— При чём тут моя совесть?

— При том, что он шляется к вам, либо к нам шляется Неа, навещая его. Ещё немного, и я начну подозревать что-то большее, чем братские отношения. Это скорее с Линали он ведёт себя, как с заговорщицей, а вот с Неа… Они почти милуются!

— Они просто близки по духу. Это ты ещё их в нашем Ковчеге не видел, — Тикки задумчиво вздохнул. — Они все себе по углам да по парам, а нам и места не хватает. Вынуждены морозить задницы! Кстати, стоп, морожу задницу здесь только я, так? А ты, хитрюга, потому на меня и уселся?

— А как же? — подмигнул Аллен. — Как у тебя дела-то? Наконец все признали в тебе Графа или есть ещё сомневающиеся?

— Нет. И мне даже жаль, вдруг они смогли бы переубедить меня. Почему управлять всем этим бедламом должен именно я? Почему? Сволочи! И никто даже не думает помочь разобраться. Всем всё смешно да забавно, а у нас, вроде бы, ещё Ной должен пробудиться, тот, что на моё место, и где он теперь? Все адекватные свалили в единую кучу в уголке и не высовываются, а разборок дофига: с Ковчегом, с перерождениями, внутренними связями…

— С акума, — деловито подсказал Аллен.

— С потерявшимися акума сами разбирайтесь, не имею ни малейшего представления о том, что с ними можно сделать! Связь разорвана, она на Гра… На Адаме держалась.

— Бедняжка…

Тикки тут же рыкнул, ещё сильнее сжимая юношу в своих объятьях и кусая Аллена за шею.

— Согласен, тот наряд мой воистину дурацкий. В нём неудобно целоваться.

Аллен тут же обернулся, довольно улыбаясь, позволяя накрыть губы собственническим, недолгом поцелуем.

— И за что ты мне так нравишься? — выдохнул юноша.

— За то, что ты меня любишь?

— А я умею? — так же тихо отозвался Аллен, улыбаясь.

— Мы можем проверить, — притягивая юношу ещё ближе и проворно пробираясь ладонями под рубашку, прошептал Тикки.

— А ничего, что тут кругом люди? — Аллен до хруста сжал руку Тикки, и тот, поморщившись, сразу убрал руки.

— Я просто соскучился...

— Ага… — Аллен уже не слушал, на дороге появился мальчишка, громко расхваливающий и предлагающий купить газету с освещением последних политических рокировок. — А ты помнишь, что нам ещё с Ватиканом играть в «мирись, мирись, мирись и больше не дерись»? Хорошо хоть наша сторона, вроде как, через Линка действовать будет. То есть нам предложили выбрать, и Линк был единственный, кто действительно мне по нраву.

— Интересно, с кем буду вынужден болтать… Постойте-ка! Я же начальство! — осенило новоиспечённого Графа Новых Тысячелетий. — Испокон веков за политику отвечал Алчность! Вот пусть и отвечает.

— Почему у нас это должен делать я? — вздохнул Аллен, переплетая пальцы с Тикки и с улыбкой наблюдая за людной улицей.

На его руке, так же как и на руке Ноя, поблёскивал на солнце браслет. Два одинаковых браслета с отличной гравировкой внутри. Два браслета, что были надеты ими добровольно. И что никогда не будут сняты. Так же исключительно по их желанию.

Новый символ их связи. Их общее Испытание, общая Боль и, конечно же, Удача. Удача на двоих.