— Ты что-то знаешь об этом?
Граф выглядел довольно странно — настороженно и в то же время явно пытался сделать вид, что рад воссоединению всей семьи.
— Откуда? В моем-то положении? — Тринадцатый сухо рассмеялся, дотронувшись пальцем до маски.
Мудрость отдёрнул себя от того, чтобы начать нервно грызть ногти. Дурацкая, неизгладимая привычка! Тринадцатый Ной… Всем вокруг было понятно, о чём именно он говорит и на что так прозрачно намекает. Его обличие уже выдавало его положение. И Мудрость, если не сможет скрыть своё состояние, может оказаться в точно таком же.
Безликий… Обезличивание.
Наказание. Единственно возможное наказание для Ноев. Такое случалось, что пробуждались Нои, которые были отчего-то неправильными, они не поддерживали Графа, держались обособленно, они могли стать угрозой для семьи и их обезличивали. Такое бывало, что Нои на одно пробуждение становились неправильными, не желали помогать Графу, действовать во благо Семьи, но в следующем поколении как правило вёл себя как обычно.
Такое бывало. Такое всегда выправлялось само собой. Сами Нои, вспоминая о времени своего небольшого помешательства, говорили, что это было просто ужасно, их что-то постоянно терзало.
Уж ни о тех ли сомнениях, которые сейчас не дают покоя Мудрости, они говорили?
С одной стороны, ничего ужасного в обезличивании не было. Просто Ной терял своё имя и лицо… У Тринадцатого Ноя не было своего имени. Ни в семье, ни данного при рождении. Оба были отобраны, и хотя о внутрисемейном имени все знали, никто не мог назвать его.
Почти таким же образом был «наказан» посмертно и Четырнадцатый… Имя его осталось навсегда забытым, хотя, насколько знал Мудрость, из-за того, что наказание настигло этого Ноя уже после смерти, оно не подействовало, и это было чем-то вроде формальности.
Но в случае с Тринадцатым это формальностью не было.
Его никто теперь не мог увидеть, можно сказать так. Наказанный так же почти полностью терял свой дар. Собственно, об этом и напомнил Тринадцатый. Его даром было предугадывание будущего, некоторый анализ возможностей и вероятностей, которые позволяли предсказать практически все последствия и итоги. Говорили, что когда-то именно через Тринадцатого Ноя проходили все планы и тактические наработки Семьи.
Так же каким-то образом Тринадцатый был связан с их дарами. Вроде, когда участвовал в их развитии, сейчас-то точно об этом не скажешь, да и не спросишь напрямую. А учитывая некоторую непредсказуемость их даров, Мудрость вполне мог себе подобное представить, что ими занимался именно тот Ной, который мог предсказать, как дары отреагируют на то или иное вмешательство, потому что иначе это грозило большими и очень нехорошими последствиями.
И простая потеря своего дара была самой меньшей бедой в этом списке. Их способности требовали к себе слишком деликатного обращения.
— Может быть, начнём этот вечер хотя бы с каких-то вопросов-ответов? — поинтересовался Тринадцатый, когда пауза затянулась, — могу начать я. Что я здесь делаю?
— Ну, я ответил на этот вопрос, — отозвался Тысячелетний Граф.
— Ни в коей мере. С каких это пор вы считаете меня семьёй? Да ещё и Семьей Ноя? Мне казалось, вы меня изгнали…
— Не совсем так, я просто принял меры для того, чтобы ты не мог навредить ни себе, ни другим.
— Угу, а ещё, не забывайте об этом, вы заперли меня чёрт знает где. И не стоит говорить, что сделано было из-за опасений, связанных с моим даром, у меня его почти нет!! — последние слова Тринадцатый практически прошипел, резко приподнявшись в сторону Графа.
«Неужели так играет? Что происходит на самом деле?» — Мудрость уже ничего не понимал и бросал почти беспомощные взгляды на других членов семьи, но все были слишком поглощены наблюдением за разворачивающимся перед их глазами небольшим шоу. Даже Узы, которые обычно не могли и минуты спокойно просидеть за обеденным столом, настороженно зависли у края на коленях. Когда они успели приползти туда, Мудрость не знал.
— Выкладывайте давайте, зачем я здесь, — Тринадцатый опустился обратно.
— Действительно, зачем? — пробормотал кто-то в стороне.
— Затем, что в последнее время наша Семья итак оказывалась непозволительно ослабленной в самый ответственный момент. И, разумеется, я понимаю, что происходит это не просто так.
Пристальный взгляд в сторону Тринадцатого. В сторону Ноя, который должен был стать безликим, но отчего-то… Это не особенно действовало. И, знал об этом только Мудрость. Знал о том, что Тринадцатый разгуливает непонятно где, знал о том, что, скорее всего, он нашёл какую-то лазейку…
Предполагал, что это можно считать предательством, но с самой первой встречи Мудрость об этом молчал. Не сказал. Скрыл. Стал соучастником.
Может быть, Тринадцатый смог что-то с ним сделать?
С другой стороны, Тринадцатый мог быть тем, кто понимает, что происходит. В прошлые разы им так и не удалось поговорить по душам, но когда Тринадцатый просил отправить посылку книжникам, он обещал, что многое объяснит. Оставалось только дождаться того времени, когда его отсутствия никто не заметит.
— Что ж, вы подумали и решили, что проблема всё-таки существует? Может быть, даже я стал… может быть, вы даже решили, так посмотрев на меня?
— Но если бы ты вернулся в нормальное состояние, — протянула Роад.
— Ничего страшного, Мечта, соглашусь, что мне не очень комфортно, но всё же… Ищите. Вот только не думайте что… — Тринадцатый снова обернулся к Графу, продолжая успокаивающе поглаживать ладонь расстроенной Роад, — Я всё помню.
Похоже, он вкладывал в эти слова особый смысл. Всё — это что?
Тринадцатый Ной был трижды безликим. Три поколения подряд он был неправильным. Три поколения… Он был чем-то сродни местной достопримечательности или легенды, скрытой от посторонних глаз.
Да, возможно, он всё же сможет пролить свет на эту странную ситуацию и природу сомнений Мудрости?
— Я знаю. — Ответ Графа тоже не добавил ясности. — Ну а теперь мы можем наконец-то обсудить наши дела…
Атмосфера как-то сразу стала другой. Не такой напряжённой. Вот только от осознания, что сейчас с ними за одним столом сидит Тринадцатый Ной, становилось не по себе…
Неожиданно от автора.
Вчера, наконец-то, прочитала новую главу манги, до этого боялась даже смотреть, опасаясь, что она снова не выйдет. Но мои страхи не оправдались…
И что же я хочу сказать в итоге??
Роад очаровашка ^^
Злобноватая (о как завернула!!) очаровашка **
====== Глава 2.(27) Очень странный сон. ======
Глава 2. (27)
По старой привычке Он расположился на окне. Солнце сегодня палило нещадно, не было ни одного облачка, почему-то хотелось петь. Ну, или хотя бы тихо намурлыкать себе под нос какую-нибудь спокойную, милую песенку.
Прямо под окном проходили громко галдящие семьи и парочки, распевали песни, подшучивали друг над другом, и все устремлялись в сторону Большого Серебряного Дома. Главная святыня сегодня будет выставлена на всеобщее обозрение ни как какой-то идол, требующий поклонения, а как символ торжества, радости и победы смерти над жизнью.
Если, конечно, Он правильно помнил историю этого дивного, но и равно дикого празднества.
Впрочем, его дата выпадала на действительно значимое и прекрасное событие, что заставляло даже Его стеснительно улыбаться и ожидать совместного похода на место празднования.
При этом Он пытался не обращать внимания на суету в комнате, которую устроили его Соседи. Предпраздничная лихорадка, похоже, захватила и их, как оказалось, совершенно неготовых к активному отдыху.
Агерту, к примеру, вычёсывал свои руки с таким остервенением, будто там поселилась целая колония клещей, и не уставал жаловаться на то, что, видите ли, они чешутся каждые три минуты. При этом он ещё и нервно расхаживал по комнате взад-вперёд и то и дело хватался за флягу с водой, поливая пошедшую некрасивыми красными пятнами кожу.
Белобрысая Нрид как обычно крутилась перед зеркалом, поворачиваясь то так, то сяк, и тщательно просматривая каждое движение. Добивалась того самого идеального эффекта, всё раздумывая, добавлять ли к своему воздушному наряду ещё пару тончайших солнечных лент или уже достаточно. Неугомонного Агерту это не устраивало, и он, совершено выйдя из себя, беспородно сместил удивлённую красавицу у зеркала и внимательно уставился на самого себя, придирчиво разглядывая результат его почти трёхчасовых стараний.
