– Мама, – наконец прошептали от дверей, и Джейме, с лязгом опустив оружие, принялся заново зажигать свечу. Когда он справился, Кира ощупью подбиралась к кровати, преодолев половину пути.

– Ты что бродишь в потемках, дочка? – ласково произнес он. Бриенна опустилась на кровати, сплетая косу. Она часто это делала, когда нервничала.

– Папа, мне страшно, – наконец произнесла она, глаза ее были расширены от ужаса.

– Снова собака? – спросила мать. Девочка мотнула головой. Она была так напугана, что говорила с трудом.

– Нет, мама, это человек, – наконец выдавила из себя она. – Меня напугал Селвин. Я проснулась от шума – он ходит по комнате. Мама, мне кажется, с ним случилось что-то плохое.

Кира бросилась к отцу, и Джейме крепко ее обнял. Девочка расплакалась. Тот поколебался с минуту, а потом, уверенно оторвав руки девочки от себя, передал ее Бриенне.

– Кира, посиди с мамой, – тихо сказал он. Бриенна вскинула на него свои огромные глаза, в них плескалось беспокойство. Он постарался успокоить ее, взглянув уверенно: – Я пойду к Селвину.

Его шаги гулко разносились по каменному коридору. Джейме торопился, однако в спальне Селвина не оказалось. Недоуменно покрутив головой, он высунул голову в окно, прислушиваясь к окружающим звукам, и различил сдавленные проклятья, разносившиеся сверху по двору. Он пошел на источник звука, понимая, что ему придется говорить с сыном на чердаке башни. Прошлое вцепилось в него мертвой хваткой и трясло над пропастью, как тряпичную куклу, обещая сбросить вниз и разбить остатки его самообладания. Джейме ускорился, гоня прочь нехорошее предчувствие.

Сын стоял у окна, вглядываясь в ночь. У того самого окна. Джейме охватила паника, словно ледяная рука сжала сердце, а потом отпустила. В голове вились осколки образов и фраз, выброшенные памятью как кит на берег. Умирать.

– Чего не сделаешь ради любви? – хрипло пробормотал Джейме на грани слышимости. Сын обернулся.

– Отец? – Селвин был слишком ослеплен яростью, чтобы соображать. Ярость сопровождалась мукой.

– Кира сказала, тебе нужна помощь, – начал Джейме, борясь с дурнотой. Это место действовало на него гораздо хуже Винтерфелла и самой башни. Он падал в пучину кошмара, слыша треск разрываемой одежды сестры, ее бессвязный шепот и собственные слова. Ощущал под пальцами горячее тело и длинные локоны золотых волос. Таких же, как его собственные.

– Кира ошиблась, – выплюнул Селвин в темноту за окном. – Уходи.

Джейме почти послушался. Ему было непросто остановить себя, продолжая пытать, но он сделал это.

– Я уверен, – начал он. – Тебе нужно с кем-то поговорить. И видит бог, я предпочел бы любое другое место треклятого замка… но лучше расскажи мне. Здесь так здесь.

Селвин отвернулся от окна с интересом. Бездну отчаяния в его глазах на мгновение затмила искра интереса. И сгинула без остатка.

– Это место или другое – мне не важно. Главное, чтобы не богороща, – произнес тот.

– Там Лианна, так? – спросил Джейме, содрогнувшись внутренне.

– Да. И я пытаюсь к ней не ходить, – довольно спокойно произнес Селвин. Однако его руки дрожали, сжимая края подоконника.

– Ты ее любишь, – констатировал Джейме. Он говорил это не только сыну, но и себе. Память продолжала его мучать.

– Это так заметно? – Селвин обернулся, садясь на подоконник. У него было растерянное выражение лица. Как у того мальчишки. Черт, он совсем не похож и старше. Тогда отчего так тошно?

– Да. Зачем ты здесь, сын? – наконец продолжил Джейме.

– Я здесь, потому что она там, – голос Селвина звучал глухо. - Разве это не очевидно?

– И она ждет? – спросил Джейме после паузы.

– Да, но я не могу ей дать того, что она хочет, – Селвин посмотрел на отца сконфуженно. – Хотя хотел бы, черт возьми! Ничего так в жизни не хотел.

– И ты не можешь не идти, так? – Джейме смотрел на сына, но вспоминал свою историю. Совсем юную Серсею, ее уговоры, которым он в итоге поддался и оказался в Королевской гвардии.

– Я… – начал было Селвин. – Я пытаюсь сдержаться.

– Мудро. Ты умнее меня и, вероятно, сильней, – Джейме подошел к окну, преодолев наконец себя. – Она хочет прекратить турнир? Или?

– Много всего. Сбежать с ней. Украсть. Спрятать. Или… – он запнулся.

– Переспать, – закончил отец. – Право, ты железный человек.

Джейме устало опустился у стены в нескольких шагах от сына и вытянул ноги. Он не хотел врать сыну, но правда была не лучшим выбором.

– У меня был когда-то друг. Человек, которого я хорошо знал. Однажды он рассказал мне похожую историю, рассказал на пороге смерти, чтобы облегчить свою совесть. А может, чтобы я не повторил его ошибок. Он был в подобном положении и не сдержался.

– У него было имя? – поинтересовался сын.

– У всех людей бывает имя, но я стану называть его Белым рыцарем. Я расскажу тебе эту историю, если ты не против.

Селвин кивнул, и Джейме продолжил. Он запрокинул голову и прикрыл веки, позволяя образам прошлого обступить его плотнее.

– Он был юн, когда все это началось. Юн и влюблен. Ему было пятнадцать, когда он окончательно понял, то любит одну девушку. Впрочем, ему казалось, что он всю жизнь ее любил. И она тоже любила его. Так вышло, что она стала фрейлиной королевы, а он оруженосцем одного из лордов. Но даже в разлуке они помнили друг о друге и хранили верность.

Джейме поморщился. За свою верность он был уверен, за Серсею нет. Надо ли было пугать этим сына? Наверняка нет.

– Однажды девушка проездом оказалась в замке лорда, оруженосцем которого был ее возлюбленный. Они встретились, и перед Белым рыцарем встал выбор. Его любимая уговаривала его вступить в Королевскую гвардию, чтобы быть к ней ближе. Ничего так в жизни он не хотел, как быть с ней рядом, но Королевские гвардейцы давали обет безбрачия и не могли наследовать родовое имя. А он был наследником и надеялся однажды жениться на своей любимой. Белый рыцарь колебался. И тогда девушка позвала его так, как может позвать только женщина. Ее собирались выдать за принца замуж, разлучив их. Уговоры перешли в ласки, ласки в близость, близость в безумие. Это была целая ночь, которая изменила Белого Рыцаря. К утру он был готов сделать ради нее все. Его воля принадлежала ей, хотя он тешил себя надеждой, что это не так, – Джейме уставился в потолок, гоня напирающие воспоминания. – Она была умна и честолюбива, и у нее был план. Он не сработал. Их все равно разлучили. Сначала она сидела в Красном замке вдали от любимого, потом оказалась в родовом замке с отцом. А Белый рыцарь стал королевским гвардейцем и охранял покой короля. Он мечтал быть с ней рядом, но этого не произошло ни через год, ни через два. Ему пришлось делать многие бесчестные вещи.

– Что стало с девушкой? – спросил Селвин тихо. Похоже его захватил рассказ.

– Она не вышла за принца, – грутно произнес Джейме. – Она стала женой короля. Они виделись каждый день, но он не мог ее коснуться. Король ее не любил, и однажды королева отчаялась и пришла к своему Белому рыцарю. Они преступили все возможные клятвы, но не разлучались надолго до самой смерти. Она умерла на его руках.

Селвин помолчал. На его лице мелькнуло выражение понимания, быстро сменившись беспокойством.

– У Лианны есть план. И она не хочет моего участия в турнире, она очень этого не хочет, отец, – Селвин расхаживал по комнате. – А я боюсь ее потерять, но не могу переступить через ее честь. И свою совесть. И через семью тоже не могу.

– Ты гораздо лучший человек, - сказал Джейме, поднимаясь с пола. – Лучше, чем Белый рыцарь, лучше, чем я когда-либо буду. Слава богу. Ты все решил и намерен поступить как должно. Я же человек без чести, что широко известно, и мне не стать тебе советчиком.

– Говори со мной, отец, – Селвин смотрел на него удрученно, но глаза блестели яростно. – Я слышу в ушах ее голос. Я помню ее просьбу. Я не должен, но я не железный - я просто сломаюсь!

– Хватит и одного сломанного человека в нашем доме, - устало произнес Джейме. – Я не брошу тебя одного с твоей болью. Я в твоем распоряжении.