Канда ему, разумеется, не ответил. Резко отвернулся, словно приняв для себя какое-то решение, и, сделав пару шагов в сторону, достал откатившийся в сторону Муген. Лави, насупившись, продолжал исподтишка наблюдать за мечником и, благодаря своим уже двум глазам, отлично увидел, как уголки губ Юу приподнялись в подобии улыбки, когда тот прикоснулся к поверхности меча.
— Что, Муген не обиделся за недолгую отлучку?
Лави только произнёс эти слова, да тут же прикусил язык, понимая, что ляпнул явно что-то не то. Вот только мечник вновь не проявил никаких эмоций, смерив его тяжёлым взглядом, затем скривил губы в презрительной усмешке.
— Пошли отсюда. Посмотрим, как там наш главный извращенец.
— Я даже не знаю, о ком идёт речь, — раздражённо отозвался Лави, наконец-то делая шаг к выходу с балкона и тут же потерянно оглядываясь. И где же его хвалёная идеальная память, когда она так нужна? Он не мог даже определить, с какой именно стороны пришёл, только помнил что очень долго бродил здесь в галерее, пока пытался отыскать Канду. — Так о ком идёт речь?
— Остался бы и послушал там, — фыркнул мечник, демонстративно проходя мимо. Первым порывом Лави было остаться здесь, пойти в другую сторону или ещё что-то, но Канда скрылся за поворотом, и до юноши наконец-то дошло.
— Юу!! Стой, я же не знаю, как отсюда выбраться!
Он сразу же бросился вперёд и едва успел затормозить, чтобы не врезаться в стоящего за поворотом мечника, который…. Ждал его??
— Тч, и это позорище собирается назвать себя книжником! — раздражённо выдохнул Юу и вновь продолжил свой путь, отворачиваясь от Лави.
— Уже не… — начал Лави и прикусил язык. Он что??
На сей раз юноша решил не отставать от мечника, попутно ломая голову над ситуацией и над невольно возникшим в голове вопросом. Так уж получилось, что Канда напомнил ему, что он, вроде бы как, будущий книжник, а значит, напомнил и о том, что у него вообще-то был Панда. А может быть, и есть, Лави на это надеялся, пусть даже ему устроят грандиозную выволочку, но только пусть Старик окажется жив и здоров, пусть он разозлится и выпрет его такого идиота из учеников, пусть случится всё, что угодно, но…
— О Панде так ничего и неизвестно?
Лави был слишком обеспокоен и заметил только, что Канда слегка сбавил шаг, а его голос прозвучал как-то сипло.
— Нет.
Наверное, он задал этот вопрос совсем не к месту.
— Чувствую себя придурком, — негромко пробормотал он, искренне надеясь, что Юу этого не услышит.
— Твои чувства тебя не обманывают.
Услышал-таки.
— И что… что, всё..
— В чём дело, словарный запас закончился? — Юу продолжал идти впереди, так и не оборачиваясь, а Лави кусал губы, ибо дотянуться до локтей не удавалось.
— Закончился, ты меня шокируешь, и я теряюсь, не понимая, что ты творишь.
Канда вновь резко остановился, разворачиваясь назад и приоткрывая губы, чтобы сказать что-то, но так и замер, оказавшись лицом к лицу с Лави на расстоянии в несколько сантиметров. Рыжеволосый юноша затаил дыхание, с интересом вглядываясь в напряженное лицо парня, Юу сжал зубы, будто бы угрожающе сужая глаза, и прошипел прямо Лави в губы:
— Ничего удивительного, что не понимаешь, ты ведь идиот.
Лави простоял так в проходе ещё около пяти минут после стремительного ухода Канды, пытаясь определить, что это значит, какие открываются перспективы, и что теперь делать. Но, видно, Алма сумел спасти не совсем всё тело, и его мозг всё-таки порядком подгнил.
И было так же странно, что порчу его мозгов не заметил Юу. Или он и без того всегда считал, что у Лави в голове капуста вместо традиционного серого вещества?
Возвращаться не хотелось, но его обязанности как ученика книжника ещё никто не отменял, и можно было списать его сегодняшние поступки на отходняк после продолжительной и тяжёлой болезни. А теперь пора возвращаться к осмотрительному образу жизни, то есть начинать думать головой, а не какими-либо другими частями тела. Даже если его мозг безвозвратно испорчен, он должен с успехом строить из себя всё такого же умника, как и раньше.
Лави удовлетворенно вздохнул, отмечая, что хоть в чём-то сумел наконец-то разобраться, и поспешил обратно в комнату Управления, чтобы точно узнать, что происходит. Как только вопрос был поставлен ребром, его голова тут же заработала, и оказалось, что не так уж и сложно найти отсюда дорогу обратно. Он отлично запомнил весь путь сюда со всеми своими глупыми заворотами, помнил, в каких местах останавливался, чтобы позвать Юу, и слишком хорошо помнил, как мечник наконец-то откликнулся, всё-таки дал себя найти.
С его головой определённо всё было в порядке. Или так было только потому, что Канда ушёл? И именно он и сбивает Лави с толку?
Юный книжник провёл рукой по лицу, словно стремясь очистить его от накопившейся за день усталости, и услышал со стороны голос Линали.
— Лави! Вот ты где! Почему не собрался в комнате? Ты в порядке? А где Канда?
На последний вопрос захотелось ответить очень грубо, это ведь совсем не её дело. Но пришлось, как подобает воспитанному и умеющему держать себя в руках человеку, покачать головой и развести руками.
— Где Канда, не знаю, а сам я немного заплутал.
И ведь почти правда. Может, и хорошо, что он встретил Ли, без лишней нервотрёпки узнает у неё последние новости.
Неа нервничал. На самом деле ходил по комнате управления туда-сюда-обратно, ощущал, как нещадно ноют ноги, как начинает ломить спину, но не желал поддаваться усталости своего нового, болезненного тела. Ничего, вот пробудится в нём Ной, и всё это сразу же станет не важно.
Только вот для пробуждения в нём тёмной сущности надо сначала либо убить Сердце, либо уничтожить зеркало. А у бывшего Четырнадцатого не было ни единой мысли насчёт его местоположения, и что-то внутри настойчиво подсказывало, что он должен стать Ноем как раз к тому моменту, когда убьют Сердце.
Положение дел было просто отвратительным, и тут приходилось надеяться только на Тринадцатого. Если в прошлую жизнь у этого Ноя были связаны руки, но он всё равно как мог помогал своему сыну, то теперь, когда он получил некоторую степень свободы, может быть, у него получится что-то более удачное.
Хорошо было бы связаться с Ноями, но рискованно. Ему сейчас, пока он так бессилен, ни в коем случае нельзя светиться и давать знать, что он жив. Это может смешать многие планы. Тысячелетний Граф уж точно может отложить все дела и решить разобраться с ним немедленно. А он, если хотел, умел быть целеустремлённым и разрушительно опасным.
Неа действительно не знал, сможет ли укрыться от Графа сейчас, в таком состоянии, если тот вздумает его найти. Так что Неа Уолкер решил действовать из тени, надеясь, что с той стороны Семьи Ноя тоже кто-нибудь трудится на благо их семьи, подготавливая почву и разыскивая это злополучное зеркало.
Ведь получалось, что оно на поверхности и кем-то найдено, если кто-то сумел пустить по его глади трещины! Вот только наблюдение показало, что эти трещины день ото дня становятся всё более незаметными и блеклыми, то есть зеркало восстанавливается, и Неа может оказаться в очень неудобном состоянии с едва ли не прищемленной душой.
Даже звучало по-идиотски.
Но больше всего его раздражало и пугало кое-что другое.
Аллен Уолкер.
Приёмный сын Маны, паразитический экзорцист, умудрившийся стать жертвой Сердца и встать в пару с Тикки Микком, настоящий Исполнитель Белого Ковчега и просто ребёнок с целой кучей проблем, начиная от извращенца Ноя, преследующего его всюду, и кончая тем самым Сердцем, которое тоже хочет его убить. Вот только не может, потому что её собственный кристалл служит отличной защитой от случайных и не случайных смертей. Только если Тикки с Алленом некоторое время не будут рядом, позитив причиняемый браслетами уменьшится, уйдёт в негатив, и Сердце сможет его прикончить.
И тем самым уничтожить Тикки Микка. Убрать новую фигуру, королевскую пешку, с шахматной доски ещё до того, как начнётся партия. Девчонка возомнила о себе слишком много и совсем забыла, что в следующей партии нет места именно ей.
