— Вы сами понимаете, что никакие убеждения на князя не подействуют, — раздражённо отмахнулся король. — И гибели слуги никак невозможно помешать? А если Хозяин захочет вернуть Преданного? Или умрёт?

— За всё время существования Школы наших воспитанников не возвращали ни разу! — с ноткой гордости заявил Альберто Ромус. — В иных случаях можно провести процедуру привязывания к новому Хозяину, но это случается только тогда, когда прежний господин успевает отдать Преданному соответствующее распоряжение — устно или письменно. Обычно так происходит, когда Идеального Слугу завещают кому-то из наследников. Если же нет… К сожалению, чаще всего «незавещанные» Преданные следуют за своими хозяевами в иной мир.

— Чаще всего? — Джон решил игнорировать отвращение, возникшее от мысли, что кто-то идёт на смерть только потому, что «привязан» к своему господину — что бы под этим не подразумевалось.

— Привязывание к новому Хозяину без позволения старого — слишком рискованное дело, не говоря уже о том, что по правилам Школы это противозаконно, — чуть поколебавшись, торговец всё-таки закончил, — хотя теоретически и возможно. И где найти желающих нелегально взять себе Преданного, да ещё и в таком плачевном состоянии?

— Но ведь бывают же исключительные ситуации, требующие нестандартных решений? — не сдавался Джон, ища хоть какую-то лазейку в этих совершенно противоестественных с его точки зрения законах. — А почему бы кому-то из ваших Мастеров не стать хозяином Шерлоку и не применять его выдающиеся способности для подготовки других воспитанников?

— Это противоречит правилам Школы, Ваше Величество, — торговец отвечал почти не раздумывая — скорее всего, всё, что мог предложить король Шотландии, было уже многократно обсуждено и обдумано преподавателями необычного заведения. Вдруг глаза старика зажглись слабой надеждой: — Вот если бы Вы, сир, согласились стать новым хозяином этого Преданного…

— Вы с ума сошли! — сама мысль о том, что у него может появиться безропотный и безвольный раб, приводила Джона в омерзительный трепет.

— Но если Вы, Ваше Величество, действительно заинтересованы в спасении Шерлока — это был бы лучший вариант. — Казалось, господин Ромус действительно видел в своём предложении единственно возможный выход, а потому старался говорить как можно убедительней: — Я, конечно, не так искусен в вопросах душеведения, как Мастер-душевник, но некоторые навыки, в силу моей профессии, у меня тоже имеются, да и многолетняя служба в Школе не прошла бесследно, — так вот! Я могу почти с уверенностью утверждать, что у Вас имеются все данные, чтобы стать для этого Преданного идеальным Хозяином. Поверьте — Вам никогда не придётся сожалеть о своём решении, если Вы всё-таки его примете.

— Прекратите! — король вскочил с места, резко, с грохотом отодвинув стул. — Для меня это однозначно неприемлемо, каким бы сильным не было моё желание помочь этому несчастному! Вот что, — предложил он, быстро взяв себя в руки, — найдите подходящего Хозяина, и я оплачу все связанные с этим расходы. Сколько бы это ни стоило. А теперь — доброй вам ночи, ступайте отдыхать! — и Его Величество вышел, оставив гостя недоумевать по поводу своих поступков и жестом приказав дежурившему за дверью Лестрейду не следовать за ним. Хотелось побыть в одиночестве и всё хорошенько обдумать. Хотя думать было как будто и не о чем.

Признаться честно, Джон сам искренне удивился своему непреодолимому желанию во что бы то не стало вырвать темноволосого Преданного из лап Чарльза Магнуссена. Само собой, спасение чужой жизни было вполне в характере шотландского короля. Кроме того, возможность как-то досадить наглому эплдорцу тоже сыграла свою роль. Но было и ещё кое-что, в чём Его Величество не спешил признаваться даже себе.

В королевской спальне хлопотал мажордом Максимилиан, зажигая свечи, подкладывая дрова в жарко пылающий камин и взбивая мягкие подушки в изголовье широкой кровати.

— И как там наш гость? — Его Величество принял из рук лакея бокал подогретого вина, сдобренного ароматными травами и специями. — Больше не брыкался?

— Нет, мой господин, — словоохотливо поделился впечатлением Максимилиан. — Был кротким, как библейский агнец. Даже не пикнул, пока я ему раны мазью смазывал — помните, доктор Андерсон составлял на тот случай, если кто на охоте поранится. Только сказал, что для мази лучше брать масло оливковое и воск не только жёлтый, но и белый в равных частях. Видно, соображает в лекарском деле. Совсем измучился, бедолага, уснул, так толком и не поужинав. И где же его так отделали? Точно на галерах каторжником отбывал — весь побитый. Мы устроили его в комнате справа от покоев господина торговца.

— Хорошо, хорошо, Максимилиан, — прервал болтовню слуги Джон. — Ступай, я сам разденусь.

Но когда мажордом, поклонившись, вышел из покоев, Его Величество не поспешил в соблазнительно ожидающую монаршее тело постель. Допив вино, он постоял немного перед камином, задумчиво наблюдая за пляской огненных языков, а потом решительно направился к двери.

В коридоре тускло горели притушенные светильники, по полу гулял лёгкий сквозняк. Комната, в которой слуги поместили княжеского Преданного была не далее, чем в тридцати шагах, и Джон даже не заметил, как его проявившие необычное своеволие ноги проделали этот путь.

«Зачем я это делаю?» — растерянно подумал Его Величество, когда королевская ладонь легла на дверную ручку, повернувшуюся с лёгким щелчком. Минимальное усилие, и дверь гостеприимно и бесшумно отворилась, точно приглашая Джона туда, куда он и сам не понимал — хочет попасть или нет.

Тем не менее, странное желание ещё раз увидеть необычного гостя взяло верх, и Джон ступил в комнату, едва освещённую стоявшей на прикроватном столике свечой. Словно заворожённый, король подошёл к спящему Преданному и замер, не в силах оторвать взгляд от его выразительного лица. Колеблющееся пламя свечи отбрасывало причудливые тени на высокие скулы и безупречный лоб, длинные ресницы подрагивали на фоне бледной щеки, вымытые до прежнего шёлкового состояния кудри обрамляли лицо, прихотливо рассыпавшись по белоснежной ткани подушки. Джон замер, представляя, как над этим аристократическим лбом, над тёмными кудрями, над изысканной линией горящих от лихорадки губ склоняется другое лицо — тонкое и хищное, с холодным акульим оскалом, с похотливым блеском блеклых жадных глаз. Брезгливый рот в обрамлении аккуратной бородки открывается, выпуская влажный шершавый язык, который широко и нагло скользит по стройной шее, по щеке, по виску, задевая почти прозрачное, беспомощно вздрагивающее веко, рыбий взгляд обращается в сторону Джона — хитро и понимающе — и тонкие губы выгибаются в отвратительной ухмылке.

Видение было таким реалистичным, что король в ужасе отпрянул, задев одну из занавесей. Спящий, потревоженный еле слышным шорохом, шевельнулся, и Его Величество поспешил покинуть комнату, стараясь не издать более ни звука.

Вернувшись в свои покои, Джон Ватсон Шотландский быстро разделся и нырнул под одеяло, пытаясь успокоиться и привести в порядок разбежавшиеся мысли. Сон не шёл, Его Величество ворочался в ставшей вдруг неудобной постели, а в голове снова и снова звучали обрывки разговора с Ромусом: «если бы был такой шанс, мы бы его использовали», «жизненно необходимая мотивация», «слишком рискованно», «никому не нужен Преданный в таком плачевном состоянии», «Вы можете стать идеальным Хозяином»… Джон не мог не допускать, что торговец, вполне вероятно, абсолютно искренен — у Шерлока действительно нет другого способа избежать возвращения во влажные липкие руки князя Магнуссена. Но пойти против собственных принципов, против всего, что он, Джон, так горячо и настойчиво отстаивал? — Ватсон в очередной раз повернулся на спину и с досадой отпихнул неловко попавшуюся под локоть подушку. И дался ему этот Преданный! В конце концов, это его не касается, у короля Шотландии дел по горло и без всех этих непонятных связей между Идеальными Слугами и их нерадивыми Хозяевами, кроме того — работа в попечительской комиссии требует и времени, и значительных усилий, ему ещё команду собрать нужно, а людей подходящих где искать, а тут эта Школа идиотская, и Магнуссен со своими извращениями, и странный Преданный с невероятными глазами…