— И он… знает? — Алана в удивлении приоткрыла рот, с новым интересом рассматривая проворного старика. — Вот о Книгочеях ты ничего мне не говорил!
— А стоило ли? — мужчина хмыкнул, за что тут же получил от старика хорошую затрещину, да еще такую свойскую, словно был его непутевым внуком, а не кем-то вроде поверенного самого императора. — Книгочей, видишь ли, когда-то очень давно получил в дар от императрицы Элайзы так желанное многими долголетие, — съехидничал он, — поэтому до сих пор и коптит небо, старый лис.
— И воспитываю нерадивых потомков, — едко вставил Книгочей, душа которого была светла и чиста несмотря на его явно сварливый характер, — пытаясь вложить в их головы хоть немного здравого смысла.
Тики закатил глаза, напряженно отмахнувшись от Книгочея, и Алана удивленно воззрилась на них, после чего неуверенно отпустила руку мужчины и потянулась к тонким костлявым ладоням старика, заметив его удивленный, но покровительственный взгляд.
— Могу я?.. — с пересохшим горлом выдохнула она, и Книгочей кивнул, но явно не понимал, что происходит. Алана обхватила пальцами его запястья, чувствуя, как под кожей течёт кровь, как она пронизывает все тело, как бьётся все ещё бодрое, словно молодое, сердце и как, манта бы всех побрал, в самой сердцевине цветёт лунным светом несколько слез Элайзы, когда-то и одарившие этого человека долголетием.
Алана не сдержала счастливой улыбки, отстраняясь от заинтересованно взглянувшего на свои ладони Книгочея, и благодарно поклонилась.
— И правда, слёзы сёстры, — глупо хохотнула она, закусив губу, и посмотрела на нахмурившегося Тики. — Так странно, на суше тех, кто связан с моей семьёй, оказалось намного больше, чем в океане.
— Ты в Поднебесной, деточка, — гордо приосанился старик, — здесь связанных с твоей сестрой слезами и кровью, почитай, целый огромный цветущий клан.
Девушка широко распахнула глаза, вскидывая голову и недоверчиво глядя на Тики в поисках подтверждения этих слов.
Неужели не шутка? Неужели не только кровные, но и связанные? Но если так, получается, они знали Элайзу лично?..
Да быть того не может, ведь тогда они бы не…
Но Микк кивнул.
— За мной и близнецами присматривал в детстве Фиддлер — крепкий такой мужик, у него даже и морщин-то нет никаких почти, — заметил негромко он. — Ну так вот, он такие истории нам рассказывал — заслушаешься. И свадьбу видел, и царевен с царевичами, и смерть Дориана, и рождение наследника, и смерть самой Элайзы.
Алана замерла, пораженно вслушиваясь в эти слова, и неверяще мотнула головой, просто не в силах принять то, что только что узнала, после чего перевела взгляд на важно кивнувшего Книгочея и закусила лихорадочно задрожавшую губу.
Здесь, в этой стране, были те, кто знал Элайзу. Те, кто были рядом с ней. Те, кто могли рассказать ей о сестре.
Те, кого она могла спросить о её последних днях.
Потому что четыреста лет Алана томилась в неведении, всей душой желая узнать, что же стало с ней. Как Элайза восприняла весть о смерти семьи. И знала ли она об этом вообще.
Конечно, рассказанная Маной легенда была прекрасна, но она была лишь легендой, и Алана пыталась себя заставить поверить ей, но, о великий океан, как же тяжело верить и одновременно сомневаться! Все это время, долгое время заточения, ей казалось, что сестра не знала, что она умерла первой, не смогла спастись, и это грызло её изнутри.
А сейчас… она сама могла спросить про последние дни Элайзы.
Да только не в праздник о таком спрашивать, вздохнула Алана и благодарно взглянула на Тики.
— Тогда я от него не отстану, пока не удовлетворю своё любопытство, — зловеще пообещала она, на что мужчина рассмеялся и уже хотел что-то сказать, как вдруг из-за одной из повозок послышалось:
— Па-а-анда! Я разобрал те ящики!
Алана замерла и недоуменно нахмурилась, заслышав знакомый голос. И требовательно уставилась на Книгочея.
— Простите, а это у вас…
— Внук это его, — ухмыльнулся Тики. — Зовут его Дик. Он собирается сменить своего дедушку на посту Книгочея когда-нибудь не сейчас.
Девушка кивнула, только сильнее, правда, нахмурившись, и закусила губу в мучительной задумчивости.
Слишком много удивительных совпадений, говоря честно. Потому что только сейчас… она точно слышала голос Лави! Ошибиться Алана просто не могла, у нее всегда был безупречный слух, и голоса она запоминала прекрасно! Так ужели на этот раз ее память дала такой досадный, обидный сбой?..
Старик при виде выражения на ее лице как-то странно улыбнулся и, бросив короткий взгляд на вновь ее переплетенные с пальцами Тики пальцы (девушка как-то скорее по наитию вновь нашла руку мужчины, как только отпустила ладони Книгочея), зычно позвал:
— Поди-ка сюда, балбес! Тут сам господин Тики пожаловал, поздороваться бы тебе!
Алана вздрогнула, в нетерпении облизнувшись, и уставилась в ту сторону, откуда доносились голос и возня. Внутри все дрожало от страха — если это и правда не Лави, а лишь парень с похожим голосом? Если Лави, манта подери, уже давно умер, попав в плен где-то на суше? Его же не было видно столько лет! И Алана искренне боялась за судьбу друга, который стал ей очень дорог.
— Даже та-а-к? — задорно протянул голос, и она вновь судорожно вдохнула, не веря своим ушам. — Тики, сколько лет, сколько зим! — из-за повозки вышел рыжеволосый парень, и сердце Аланы пропустило удар. — Все ещё не потонул, да?
Один глаз у него был все такой же насыщенно-зелёный, чуть ли не изумрудный, а другой все также скрывала чёрная повязка. Правда, на лбу был повязан пестрый платок, не дающий буйным прядям упасть на лицо, хотя улыбался он с той самой знакомой хитрецой, от которой в груди у Аланы все вздрогнуло.
Она истерично хохотнула, отпуская пальцы удивленно нахмурившегося Тики… а Лави, заметив её, подавился воздухом и испуганно попятился назад.
Однако девушка, не обратив на это внимания и закусив дрожащую губу, бросилась к нему, преодолев разделявшее их расстояние за считанные секунды, и повалила, ошалело крякнувшего, на землю.
— Ты живой, о океан, ты живой! — засмеялась Алана, сжимая парня в объятиях.
— Безумная бешеная зубатка! — отстервенело заорал Лави, пытаясь высвободиться, но девушка лишь сильнее прижала его к себе и повела носом по его шее.
— О ветер и море, — услышала она ворчание Тики за своей спиной. — Ну что теперь? Даже мой друг оказался тритоном?
— Полукровкой! — жизнерадостно объявила Алана, оборачиваясь к нему, но не забывая при этом придерживать беглого засранца за горло.
— Отлично… — вздохнул мужчина и каким-то очень привычным жестом помассировал себе переносицу, как будто у него разболелась голова. — Тогда отпусти его, что ли, а то убьешь вот так. Он мне друг все-таки.
Голос его был при этом полон сомнения. Девушка вскинула брови в удивлении, но все же хмыкнула и поднялась.
Ну и ладно. Она сама разберется с этим… Диком.
Лави, как только его шея оказалось вне опасности, вскочил — и юркнул к Тики за спину, заставив того закашляться, явственно скрывая неудержимый смех.
— Где ты откопал эту бешеную ведьму?! — плаксиво выдал парень, цепляясь за руку мужчины и с опаской наблюдая за тем, как Алана шагнула к ним. — Мы не виделись всего-то три месяца!
— А меня за нею старик послал, — как-то нарочито легкомысленно поделился Микк, отцепляя от себя нахала. — И хватит обзываться, ясно? Я не горю желанием рассказывать о своих делах человеку, имени которого даже теперь не знаю. Может поправишь, а? Как тебя все же звать?
Лави удивленно воззрился на него, явно не понимая такой враждебности в его голосе, и, с секунду разглядывая саму Алану (почему-то он приподнял бровь, когда увидел косы), горько хмыкнул, отстраняясь от мужчины. На фоне Тики он казался ещё совсем мальчишкой: долговязый, худощавый, он был младше девушки на сто лет, и если сама она казалась себе рядом с Микком маленькой хрупкой девочкой, то друг и вовсе был неказистым мальком.
