Движения становились всё резче, глубже и быстрее, дыхание у обоих сбивалось, срываясь на почти животное рычание. Стремясь не упустить ни единого грана переживаемых ощущений, Джон огладил возбуждённое естество своего удивительного избранника и, плотно сомкнув пальцы со всей возможной осторожностью, на которую только был сейчас способен, принялся двигать кистью, соизмеряя темп с биением собственного бешеного пульса. Обняв руками плечи короля, Шерлок то прижимался к нему, то откидывался назад, выгибаясь в диком наслаждении, и, привлекая Преданного к себе последним стремительным рывком, впиваясь поцелуем в атласную гладкость солоноватой от пота и пахнущей разнотравьем и скошенной зеленью шеи, Джон застонал, выплёскиваясь с поистине звериной силой, чувствуя, как оторвавшаяся от тела душа взлетает ввысь, в свою предвечную и утраченную до поры обитель, звучащую музыкой небесных сфер. И там, на недосягаемой для смертных высоте, последним аккордом абсолютного блаженства ощущая, как Шерлок присоединяется к нему в этом восхитительном полёте, вслед за Джоном вырываясь из холодного, пронизываемого ледяными январскими ветрами бытия.

Мир вокруг замер. Непередаваемое счастье накрыло обоих, заполняя их слившиеся сознания яркими всполохами ослепительно красочных огней, отделяя от всего бренного, пустого и проходящего.

Неслышными шагами прохаживаясь перед воротами конюшни, чтобы хоть как-то согреться, но даже не помышляя покинуть свой важный пост, капитан личной охраны Его Величества шотландского короля Грегори Лестрейд пытался собрать в кучу разбегающиеся мысли. Мысли, совершенно отбившиеся от рук и никак не желающие выполнять ни команду «Стройся!», ни «Смирно!», метались по просторам готовой взорваться черепной коробки капитана, сталкиваясь и стукаясь лбами, словно позабыв и о военной, отточенной годами тренировок и сражений дисциплине, и о простейшей субординации, требующей немедля прекратить панику и полностью отдаться своей главной задаче, а именно — охране и защите государя всякой ценой и от любой опасности. Изо всех сил стараясь не вслушиваться в доносящиеся из-за закрытой двери довольно характерные звуки, Грег снова и снова пытался сообразить, что же ему следует предпринять в данной ситуации. Нет, капитан не был глуп, иначе ему никогда бы не удалось стать командиром королевской охраны, но ситуация была слишком уж… неординарной, хотя и — тут Лестрейд вынужден был себе честно признаться — вполне предсказуемой. Достаточно было вспомнить те взгляды, которыми эти двое обменивались при каждом удобном и неудобном случае, то ли наивно полагая, что капитан не настолько прозорлив, чтобы их заметить, то ли — во что хотелось верить больше — доверяя его порядочности и дружеской преданности. Точно зная, как ему поступать во время любой угрозы, будь это боевые действия, дипломатические переговоры или праздничный бал, устроенный в матримониальных целях отцом какой-нибудь потерявшей первую свежесть девы, к такому повороту событий Грег готов не был.

К счастью, под этим небом не было ничего, что заставило бы доблестного воина и умудрённого опытом придворного слишком долго предаваться бесплодным размышлениям и недопустимой панике, и когда так и не отыскавшие секретаря стражники вернулись к своему начальнику, готовые покорно принять полагающуюся взбучку, господин капитан предстал перед подчинёнными в присущем ему уверенном и собранном виде. Пресекая первое же громогласно-виноватое: «Не нашли, сэр!», — Лестрейд быстро прижал палец к губам, перейдя на шёпот и строго шикнув:

— Тссс!.. Отбой! Всё нормально. Охраняем конюшню по периметру. И чтобы ни звука! Ни сейчас, ни потом, ясно? И принесите мне плащ — не месяц май, чёрт меня подери!..

====== Глава 29 ======

 — Всё прошло, как Вы и планировали, мой Лорд?

Тонкие губы зазмеились в презрительной улыбке, но прозрачные глаза сверкнули ледяной сталью скрытого гнева:

— Представь себе, не совсем, — голос был спокоен, но гнев, казалось, стекал по безупречным острым зубам невидимым ядом. — Не знаю, что там делает с нашей зверушкой этот бравый солдафон, но, похоже, с его помощью щенку удалось как-то ослабить имеющуюся между нами Связь. — Хозяин вонзился в Преданного остриём холодного взгляда: — Такое вообще возможно?

— С Шерлоком ещё в Школе было довольно много проблем, — пожал плечами тот, накручивая на палец конец шёлкового пояса. — Не думаю, что Мастерам-наставникам удалось до конца выбить из него всю своевольную дурь. Издержки универсальности, господин. От такого можно всего ожидать…

— Сомневаюсь, что это был заранее продуманный план. Скорее — неудачное стечение обстоятельств. Наш Джонни — такой верный, такой самоотверженный в своей идиотской любви… И не скажешь с первого взгляда, кто же из них Преданный! Я, право, не предполагал, что это будет иметь такие последствия, — гнев, наконец, выплеснулся наружу, но тут же был осажен твёрдой дланью железной воли. — Но не всё ещё потеряно. Главное — основная цель достигнута, а хороший стратег всегда сможет сменить тактику, обратив сложившуюся ситуацию в свою пользу, не так ли, мой мальчик? Теперь твой выход. Рыбка на крючке, нужно только правильно подсечь.

— Вы — великий стратег, мой Лорд! — кареглазый Джим потянул за пояс, одним движением освобождаясь от сомнительной защиты тонкой ткани китайского халата, и призывно раздвинул стройные ноги.

Реальность возвращала в себя медленно, но настойчиво, пробираясь под едва прикрывающую переплетённые тела полу плаща холодным ознобом, словно мстя неожиданным любовникам за украденные мгновения зыбкого счастья. Догорающий факел нещадно чадил, добавляя к и без того малоприятным ароматам конюшни удушливый смоляной запах. Похрапывали лошади, прядая ушами и косясь беспокойными глазищами на пару обнажённых мужчин, которые совсем недавно будоражили чуткий слух животных своими красноречивыми вздохами и стонами, а теперь замерли среди разворошённых неистовой страстью охапок сена, словно отдав любовной схватке все имеющиеся силы.

Не разлепляя век Джон крепче сжал объятья и улыбнулся, чувствуя, как в ответ шевельнулся Преданный, доверчиво прижимаясь к его груди.

— Как долго мы здесь? — лениво мурлыкнул король куда-то в кудрявую макушку. — Уже утро?

Кожу приятно окатило выдыхаемым теплом:

— Нет, государь. Прошло не более часа с четвертью.

— Дааа? — недоверчиво протянул Его Величество, слегка отстраняясь, чтобы взглянуть в лицо своему необыкновенному возлюбленному. — Ты что, отсчитывал секунды?

— Внутренний хронометр выработан у каждого воспитанника Школы так же, как равновесие или глазомер, — ничуть не смешавшись пояснил Шерлок.

— Можешь хотя бы сейчас не упоминать эту чёртову Школу? — проворчал Джон, в голосе которого, впрочем, не было ни недовольства, ни упрёка. — А куда подевался Грег? Ничего не помню… Когда он ушёл?

— Вовремя, — сдержанно улыбнулся Преданный. — У капитана Лестрейда удивительное чувство такта. Незаменимое качество для командира личной охраны королевской особы.

— Проклятье… — скривился Ватсон, хлопая себя по лбу. — Охрана! Они же тебя ищут. Хотя, уже, должно быть, нет.

— Наверное, было не слишком осмотрительно с Вашей… с нашей стороны поддаваться порыву эмоций в столь неподходящей обстановке, — неуверенно начал Шерлок, приподнимаясь на локте и с тревогой поглядывая в сторону закрытых дверей конюшни. — Ваши люди, сир…

— …Умеют не задавать лишних вопросов и держать язык за зубами, — убеждённо пресёк всякие сомнения своего осторожного избранника Его Величество. — Это главное требование, по которому Грег отбирает ребят под своё начало. И, разумеется, безоговорочная преданность мне и умение чётко выполнять любые приказы. Уверен — сейчас они охраняют двор, следя, чтобы нам никто не помешал.

— В таком случае, было бы жестоко заставлять их мёрзнуть зря, мой король, — Шерлок вновь откинулся на импровизированное ложе, проводя кончиками длинных изящных пальцев по собственной груди, едва касаясь атласной кожи и глядя на Джона так, что у того перехватило дыхание: очарование его личного Ангела если и не было сейчас использовано во всю силу, то опасно граничило с тем восхитительным совершенством, перед которым не смогла бы устоять даже каменная статуя. Статуей Его Величество не был, о чём выразительно свидетельствовала тут же откликнувшаяся на столь откровенный призыв плоть молодого монарха, отдельной частью всё же стремящаяся к камнеподобному состоянию своей неукротимой твёрдостью.