и мощи было в этом хрупком на первый взгляд теле? Сколько яда и желчи мог извергнуть из себя этот рот? Сколько лукавой смешинки могло спрятаться в его сером взгляде?

Тики воодушевлённо облизнулся, горягорягоря желанием, с каждой новой секундой захватывающего все его внутренности, и аккуратно коснулся предплечья, невесомо проводя кончиками пальцев до шеи и подхватывая тонкое одеяло.

Аллен тут же сонно потянулся за рукой, заставляя Микка растянуть губы в недоверчиво-ликующей улыбке, и обхватил его запястье теплыми тонкими пальцами, на секунду замирая, словно решал, что же с ними делать, и зевая.

— Ну Неа… — протянул он не открывая глаз, — ну чего ты опять так внезапно…

Тики до крови закусил губу, стремясь не издать ни звука, и проследил за тем, как Уолкер сам себя вдруг обрывает, ощупывая его руку (которая явно Неа не принадлежала), и резко распахивает глаза.

— Ты был близок к истине, но не слишком, — белозубо ухмыльнулся Тики ему в лицо, буквально чувствуя, как злость поднимается в нем лавовой волной, грозящей смести не только его самого, но и этого блядского Четырнадцатого, которому определенно не впервой будет трахаться с Ноем, и еще половину Ковчега вместе с его обитателями.

— К-какого хрена?! — голос Малыша сердито зазвенел в сумрачной тишине темной комнаты, и он поспешно отполз подальше от Тики, садясь на кровати и щуря глаза. — Это… — Уолкер мотнул головой и поспешно активировал Чистую Силу. — Это ж не по плану вообще!

Микк буквально ощутил, как ухмылка на его лице из просто хищной становится откровенно садистской, и покачал головой.

— А ты знал, что действия ноевых апостолов расчетам не поддаются? — и — выпустил щупальца, наслаждаясь тем, как мальчишка замирает перед ним, ужасно похожий на кролика, которого бросили к удаву в террариум. — Так что второй раз фокус с Чистой Силой здесь не пройдет, даже не думай, ясно?

Аллен зло сощурился, кривя губы и нагибаясь словно дикая кошка, готовящаяся к прыжку (прекрасныйпрекрасныйпрекрасный), и бросился вперёд, замахнувшись когтистой лапой. Ха, как будто теперь это имело хоть какой-то смысл.

Тики усмехнулся, пропуская стремительный удар сквозь себя и наслаждаясь промелькнувшим на бледном лице раздражением, и тут вдруг Чистая Сила покрылась белыми перьями, а Аллен ошеломлённо взглянул на неё и с паникой в голосе чертыхнулся, тут же пятясь назад, к краю кровати, будто надеясь сбежать от распалённого Ноя.

От распалённого Тики Микка, который всегда получал то, что ему хотелось.

А сейчас ему хотелось этого дерзкого мальчишку, в мыслях которого жил лишь Неа, предатель и убийца.

Мужчина хищно ухмыльнулся, опуская голову и наблюдая за глубоко дышащим Малышом, опасливо поглядывающим на окружившие его щупальца, и решил, что связать его будет лучшим вариантом.

Кое-кто же хотел взять мальчишку беспомощным и злостно матерящимся, не так ли?

Тики воодушевлённо хохотнул, Аллен шумно сглотнул, прижимая к груди вернувшуюся в вид кукольной конечности руку, и — щупальца тут же устремились к дёрнувшемуся в сторону Уолкеру, обвивая его ноги и туловище, закрывая глаза и сковывая запястья.

— Идиот, ты что вообще творишь? — зашипел тот, подавшись назад, стремясь уйти, выбраться, но Микк потянул его к себе, наслаждаясьнаслаждаясьнаслаждаясь потерянным видом мальчишки и любуясь быстрыми движениями языка, в волнении облизывающего блестящие от слюны губы, и хмыкнул.

Одно из щупалец полезло Уолкеру под рубашку, заставляя его вздрогнуть и вновь дёрнуться назад.

— Как что? — нарочито ласково проворковал Тики. — Доставляю удовольствие.