— На самом деле, у нас примерно также, — задумчиво проговорила Алана, отвлекая Тики от размышлений, и глубоко вдохнула аромат цветов, которыми была устлана деревянная статуя Альхона — духа-оленя с ветвистыми длинными рогами, покрытыми листьями и почками. — Моему отцу уже чуть больше двух тысяч лет, а род крылаток правит морским народом на протяжении двадцати тысяч лет, — улыбнулась она, аккуратно проводя пальцами по продолговатой форме фигуры, и, что-то шепча на русалочьем, прикоснулась лбом к его носу, словно возводя какую-то молитву. Неа ошалело выдохнул.

— Сколько? — неверяще воскликнул он, и Тики с таким же шоком воззрился на хохотнувшую Алану, которая с благостным спокойствием заправила Изу за ухо буйную прядь.

— Мы существуем очень долго, не так ли? — рассмеялась девушка. — Океан создал нас примерно в то же время, когда и Земля родила первых людей, хотя позже, конечно, но мы были намного сильнее, потому что вода тогда покрывала большую часть мира, — восхищённо проговорила она, взмахнув ладонями. — Не было ни одного уголка мира, куда бы мы не смогли пробраться. Наша цивилизация была огромна: архитектура, медицина, литература, науки, культура, но человечество тоже развивалось, и со временем Земля, самая молодая из трёх богов, поднялась из объятий Океана, чтобы дать простор своим детям, — её голос лился подобно величественной реке, а Тики смотрел на неё, счастливую, светлую, прекрасную, и понимал, что людям до морского народа всё ещё слишком далеко. — И как раз в то время начались первые конфликты: люди были слишком жадными и мнительными, чтобы принять дары, что мы им преподносили из любезности, из желания поделиться своими знаниями. Во время Великой Войны мой род и основал Морское царство, потому что крылатки-тритоны были одними из сильнейших воинов, а русалки могли говорить с океаном, да и вообще, — она тут хохотнула, кокетливо пожав плечами, словно совершенно не обращая внимания на то, как помрачнели Тики с Неа. Или же, наоборот, обратив, отчего сейчас и пыталась хоть как-то их ободрить. — Мы очень ядовиты: шипами способны обездвижить любого в зависимости от габаритов, а наша кровь — сильнейший яд, убивающий моментально, — с толикой гордости поделилась Алана и продолжила, смотря в небо: — Первый царь смог заключить перемирие, после чего люди и морской народ больше не вели таких крупных войн, это позволило нам развиваться и дальше, но… — тут она все же поникла. — Теперь ничего уже не осталось.

Тики поджал губы, все же прижимая её к себе в попытке успокоить, и нежно погладил по спине, вдруг замечая взглядом мелькнувшую за угол рыжую макушку.

Вот же дракон, а.

— Но совсем скоро всё изменится, — вдруг уверенно улыбнулась Алана, смотря мужчине в глаза, и загадочно сощурилась, медленно отстраняясь от него и ласково проводя пальцами по рукам.

Мужчина постарался улыбнуться и мягко сжал ее пальцы, снова ощущая… это чувство.

Он боялся называть это любовью, хотя оно ею и было, а потому оставлял его безымянным. И сейчас… он снова хотел…

Неа натянуто улыбнулся.

— Вот злобный Риж! — воскликнул он, взмахнув рукой. — Такого ни в одной книжке по истории не вычитаешь!

Микк хохотнул в ответ и согласился с ним, тут же пользуясь возможностью перевести тему в книжное русло и начиная рассказывать про манускрипты из императорской библиотеки.

Они прошли вниз по одной из боковых улиц и вскоре оказались на берегу реки, которая текла до самой Восточной столицы и там впадала в огромное озеро, бывшее местным водохранилищем. Алана, с радостью, кажется, поддающаяся на уловку, слушала его и то и дело отпускающего разные комментарии Неа и засыпала их обоих вопросами.

За несколько часов прогулки, целью которой было исследование поселения, Тики успел рассказать и почему на оконных наличниках такие орнаменты, и на каком языке кроме имперского говорят в столице, и вручную ли переписывают книги в Поднебесной, и сложно ли учиться писать на языке, и даже можно ли приобрести азбуку где-то в окрестностях.

Вернулись они только к вечеру. Учитывая, что встала Алана позже обычного, а Изу еще позже нее, сил у них было немеряно, так что удивляться не стоило.

Однако Микку было только в радость. Сам отвлекся от неприятных мыслей и других отвлек. Русалка не переставала улыбаться, Изу тоже выглядел довольным донельзя, да и братцу мужчина обеспечил не самый худший день, пусть он и начался не лучшим образом.

Портила всё, правда, неуклюжая слежка Лави, которому, видно, никогда в жизни следить не приводилось, иначе бы делал он это куда более незаметно. И чего этому тритону неймётся? Неужели он таким образом к Алане и присматривается? Или же, что было более вероятным, присматривал за Тики с остальными, потому что по его словам русалка была чуть ли не людоедкой, жестокой безумной ведьмой, охочей до насилия над окружающими.

И это было удивительно, потому что, дракон всё сожги, Микк ничего такого за девушкой не заметил. И не замечал на протяжении всего их путешествия, а оно длилось уже с месяц, между прочим! Ну острые у неё зубы, да, ну любит она сырую рыбу, хотя по сути сама наполовину рыба, ну угрожала она несколько раз водяными копьями, но у неё тогда была истерика! Не было в Алане ничего кровожадного и жестокого — сколько бы Тики ни всматривался, сколько бы ни пытался понять, что у неё на уме.

Жестокость она проявила лишь раз: когда Сцилла бросилась к мужчине с желанием убить его. И это было по-настоящему страшное и завораживающее зрелище, потому что Алана тогда выглядела как безжалостная древняя богиня, ещё более неземная, чем когда пела несколькими минутами ранее, чтобы успокоить все вокруг. Были ещё азарт и угроза, когда они встретились впервые, но тогда это тоже было оправдано и не так опасно — русалка впустила Тики себе в бухту, чтобы проверить его мысли и чувства. И как же стыдно было сейчас ему, стоило лишь вспомнить, как он пытался её обмануть, хотя девушка видела любое его метание, любую попытку соврать или что-то утаить.

Но Лави считал её безумной ведьмой, и, если честно, эти опасения начинали уже раздражать и откровенно злить. Ну что за дух потянул этого тритона следить за ними? Неужели боялся, что Алана вдруг нападёт на них всех, а Тики не сможет отбиться? Хотя… если вспомнить, что сам Лави, с которым у мужчины всегда была ничья в дружеских поединках, говорил, что победить русалку не смог, то тогда его мысли были немного понятны — беспокоится все же, но, о драконы, как же такое отношение бесило! Ведь девушка ни разу не показала, что вообще способна напасть на них. Она же была такой хрупкой и доверчивой, такой ласковой и нежной, нуждающейся в опеке, что Тики даже и подумать не мог, что Алана способна по своей воле кинуться на них.

И именно поэтому стоит поговорить с этим непутевым следопытом, который мелькал на протяжении всей их прогулки так, что даже девушка стала к вечеру недовольно коситься в его сторону.

Тики оставил Алану, вновь вдохновенно рассказывавшую какую-то морскую легенду, и Изу на попечение Неа, который заверил, что все с ними будет хорошо, и отправился на поиски Лави. Тот, к удивлению, нашёлся быстро: стоило только выйти наружу, как тритон вышел из-за угла и поприветствовал его взмахом руки.

— Какие у вас, однако, доверительные отношения, — заметил он сразу в лоб. Тон у него был такой насмешливо-подозрительный, что Микка просто передернуло. Это было почти что глумление, а он его не сносил. — Прямо нареченные, и правда. А то, что ты ее то и дело по бедрам гладишь, а она дается — это тоже часть плана?

Тики нахмурился еще сильнее прежнего и скрестил руки на груди, готовясь к новой словесной стычке с другом. Который уже второй день жутко его раздражал.

— А причем здесь это? — настороженно осведомился он, вскидывая брови.

С Диком стоило быть осторожным, как он думал. Если тот, знакомый с ним довольно давно, так просто сумел скрывать свою природу, то теперь доверять ему… становилось сложнее.

Тем паче, что он затронул очень спорную в сознании Тики тему. Ведь мужчина так точно и не знал, почему трогать свои бедра русалка разрешала только ему. Он мог только предполагать, а Мана ему ничего не говорил. Так что…