Они сидели бок о бок на холодном полу, прислонясь к стене. В чертово окно светили звезды, хрипло ворочались драконы за стеной, по временам задувал ветер. Они то молчали, то разговаривали. Отец боялся за сына, а сын подолгу молчал, обдумывая что-то. Под утро, когда из окна потянуло холодом, Селвин устало поднялся и сказал:

– Я последую твоему совету.

Джейме не нашел что ответить. Он крепко обнял сына.

– Спать? – поинтересовался он.

– Да, но сначала я должен проведать Лианну, – уверенно произнес Селвин. – Она никогда не оставалась одна: всегда или волки, или люди, кто-то был с ней. Она не уснет этой ночью или замерзнет. Я должен о ней позаботиться.

– Кто в таком случае позаботиться о тебе? – уточнил Джейме, по-прежнему стараясь оберегать сына.

– Я могу поклясться, отец, что не совершу ничего непоправимого, – ответил Селвин.

– Мне не нужна твоя клятва, – просто ответил Джейме, разведя руками. – Дай ее самому себе и сдержи. Большего от тебя никто не вправе требовать.

***

Грехи прошлого продолжали влиять на его настоящее. Измениться было недостаточно. Голова его гудела от воспоминаний, он был полубезумен, когда, наконец, вернулся к Бриенне. Она потянулась, стараясь не беспокоить уснувшую Киру, и подошла к нему, словно на его лице была написана вся тяжелая внутренняя борьба, что он вел. Бриенна протянула руки, и ее объятья стали якорем.

– Расскажи, – шепнула она тихо-тихо. Ее руки, закинутые на его плечи, белели во тьме как лебединые шеи. Он отстранился немного, чтобы видеть ее лицо, и мучительно выдавил:

- Я хотел ему все рассказать.

Бриенна знала про него все. Раз за разом он обретал покой, рассказывая ей о своих демонах, и снова боялся, что перейдет край, что она отшатнется в ужасе, оттолкнет его, не в силах выдержать. Джейме должен был увидеть осуждение в ее глазах, брезгливость, может, даже ревность, но видел только веру в него. Это было странно, неправильно, он не заслуживал этого, но это было так. И сейчас ее огромные голубые глаза светились пониманием. Она ждала его реплики, и, не дождавшись, спросила:

– Не смог?

Джейме кивнул, борясь с комом в горле.

– Я могу сделать это, – сказала жена, продолжая глядеть ему в глаза. – Мне будет проще.

– Нет, сам, я скажу однажды сам, – упрямо мотнул головой Джейме, разрывая объятья. И немедленно почуствовал себя мерзавцем. Женщина вздохнула за его спиной, положила ладонь на плечо, а потом прижалась к нему плотнее. Ее руки скользнули от пояса к его плечам, обнимая, дыхание обжигало шею. Боги, почему я не мог сразу полюбить ее, чтобы не было никакого прошлого?

– Как там Селвин? – спросила она чуть погодя, когда Джейме немного успокоился.

– Я рассказал ему историю, где Белый рыцарь не смог совладать с собой, поддался на уговоры возлюбленной и в конечном счете погубил обоих. Лианна в отчаянии, она боится за Селвина, боится турнира и хочет от нашего сына, чтобы он стал ее Рейгаром. В том же порядке или в обратном…

– Мм? – прошептала Бриенна, не понимая его метафоры.

– Девушка мечтает вручить нашему сыну свою невинность. До турнира, чтоб его отменить, или после – не знаю, - пояснил Джейме зло. – Влюбленные все такие дураки?

– Они еще очень молоды, это первая любовь, она безрассудна, – он чувствовал кожей, как губы Бриенны тронула улыбка. Укол ревности был таким мимолетным, но все-таки болезненным. Ему надо было стать терпимее, взять с нее пример, но при одной мысли, что его жена когда-то была влюблена в Ренли, ему хотелось кого-то убить. – Селвин удержится.

– Надеюсь на это, – он повернулся лицом к жене, ища в ее глазах след воспоминания. – Я когда-нибудь перестану тебя ревновать?

Она замешкалась с ответом, и он начал нервничать.

– Я про Ренли Баратеона.

– Джейме, жизнь слишком коротка, чтобы ревновать к мертвым, – Бриенна с тоской положила ладонь на его щеку. – Я люблю тебя сейчас и не буду оглядываться. Давай не будем терять наше сегодня, топя его в прошлом.

========== 24 Грезы о весне / Джейме flashback ==========

Громада стены всегда была разной. Когда Джейме впервые прибыл к месту службы, он узнал, как устроены ледяные камеры. Потом постепенно он наблюдал, как отступает осень и сменяется зимой. Лед становился все более светлым, пока, наконец, наружная поверхность не заблестела, как свежезаточенный меч. Стена была очень красива, особенно в лучах рассвета. Особенно когда твое дежурство на стене подходило к концу, и следовало смениться. Он уже слышал скрип клети, поднимаемой неспешно воротом. Смена была скоро.

Не сказать, чтобы сразу, но он начал привыкать к такой жизни. Простая пища, простые нравы, простые клятвы. Джон долго не решался присвоить ему какой-то статус, пока, наконец, не определил его в разведчики, вызвав бурю негодования. Разведчики считались элитным отрядом по сравнению со строителями и стюардами. Однако Джон пресек разглагольствования, переговорив с верхушкой командования отдельно. Как узнал много позже Джейме из слухов — Джон пояснил, что однорукий стюард или строитель — еще больший идиотизм, чем разведчик. С этим он был безоговорочно согласен. С тех пор он участвовал во множестве вылазок за стену, научился опознавать стоянки одичалых, даже постепенно начал различать их племена. Одичалые во множестве обитали с обжитой стороны стены, и местные горцы, хотя и неохотно, но все же учили их, как жить здесь, обменивались обычаями. После первых довольно напряженных лет отношения между кланами и деревнями постепенно стали налаживаться. Одичалые также командовали несколькими башнями дозора, разумеется с разрешения Королевы. И если раньше разнимать племена приходилось самим дозорным, то теперь уже их одичалые способны были собраться сами и вершить свое правосудие.

Во время одной из последних вылазок его подвели собственные братья. Бросили его в лесу, посчитав мертвым. Черт, пробовал ли кто-то из них сражаться с коня, когда у тебя только одна рука? От золотой было мало проку, она только бесила людей, поэтому Джейме от нее отказался. Щит был намертво привязан к культе, когда это требовалось. Но ночью это его едва спасло. Он провел ночь на дереве, как ни трудно было карабкаться по ветвям. Его некогда тренированное тело со временем ссохлось как сушеная рыба, в нем не осталось ни грамма жира, но добавилось выносливости. За ночь он так и не сомкнул глаз. Он видел достаточно, чтобы желать оказаться где угодно у огня. К утру, отыскав своего коня на удивление живым, Джейме доехал до стены. Не сразу его заметил дозор. Он падал от усталости, едва волоча ноги. Джона не было, никто не потревожил сон брата, когда он упал без чувств на свою кровать.

Сутки спустя командующий потребовал его к себе. Последним и очень долго он выбивал историю о том, как его могли забыть в лесу. И о том, что Джейме видел. Командующий был почти единственным, кто видел Белых ходоков. Он был способен поверить в рассказ. Джейме, хрипя от удушливого кашля, неминуемо подхваченного после ночевки в лесу, просил не наказывать дозорных. Он знал, что наказанием может быть все, что угодно вплоть до смертной казни. Джон не сразу, но обещал ему оставить их проступок без внимания. Так постепенно, крупица за крупицей, росло уважение к нему среди других братьев. Когда же наступила пора выбирать командующих новыми башнями, Джейме был приятно удивлен своей кандидатурой.

Это случилось после очередного прилета Дейенерис. Королева легко сошла с дракона, морщась от холода, запахнулась в шкуру и украла из жизни замка их командующего на ближайшие сутки. Все это время в замке травили скабрезные анекдоты, Атлас сходил с ума, а Джейме усмехался про себя. Личная жизнь Короля с Королевой не была простой. Он немного жалел Дейенерис, желая ей уже поскорее завести наследника. В прошлый ее визит Дейенерис даровала ему возможность видеться с семьей.

Он до сих пор помнил, как небрежно она сказала это перед самым отлетом, уже собираясь влезать на дракона во дворе крепости. Помнит, как хватал ртом морозный воздух, до боли сжимая кулаки, как благодарил Королеву, пав ниц прямо на грязные булыжники двора, едва припорошенные снегом. Она была удивлена, это читалось в ее лице. Ее полет казался после этого бегством. Странно, что она ждала другой реакции. Как еще он должен был среагировать, Джейме не представлял.