Его Величество сел, отбросив одеяло: неожиданно стало жарко, несмотря на проникающую в помещение сквозь незаконопаченные окна холодную сырость — дождь только усилился, утром дороги наверняка превратятся в реки стылой грязи, по которой пойдут босые ноги с длинными ступнями, узкими и изящными, проваливаясь в эту самую грязь по закованные в кандалы щиколотки с едва поджившими за ночь ссадинами… А то, что цепи вернутся на своё место, как только торговец со своим «товаром» отойдёт на некоторое расстояние от королевского поместья, Джон не сомневался. Как не сомневался и в том, что князь Магнуссен ни за что не будет обращаться со своим рабом менее жёстко.
Не сомкнув глаз до самого утра, Его Величество поднялся пораньше, не зовя слуг, оделся и вышел в коридор. Проходя мимо спальни со спящим Преданным, чуть замедлил шаг, борясь с непонятным искушением снова заглянуть вовнутрь.
«Всё дело в том, что он необычный, не такой, как все, — попытался объяснить своё странное желание Джон. — Я просто не сталкивался ни с кем подобным, вот меня и тянет узнать его получше, рассмотреть, как диковинного мотылька или цветок.» Но какими бы разумными не были объяснения, одно было совершенно ясно: мысль о том, что Шерлок может вернуться к своему жестокому тирану, под его абсолютную власть и снова испытать на себе все ужасы наказания за проступок, в котором отчасти есть и его, Джона, вина, казалась Его Величеству просто чудовищной.
Хотя какая тут может быть вина? Магнуссен специально подослал к нему Преданного, надеясь, что шотландский монарх сооблазнится особыми талантами юноши, и, видит Бог, если бы Шерлок действительно применил все свои способности… Джон поморщился от некстати накатившего покалывания внизу живота… И снова зазудело засевшей в мозгу занозой и неразгаданной загадкой: почему Преданный не приложил достаточных усилий? Что заставило его нарушить приказ Хозяина? Чувствуя подступающую головную боль, Джон осторожно качнул головой из стороны в сторону, пытаясь отмести подальше навязчивую мыслишку. Нет. Сейчас не это важно. Более насущным являлся другой вопрос: как ему, Джону Ватсону Шотландскому, поступить в сложившейся ситуации?
Так и не приняв решения, Его Величество вошёл в столовую.
В креслах у камина с весело потрескивающими поленьями сидели капитан Лестрейд и Альберто Ромус и вели неспешную беседу. При появлении шотландского монарха оба тут же поспешили встать, приветствуя Его Величество, но Джон остановил их движением руки и присел рядом в ещё одно свободное кресло.
— Доброе утро, господа! Вижу, вам тоже не спится?
— Погода, Ваше Величество, — попытался придать разговору нейтральный тон начальник стражи. — Дождь так всю ночь барабанил — не уснуть.
— Как боевое ранение? — добродушно усмехнулся Джон, косясь на слегка распухший нос Лестрейда.
— Всё нормально, сир, благодарю! Я сам виноват — не ждал от еле держащегося на ногах парня такой прыти.
— О, Преданные — они такие! — поддержал разговор торговец. — Всегда способны на многим большее, чем от них ожидают.
На этом беседа замерла, и тишину нарушало только позвякивание приборов, расставляемых слугами для завтрака. Яичница с беконом и сосисками, фасоль в томате с жареными грибами и помидорами и свежие тосты с маслом были съедены в такой же вежливой безучастности, нарушаемой только короткими взглядами Его Величества, иногда бросаемыми на торговца и сопровождаемыми единственной мыслью: «Завтрак закончится, господин Ромус соберётся и отправится дальше вместе со своим товаром. И с Шерлоком». Лестрейд, молчаливый как обычно, тоже бросал взгляды, но не на торговца, а на своего государя, и лицо его при этом становилось всё озабоченней. Когда Максимилиан поставил перед каждым по порции блинчиков с клубничным джемом и по чашке чая с молоком, осторожный и флегматичный начальник стражи не выдержал:
— Прошу прощения, Ваше Величество, но Вы сами даровали мне право говорить Вам прямо в глаза то, что я думаю, тогда, когда мне есть что сказать, и приказали этим правом пользоваться безоговорочно.
Явно заинтригованный таким таинственным и многообещающим вступлением, Джон отвлёкся от блинчиков и с интересом уставился на своего верного капитана.
— Так вот! — Лестрейд вдохнул побольше воздуха. — Я вижу, что Вы обеспокоены, и догадываюсь — чем. И, понимая Ваши терзания и сомнения, я хотел бы сказать вот что: Вы ведь уже приняли решение, просто не хотите в этом себе признаться. И Вы всё равно поступите так, как задумали, но когда Вы, наконец, это сделаете, мне придётся отправлять людей вслед за каретой господина Ромуса, чтобы вернуть его обратно, а погода там отвратительная. Ваше Величество, пожалейте ваших стражников и лошадей, а заодно и господина торговца, и решитесь прямо сейчас на то, на что всё равно решитесь, только несколькими часами позже.
Джон выслушал эту неожиданную тираду довольно сдержано, с неприятным удивлением отмечая про себя, что, должно быть, вчера вечером они с господином торговцем беседовали слишком громко, но при этом осознавая, что его верный и проницательный командир лейб-гвардии действительно прав. Тяжело вздохнув и проворчав в адрес Грегори что-то не совсем разборчивое насчёт непомерно дерзких капитанов, он на секунду прикрыл глаза, давая себе последний шанс одуматься, после чего, потерпев-таки фиаско в затянувшемся споре с самим собой, решительно повернулся в сторону замершего в ожидании неизвестных неприятностей торговца.
— Так что вы там говорили о процедуре привязывания к новому Хозяину? Насколько она опасна? Сможете провести её здесь, в моём поместье?
Альберто Ромус кивнул и вздохнул с таким облегчением, словно с его согбенных плеч упала целая скала.
====== Глава 9 ======
— Так в чём состоит процедура?
С завтраком было покончено, и Его Величество вместе с гостем снова переместились к камину в компании пузатой бутылки тёмного стекла и пары широких стаканов. Тактичный Лестрейд покинул их, сославшись на капитанские обязанности, но Джон был уверен — начальник стражи, как верный пёс, будет торчать где-то неподалёку, готовый предстать перед своим королём по первому требованию. Почему-то это добавляло уверенности и решительности довести начатое до конца.
Торговец не спешил с ответом: казалось, что теперь как раз его уверенность куда-то испарилась. Он нервно глотнул дорогого королевского бренди, рука дрогнула, и несколько капель пролилось на добротное сукно дорожного платья. Господин Ромус, достав платок, принялся сосредоточенно вытирать крошечное тёмное пятнышко.
Джон, терпеливо наблюдающий за всеми этими манипуляциями, слегка недоумевал: похоже, от твёрдости, с которой торговец убеждал короля стать хозяином Преданного, не осталось и следа.
— Так когда, а главное — как — вы собираетесь провести это ваше привязывание? — голос Его Величества прозвучал более настойчиво, и господин Альберто не счёл возможным далее откладывать объяснения. Но начал он всё равно не с этого.
— Простите, сир, но я хотел бы ещё раз уточнить: вы действительно хотите взять себе Преданного? Именно этого Преданного?
— И ТОЛЬКО этого Преданного, господин Ромус! — Джон начинал сердиться. — Вы же не рассчитываете, что я стану постоянным клиентом вашей Школы?
— О, что Вы, нет! — торговец затряс головой. — Я прекрасно осведомлён о Ваших взглядах и даже могу их понять, поэтому меня и гложет сомнение: в полной ли мере Вы отдаёте себе отчёт в том, что должно произойти и какие последствия это будет иметь? Ведь это совершенно незаконное действие, можно сказать — подлог. Я поддался эмоциям, предлагая Вам участие, но сейчас, когда всё из зыбкого предположения может превратиться во вполне реальное преступление… Я никогда не прощу себе, что втянул венценосную особу в столь рискованное предприятие.
— Чёрт побери, господин Ромус! Вы серьёзно? — Джон даже с некоторым любопытством воззрился на собеседника. — Сначала вы меня уговариваете, что это единственный способ спасти вашего несчастного воспитанника, а теперь решили отговорить? Да что с вами? Это что — какие-то хитрые козни ваших Мастеров? В отместку мне за то, что я намеревался закрыть вашу Школу? Вот только я не могу уловить суть интриги.
