Алана, нахмурившись, крутанулась вокруг своей оси, всматриваясь в воздух, и вдруг в пузырь врезалось что-то крупное (скорее всего, как раз Неа), заставляя её отшатнуться и пустить вокруг себя мощную круговую волну, отталкивая мужчину с болезненным вскриком к одному из деревьев, и в ту же секунду девушка метнула в ту сторону несколько водяных копий, которые, однако разбились о ствол – Уолкера там уже не было.

Тики напряжённо поджал губы, наблюдая за боем, и внезапно Алана восхищённо засмеялась, вгоняя Микка в ступор.

– Я даже не вижу твоей души, Неа! – воскликнула она восторженно и мягко взмахнула ладонями, словно что-то выталкивая из своего пузыря.

И – вокруг неё начала плестись паутина.

Лави шумно вздохнул, как будто устал прикидываться спокойным, и от души хлопнул себя по колену.

– Да что ж ты творишь, зараза! – воскликнул он в конце концов, сердито щурясь, за что в ответ был встречен веселым смехом девушки и струйкой воды точно в нос – как щелчок водный. – Хоть хвост выпусти! – только и отмахнувшись, запротестовал тритон. – Чего позоришься!

Тики, не выдержав, прыснул, уловив в его голосе тщательно скрываемое беспокойство, и поспешно отвел глаза, стараясь улыбаться не так уж явно, когда обиженный на весь мир друг перевел на него подозрительный взгляд. Мужчина был рад тому, что что-то в Лави переменилось – все-таки парень Алане был больше семьей, чем они все, и это было понятно, и уж кто-кто, а Микк вполне способен был принять это.

Девушка, однако, только кружилась и хохотала, веселая и живая, радостная и свежая. Кружилась – и вила вокруг себя водяные струи, стремясь обнаружить Неа, скакавшего вокруг нее быстрее своей собственной стихии и обдающего всю поляну теплыми порывистыми дуновениями.

– Да срасти ты хвост уже, глупая зубатка! – вскоре снова не выдержал Лави, и Мана отчетливо рассмеялся, сверкнув янтарными глазами и понимающе переглянувшись с Тики. – Хватит играться!

Алана рассмеялась вслед за ними, весело жмурясь и не подпуская Неа к себе – паутина звенела, создавая невероятные мелодии, и в то же мгновение девушка выпускала в том месте несколько копий, от которых мужчина уклонялся с высоким свистом ветра. Тот же, в свою очередь, пускал в водяной пузырь острые струи, пытаясь прорезать защиту русалки, но она в ответ лишь хохотала и отвечала очередной волной, отталкивая Уолкера к деревьям и заставляя его явно волчком носиться по поляне.

Тики восхищённо подумал, что таким мастерством мало кто из повелителей владеет – что уж говорить про заклинателей. Подумать только: Алана всего лишь просила об этом стихию, она общалась с водой, а не приказывала ей, не подчиняла своей воле, и насколько же быстро скакали мысли и образы в её голове?..

Девушка вдруг замерла, высоко воздев руки к небу, и все водяные фигуры на поляне замерли: и паутина, и капли, и волны, и фигурные змеи, оставшиеся после некоторых атак, но так и не вернувшиеся в пузырь. Неа, воспользовавшийся странной заминкой, ринулся вперёд, прорезая потоками ветра звенящие нити, и ворвался в лопнувший шар, обдавший всех присутствующих водяной пылью.

И вот тут… Алана подскочила вверх, поддерживаемая потоком воды, и звучно хлопнула в ладоши. И вода из лопнувшего шара, в который ворвался Неа, словно повторила ее движение – схлопнулась как-то со всех сторон сразу и словно заключила воздушную стихию в свою тюрьму. Ветер бился, бился внутри собранного воедино шара, стремясь вырваться и делая в нем бреши, и в итоге Алана не выдержала – все-таки выпустила свой серебряный хвост (показался его пышный кончик из-под длинной юбки ханбока).

И – обрушилась прямо в водяную тюрьму, несомая принявшими вид ее навсегда потерянных теперь парусообразных плавников большими волнами, и явно замыслившая придавить вернувшего свой человеческий облик Неа хвостом.

Так и случилось. Алана (и ее огромные водяные плавники) обрушилась точно в водяной шар и восторженно рассмеялась, накрыв физиономию отплевывающегося от воды Уолкера кисточкой своего хвоста и даже разок хлопнув его по щеке.

Мужчина побежденно рассмеялся, вскидывая чудом свободные руки вверх в знак поражения, и даже попытался что-то сказать, но из-за хохота ничего не вышло.

Лави же, пронаблюдав за этим представлением, недовольно (и как-то слишком наигранно, отчего Изу быстро сморщил нос и показал ему язык) цокнул и лениво выдал, откидываясь на ствол дерева, под которым сидел:

– Рыба-клоун просто…

Алана, явно услышавшая его, лукаво прищурилась, становясь чудо как хорошенькой и соблазнительной (Тики вдруг так поцеловать её захотелось), и, потрепав Неа по щеке, встала на ноги, раздавая шуточные поклоны захлопавшим Мане, Изу и солдатам, которые с раскрытыми ртами наблюдали за ней, очевидно совершенно не представляя, что девушка ещё и может драться.

– Благодарю, благодарю, – приговаривала она важно, с радостной улыбкой кланяясь в разные стороны, и когда к ней присоединился ещё и Уолкер, то по поляне прокатился приливной волной весёлый хохот.

– О океан, – лишь пробормотал Лави, качая головой, и закатил глаза, на что девушка, хитро хохотнув, заговорщицки приложила к губам ладонь и елейным голоском пообещала:

– Ну ничего-ничего, дорогой, однажды ты все-таки будешь в силах противостоять мне.

Парень тут же фыркнул, отворачиваясь от них, и, тяжело вздохнув, уткнулся в книгу, показывая, что больше разговаривать с ней не намерен.

А жаль. Тики покачал головой, поднялся со своего места и отвесил Алане шутливый поклон, не собираясь позволять ей предаваться грусти, мимолетно мелькнувшей в ее лице при взгляде на тритона.

– Ты потрясающа, – заявил мужчина и подмигнул подскочившему как мячик поближе Изу, – верно, малыш?

Мальчик тут же разулыбался и закивал.

– Ты замечательная, – восторженно воскликнул он, бросаясь к ней и крепко обнимая ее.

Неа, поднявшись, отбросил со лба мокрые волосы и, не переставая хохотать, подошел к ним, протягивая руку и хлопая Тики по плечу.

– Определенно! – заявил он убежденно – словно затевал этот бой не ради забавы, а ради именно того, чтобы как раз и убедиться в замечательности девушки. Та зарделась от такого количества похвал и широко улыбнулась. А Неа, подлец, весело позвал: - -Эй, Мана! Скажи, наш брат отхватил себе совершенно удивительную девушку, а?

Безмятежно взирающий на происходящее прежде Мана, на которого в совершенном ступоре обернулся даже Тики, убито покачал головой и постучал себя костяшкой согнутого пальца по лбу. И Микк был с ним согласен.

Потому что вообще-то Алана не знала, что они с Уолкерами братья, и теперь… о, абсолютно неудивительно, что она взирала на него теперь с таким ошеломлением на лице, словно в эту минуту увидела впервые в жизни.

Ну Неа, ну идиот, ну какого дракона, весь всё было так хорошо, зачем ты вообще полез, мелкий…

Алана вдруг коснулась его ладоней, прерывая весь поток мыслительных ругательств в сторону старшего близнеца, сейчас с самым что ни на есть пришибленным видом вжавшим голову в плечи, и прикрыла глаза, глубоко вздыхая.

Тики замер, не зная, что делать, и не понимая, что делает девушка.

Они простояли так с несколько секунд, и мужчина думал, что, дракон всё сожги, сейчас ему хочется провалиться сквозь землю от стыда, потому что он должен был сказать, конечно, должен был, но… как-то всё никак к слову не приходилось. Да и…

Не было в этом необходимости.

Микк сглотнул, прикусив губу, и как раз в этот момент Алана раскрыла глаза и покачала головой с таким видом, словно вдруг резко разочаровалась в чём-то. У мужчины сердце в пятки ушло – она же не решит вдруг… отдалиться от него за эту одну маленькую недомолвочку?

– Так значит ты тоже один из моих внучков? – неожиданно бодро и смешливо поинтересовалась русалка, хитро приподняв бровь.

Тики не ответил. Тики испепелял взглядом брата, который, скотина, так просто выдал его после всех их душеспасительных бесед и подталкивания Маны к их союзу. И вот надо же было!,.