Вспомнив, в каком именно состоянии она покинула помещение лаборатории и что послужило тому причиной, леди Хупер решила, что компания молодого лекаря ей точно не помешает.

Мучивший же её вопрос — почему именно с ней Шерлок ведёт себя с такой демонстративной холодностью — девушка решила отложить до более подходящего момента.

Комментарий к Глава 30 *бонифратры – монашеский орден госпиталитов св. Иоанна Божьего, «милосердные братья»

**конспицилия – старое название микроскопа

====== Глава 31 ======

Теперь, когда путь борьбы со смертельной болезнью стал более ясным, противоэпидемические мероприятия при полной поддержке королевской власти — как материальной, так и контролирующей — приняли в городе поистине всеобъемлющий характер: простых жителей Эдинбурга, независимо от их достатка и места проживания, обязали регулярно посещать купальни с незамедлительно открытыми при них прачечными, в которых, после обязательного и скрупулёзного осмотра, одежда посетителей подвергалась длительной и тщательной обработке. То, что не представлялось возможным обработать из-за обилия насекомых, попросту сжигалось, как и принудительно сбритые волосы того нищего сброда, которым были полны самые бедные кварталы столицы.

Такая же участь часто ожидала и всё нехитрое имущество некоторых жителей, которые, несмотря на выплачиваемую из казны компенсацию, не были в восторге от подобного произвола властей, полагая, что все эти ухищрения — от дьявола и никак помочь против эпидемии не могут, а если что и поможет, то только божья воля, искренняя молитва и строгий пост.

Когда же по всему городу были открыты прививочные пункты, в которых лекари из младших служащих гильдии — вызвавшиеся добровольцами и наскоро обученные — наносили жителям неглубокие порезы, капая после в ранки несколько капель сыворотки, а затем ещё и вручали склянки с резко пахнущей мазью и желтоватым порошком, строго приказав обрабатывать ими как собственные тела, так и все имеющиеся в домах вещи, среди недовольного народа пополз негодующий ропот, вскоре переросший в слухи, что болезнь посетила шотландский берег совсем неспроста, а по воле колдуна, поселившегося с недавних пор в королевском дворце.

Собираясь в пабах или где-нибудь у колодцев, или же вовсе на рыночной площади, напуганные мещане шёпотом пересказывали друг другу самые невероятные и устрашающие сплетни, болтая о том, что наславший недуг колдун — молод и хорош собой, и так очаровал Его Величество, что тот шагу не может ступить, не посоветовавшись со своим дьявольским фаворитом.

«И глаза у чародея демонские, — передавалось из уст в уста настороженным шепотком, — глянет на человека — и всё про него знает! Чуть государя с одним из соседских князей не поссорил, а ещё какую-то табию, говорят, вызвал! И табия эта так послов египетских напужала, что откупались они золотом и ещё бог знает чем! И может, табия эта до сих пор по Эдинбургу шастает, и все болячки из-за неё, а не из-за грязной одёжи? Виданное ли дело, чтобы народ на улицах ловили, а потом насильно мыли, брили, да ещё и портки стирали? Кому они мешали, портки-то? Два года не стирались и ничё, никакого мора, разве что вши заедают, да чесотка, так это дело привычное. Ещё б два выдержали, а потом и выкинуть не жалко! А мыться каждую неделю — это ж разве по-христиански? С мылами какими-то? Дождичек божий, вон, и так всё время льёт, а летом в жару и в речке можно: переплыл пару раз туда-сюда и чистый — и сам, и одёжа!

Но король Джон, совершенно ворожеем околдованный, и не такое проклятому чернокнижнику вытворять позволяет. Говорят, отвёл ему для дьявольских обрядов старый монастырь с целой командой таких же нечестивых помощников, и именно там колдун собирает всех, у кого болезнь похитила душу, поселяет в их тела демонов, отчего несчастные воют звериными голосами и непрестанно бьются в судорогах, и готовит из них сатанинское войско, чтобы под шотландскими стягами покорять другие верные Христу страны и земли.»

Разумеется, большая часть горожан не верила в подобные кривотолки, поднимая на смех совсем уж распоясавшихся выдумщиков, но было много и тех, кто, слушая, в ужасе кивали и крестились, а потом шли разносить вредные сплетни дальше.

Да и чего можно было ожидать от невежественной толпы, от страха перед смертельной угрозой ищущей виноватых в обрушившемся на неё бедствии, если даже среди уважаемых и именитых докторов, после полученных сведений о распространителях болезни рискнувших-таки посетить госпиталь, предприняв при этом все возможные меры предосторожности, добрая половина с осуждением отнеслась к тем методам, при помощи которых несколько молодых провизоров под руководством королевского секретаря производили столь необходимую на данный момент вакцину.

Досточтимые служители Эскулапа, присланные Советом для выяснения текущего состояния дел в монастыре, с сомнением рассматривали сооружённое Шерлоком устройство, предназначенное для заражения и вскармливания насекомых, из которых потом изготовлялась противотифозная сыворотка, и недоверчиво выслушивали его пояснения о том, каким именно образом эта сыворотка получается. Их подозрительности не поубавил даже тот факт, что добытую первоначально вакцину королевский секретарь первым делом испытал на самом себе, чтобы убедиться в её безопасности, и лишь когда полученный результат его удовлетворил, применил средство на ещё нескольких добровольцах, вызвавшихся, в основном, из приставленной к госпиталю стражи.

Будучи консерваторами, как почти все учёные мужи, добившиеся на этом поприще имени и положения, представители столичной медицинской элиты долго испытывали терпение Преданного бесконечными вопросами, основная часть которых была продиктована скорее предубеждениями против всяческого прогресса, чем действительно научным интересом, а затем выразили практически единодушное мнение, что всё это действительно здорово попахивает магией и колдовством, имея, должно быть, в виду то обстоятельство, что для изготовления «кормилок» использовались тончайшие слои человеческой кожи, искусно снятые с трупов тех несчастных, кого спасти так и не удалось, а также кровь, взятая у больных.

Возмущённый столь дремучим невежеством почтенных проверяющих, а также необходимостью отвлекаться от важных дел ради удовлетворения праздного и необъективного любопытства, Шерлок, в конце концов, вынудил их удалиться восвояси в свойственной только ему одному манере: начав озвучивать маленькие, но неприятные секретики, которые с лёгкостью «считывал» с лиц, одежды и поведения незваных гостей. Седовласые эскулапы, которых, естественно, совершенно не обрадовала перспектива подобного разоблачения, тут же заспешили в столицу, загоревшись внезапным желанием немедленно доложить Королевскому Совету о происходящем в госпитале.

— Зачем вы раздразнили этих гусей? — леди Хупер, чьё производство средств против зловредных насекомых не вызвало у ревизоров особого интереса, а следовательно — и нареканий, огорченно вздохнула. — Они будут вам мстить, сэр, вот увидите.

— У меня нет времени заниматься их выпасом, миледи, — парировал мужчина, принимая моллино сравнение докучливых лекарей со стадом пернатых водоплавающих. — А месть… Как они могут мне навредить? С их-то уровнем интеллекта?

Девушка, для которой возрастающая с каждым днём язвительность её гениального покровителя давно уже стала делом привычным и простительным, позволила себе не согласиться:

— Поверьте, подобные люди способны проявлять чудеса изобретательности, когда дело касается отмщения обидчикам.

— Я не намеревался их обидеть, просто хотел сэкономить время — и им, и себе, — пожал плечами Шерлок, словно не понимая, о чём идёт речь. — Иначе они бы полдня ещё торчали здесь, мешая нам работать.

Сознавая, что дальнейшие её слова не будут иметь для своенравного мужчины никакой убеждающей силы, мисс Молли лишь снова вздохнула и вернулась к прерванному занятию. Основная часть производства противовшинных средств была перенесена в один из сараев монастыря, где развернулся почти что цех с дюжиной рабочих — таких же волонтёров, как и весь остальной персонал госпиталя, — но составлять рецептуры порошков и мазей леди Хупер продолжала в лаборатории, деля помещение с королевским секретарём, чьё поведение для неё по-прежнему оставалось во многом необъяснимым и таинственным. И пока руки юной служительницы Панацеи привычно ссыпали, сливали, капали и смешивали, её пытливый ум направлял все свои силы, чтобы разгадать эту тайну, снова и снова принуждая бросать в сторону погружённого в работу Шерлока короткие несмелые взгляды, боясь быть пойманной за сим не слишком благовидным для девушки занятием.