Мэри зябко повела плечами, припоминая их последнюю с Императором встречу. Тогда она так до конца и не разобралась — зачем сиру Майкрофту было её вербовать? Наверняка, среди эдинбургских придворных имелись те, кто и без неё информировали надменного англичанина обо всём, что происходило в родовом замке Ватсонов. Королева вздохнула, наконец признаваясь себе в том, что давно уже должно было стать для неё очевидным: Холмс-старший попросту хотел контролировать сомнительную дамочку, волей случая вознесённую на место, вынуждавшее её видеть в Шерлоке соперника, от которого, в силу характера и амбиций, она бы, само собой, пожелала избавиться. Так что это была вовсе не вербовка, а, скорее, предупреждение — не трогай, не вмешивайся, не становись между Шотландцем и его Преданным. Как будто между этими двумя возможно встать. Да они же как две половинки одного целого! И нет ей места рядом, и никогда не будет, и надежды на то, что от Шерлока как-то получится избавиться, тают как снег…
И на этом, к сожалению, список её соперников не исчерпывался. Мэри вновь почувствовала горькую обиду и прикусила задрожавшую губу.
Джон Хэмиш Ватсон, шотландский правитель и неверный муж, который сам предложил ей руку и сердце, а затем отверг, предпочтя тёмно-шоколадные кудри Шерлока её белокурым локонам.
Необъяснимая ревность — она же не влюблена в Шотландца, откуда бы взяться сему неуместному чувству? — заставила щёки Её Величества вспыхнуть гневным румянцем. Благородный рыцарь, лицемерная сволочь! Ведь он клялся ей, что накажет тех, кто виновен в её бесчестье. И что с того, что оно было только спектаклем — Джон-то об этом не знает! Пока не знает. А вот о том, что насильником был его обожаемый Преданный — об этом Лживое Величество уже давно догадался, не нужно быть гением, чтобы сопоставить факты и сделать правильные выводы. И что же? Он ничего, ничего не делает! Вот оно — королевское слово! Когда дело касается этого наглого выскочки, даже слово чести теряет для Ватсона значение. О, если бы можно было покончить с ними обоими, не оставив улик и не заняв при этом место главной подозреваемой в расследовании, которое — можно даже не сомневаться — затеет Король-Император после гибели своих дражайших мужеложцев!
Уставившись невидящим взглядом в сгущающуюся тьму, Мэри шептала — беззвучно и отчаянно: «Ненавижу. Ненавижу!» — когда в комнату, рассеивая сумрак зажжённой свечой, вошла одна из королевских горничных. Разнеся огонь по расставленным в будуаре вычурным канделябрам и видя удручённое состояние госпожи, преданная и хорошо знакомая с привычками Её Величества служанка осторожно спросила — не подать ли чаю или сладостей, после чего, так и не получив ответа, попробовала развлечь королеву новостью о том, что заказанные той доверенному купцу ткани, наконец, прибыли из Индии, и что верная камеристка, лично проверив качество товара, распорядилась доставить заказ во дворец завтрашним утром. Заметив блеснувший-таки в глазах государыни интерес, горничная принялась болтать дальше, надеясь окончательно рассеять монаршую печаль, причины которой были отчасти ей известны.
— Вообразите, Ваше Величество, — затараторила она нарочито беззаботно. — В лавке появился новый приказчик — молоденький и собою хорош, и такой учтивый, любезный… Ну, поначалу был. А когда я уже уходила, догнал меня у дверей и попросил передать Вам записку. Представляете, каков нахал?! Я, разумеется, сказала, что это неслыханная дерзость, а он давай умолять, да так напористо…
— Ты взяла записку? — перебила служанку Мэри, чувствуя, как сердце ёкает в странном предчувствии.
— Прошу прощения, государыня, но юноша был таким настойчивым… — замялась камеристка, нерешительно поднося руку к прикрытому косынкой декольте.
— Дай сюда! — протянутая ладонь королевы дрогнула в нетерпении. Выуженный горничной из-за корсета многократно сложенный лист перекочевал в требовательную длань госпожи. — Ступай, и пусть ко мне никто не заходит, пока не позову.
Поднеся клочок бумаги поближе к источнику света, Мэри торопливо пробежала глазами размашистые строчки, привычно выделяя из написанной лишь для прикрытия ничего не значащей белиберды слова истинного послания. Губы женщины скривила злая усмешка: похоже, судьба всё же решила дать Её Величеству ещё один шанс. И не воспользоваться им было абсолютно непростительно.
Поцелуй открытого пламени, коснувшись пергамента в её руках, стал почти символичным, не только уничтожая непредназначенное для постороннего внимания, но и олицетворяя неугасимую жажду действий, и уже через минуту сожжённое до пепла письмо осыпалось на пол чёрной невесомой пылью, перед этим каждой буквой запечатлевшись в очередной раз обнадёженном сердце шотландской королевы.
====== Глава 51 ======
— …Если поставить короля перед выбором, он ведь не сможет не выбрать своего наследника и его мать, не так ли?
Свечи торопливо догорали, словно не желая становиться невольными свидетелями вероломного заговора, и в их неверном свете вынужденные союзники недоверчиво всматривались в лица друг друга изучающими взглядами.
Тёмно-коричневая безумная пучина в глазах визави, усугублённая блуждающей по его нервным губам плотоядной ухмылкой, порядком страшила шпионку, немало повидавшую на своём недолгом, но богатом приключениями веку. Принятое решение уже не казалось Мэри безусловно правильным, но отступать было поздно и оставалось только уповать на продуманность предложенного давним знакомцем плана, да на то, что женщине всё-таки удастся направить одержимость княжеского Преданного в нужное ей русло.
— А если нет? А если не выберет? — сквозь азарт обсуждения пробилась нотка горького разочарования: — Он всегда выбирает Шерлока, Джеймс. Всегда!
— Но раз король такой идиот — стоит ли за него цепляться? — поддразнил Преданный, с явным удовольствием подмечая вызванный его словами мимолётный испуг собеседницы. Мэри неловко подалась вперёд, придерживая рукой стесняющий движения живот:
— Нет! Не вздумай! Ты поклялся мне, что не тронешь Джона! Иначе…
— Что иначе, дорогаая? — лениво протянул Джим, поудобнее устраиваясь в глубоком уютном кресле. — Позовёшь охрану? Сдашь меня? Расскажешь всё своему благоНЕверному? — Злое отчаяние, исказившее черты Её Величества, казалось, смягчило жестоко веселящегося безумца: — Ладно, ладно, так и быть! Оставлю нашего Джонни тебе. Пусть помучается. Тем более, что рано или поздно, уверен, ты сама откусишь ему голову. Или нет? — в карих глазах зажглось ехидное любопытство: — Неужто наша прирождённая интриганка и железная леди нечаянно влюбилась в этого лопуха? — ехидство сменилось показной задумчивостью: — Однако, какое странное разрушительное действие оказывает Шотландец даже на самые крепкие экземпляры рода людского!
— Мои причины — не твоего ума дело! — огрызнулась Мэри и предупреждающе осклабилась, проявляя свою хищную натуру, благодаря которой ей не раз удавалось выжить даже в самых опасных ситуациях. Надо было напомнить этому самоуверенному наглецу, что в предстоящей партии она не просто фигура, а совершенно полноправный игрок, без которого Джиму, учитывая его всё ещё далеко не идеальное физическое состояние и полный дворец предупреждённой и подготовленной охраны, никак не обойтись. — Ты дал слово. И моё участие возможно только на чётко оговорённых условиях. Желаешь прикончить Шерлока — я тебе помогу…
— Прикончить? — встрепенулся Преданный, подскакивая с насиженного места, точно отпущенная пружина. Предвкушение обещающей вот-вот осуществиться мести, казалось, опьяняло магнуссеновского любимца, добавляя ещё больше безумия в его дёрганные жесты и возбуждённую речь: — Нееет, я не хочу просто прикончить эту заносчивую тварь. Он должен страдать, должен ответить за своё преступление, должен хотя бы отчасти искупить смерть моего Лорда! Только так это будет иметь смысл! Пусть прочувствует, пусть на собственной шкуре испытает предательство! Пусть умрёт по приказу своего обожаемого короля Джона! — Приблизившись к непроизвольно отшатнувшейся женщине, он навис над ней угрожающей тенью: — И да — ты мне в этом действительно поможешь!
