И вот он понимал, с ужасом и предвкушением, что он гораздо более похож на отца. Последние недели, когда отец неотрывно присутствовал рядом с матерью, он вдруг понял, что юность не должна быть упущена. Он чувствовал себя лихим и бесшабашным, кровь кипела, несясь по его жилам. Он был юн, влюблен и чувствовал, что весь мир готовится упасть к его ногам, как спелое яблоко с ветки.

========== 41 Летний замок /Тирион ==========

За завтраком царила самая непринужденная атмосфера. Дейенерис накалывала тоненькой серебряной вилкой кусочки фруктов и отправляла в рот. Тириону казалось, что за этим он может следить бесконечно. Стоило призвать к порядку свой организм и вернуть здравость рассудка как можно скорее. Дейенерис улыбалась ему через стол, лукаво усмехаясь. Он по-прежнему пытался анализировать, что между ними происходит, но ни одна концепция не сходилась с реальностью. Тирион вновь и вновь перебирал варианты, отказываясь признать, что ничего не понимает. Его мозг требовал обоснования происходящему, он в нем страстно нуждался, но неудача следовала за неудачей. Временами его посещало блаженное состояние, в котором он был готов плюнуть на все свои измышления, но он гнал от себя эти периоды просветления. Он не настолько глуп, чтобы поверить в несуществующее.

Дорнийские повара долго привыкали к пище западных земель. В итоге Тирион плюнул и выписал повара из Кастерли. Дело пошло на лад. Дени же до недавнего времени могла есть, казалось, все что угодно. Теперь же девушка, которая когда-то съела сырым конское сердце, начала воротить нос от любимых продуктов, ругать поваров и требовать, чтобы было так же вкусно, как раньше. Тирион предложил кухне попробовать готовить самые разные блюда, которых не было до того, и неожиданно его стратегия увенчалась успехом. Наблюдения показали, что вкус Дейенерис изменился.

Она встала из-за стола, прихватив бокал с водой, и вышла на ограждающую залу галерею. Тирион устало проследил ее взгляд. Он последовал за своей королевой. Летний замок был воссоздан Королевой по сохранившимся письмам и гравюрам, а частью был продуктом ее мечты и его здравого смысла. Джон в самом начале отказался от участия в строительстве, и Дени, пусть не сразу, отпустила его на Стену спасать человечество от грамкиных и снарков.

Ажурное строение, издалека выглядящее как кукольный домик, лучше всего смотрелось с седловины, прилегающей к хребту. Замок не был шедевром фортификации, но подобраться к нему незаметно можно было только на драконе. С трех сторон окруженный горными пиками, четвертой он выходил на небольшое плато, дорога до которого вилась серпантином по плоской как доска пустоши. Но прежде дорогу преграждали несколько укрепленных фортов, обойти которые можно было только козьими тропами с риском для жизни. Издалека замок сверкал на солнце днем и сливался с хребтом глубокой ночью. Тириону нравилось прилетать к своему детищу в сумерках, когда за хребтом садилось солнце, а в окнах уже дрожали огни, преломляясь в витражах.

Вблизи же замок поражал воображение своими ажурными линиями и чистотой форм. Стрельчатые арки, каменные барельефы над окнами, изумрудно-зеленые витражи и молочно-белый ракушечник его стен явили на свет ряд вполне сносных серенад. Тирион не жаловал придворных менестрелей, в том числе за то, как мало места всегда отводили ему в песнях. Однако именно благодаря ему фантазии Королевы, зачастую бредовые, обрели свое воплощение в безопасных для жизни формах. Он проштудировал все возможные трактаты о строительстве, по ходу возведения изобрел несколько самых разнообразных машин для облегчения труда. Благодаря этому, замок был закончен всего за десять лет. Строились в начале зимы и весной, которая в этих краях была достаточно теплой. Им повезло успеть до лета укрыться в замке. Он был окружен крытыми галерями, дававшими тень, а за ними скрывался сад. Его орошение и поддержание в порядке стоило Тириону еще года чтения, но оно того стоило.

Легкими шагами он следовал за женой, не пытаясь ее догнать. Дейенерис обладала способностью перемещаться между помещениями замка почти мгновенно, ее мелкие шаги были стремительными. Стоило ей погрузиться в раздумье, и ноги уносили ее неведомо куда. Однажды она сама ему в этом призналась. Теперь же, когда их отношения стали невыносимо близкими, он узнал столько ее секретов, что одним этим фактом заслужил удаление из дворца, а то и казнь.

Королева ждала его в увитой плющом беседке. Посреди строени звенел маленький водопад, питаемый системой выточенных в камне ходов. Именно он придумал, как подавать воду вверх под напором. Она так радовалась, когда впервые запустили этот маленький родник, хлопала в ладоши, плескала водой в лица придворных. И поцеловала его в щеку. Он много лет носил этот поцелуй как знак отличия. С тех пор маленькая беседка стала одним из излюбленных мест Королевы в замке. Он вошел, устало опустился на скамью напротив нее и стал ждать. В руке Дейенерис он заметил письмо. Она не любила сидеть за столом, разбирать письма или принимать просителей: ее деятельная натура все время требовала какого-то действия. Не впервые он подумал с тревогой, что она была бы прекрасным полководцем, но управление королевством давалось ей много тяжелей. Королеве требовался вызов, борьба, противостояние. Подковерные интриги подданных выводили ее из себя или вводили в ступор.

— Тирион, утром прилетел ворон, — начала она, глядя на мужа сквозь брызги фонтана. — Принцесса Арианна будет ждать меня у Башни Радости через два дня на восходе солнца.

— Прекрасная новость, — Тирион поднялся, зачерпнул пригоршню воды и омыл лицо. — Мы можем не посещать Водные сады в таком случае. Я должен тебя сопровождать, полагаю.

— Я очень надеюсь, что ты хочешь этого не меньше, чем я, — ответила Дени, игриво прищурившись.

— Разумеется, я с удовольствием составлю тебе компанию, — ухмыльнулся Тирион. — К тому же руины Башни Радости всегда будоражили мое воображение.

— Говорят, принц Рейгар бродил по руинам этого замка и пел свои грустные песни, — задумчиво произнесла Дейнерис, глядя на воду. — Мне кажется, Джон слишком похож на отца.

— Не припомню, чтобы он грустил на руинах Башни Радости, — печально улыбнулся Тирион. — И если он и поет какие-либо грустные песни, то слышат их лишь северный ветер, дующий вдоль Стены, и дозорные на ней. В нем многое и от матери.

— Мы не знаем всего, что делает лорд Джон, — сообщила ему Дейенерис очевидное. — Это слишком глубокие вещи даже для нас. Может быть, так лучше…

— Джон прислал мне письмо, хочешь глянуть? — Тирион не любил долгих разговоров о Джоне. Его меланхолия была заразительна. Дейенерис была ей подвержена меньше, но уходила глубже, и он каждый раз опасался за ее рассудок, все время вспоминая старую поговорку про монету и рождение Таргариенов. А ведь она была дочерью Эйериса Безумного…

— Может быть, — вздохнула Дейенерис.

Он видел, как солнечный зайчик, пробравшись сквозь решетчатую крышу, подбирается к подолу ее платья. Она спугнула его, вставая. Легкий шелк обрисовывал контуры ее колен, почти не скрывая очертания. Преступно быть такой красивой.

В его покоях было не так жарко, как в других частях замка. Дейенерис поежилась, но потом привыкла. Тирион сел за стол, стараясь найти под несколькими пергаментами нужный. Его переписка была оживленной и очень обширной. Ее результатами был покрыт весь его стол. Временами он убирал часть наиболее важных писем на длинный шкаф по левую руку от его стола, с правой же стороны располагалась короткая оттоманка с подушками. В последнее время у него начинала болеть спина от долгого сидения, и он вынужден был все чаще прибегать к отдыху. Он давно распростился с молодостью, но стареть было рано. Ни наследников, ни соратников. В какое пекло рухнет королевство, если его не станет?

Дейенерис выудила из-под груды писем край эскиза и с интересом его рассматривала.

— Дракон и лев, значит, — усмехнулась она недобро. — Что это, Тирион?