Агерту..

Он казался старым другом, который никогда и ни за что не причинит вреда, что обязательно выручит из беды и поможет в критической ситуации…

Аллен уже не ощущал трансформаций с телом, но знал, что выглядит совсем не так, как обычно… Длинные когти на обеих руках совсем не мешались и казались чем-то само собой разумеющимся.

Наверное, так было даже правильнее.

Так было всегда… Всегда для него или не для него. Аллен не понимал, но он точно знал, что он — что-то другое.

Канда Юу в почти не грубой форме объявил ему, что он дурак и должен подчинить себе своевольную чистую силу и не маяться с подобными проблемами и дальше. Что он должен прекратить прогибаться, что чистая сила его убьёт.

Но разве может старый товарищ, которому ты обязан жизнью, столько раз убить его вот так просто? Без причины? Может быть, тогда ему самому стоит умереть?

Но ему ведь сказали бороться.

Сделать новый шаг вперёд было сложно. Он стоял посреди улицы и потихоньку раскачивался из стороны в сторону, никак не желая определиться с тем, кто он такой на самом деле.

Ведь если он другой и должен бороться, то почему пустил в себя хозяйничать эту силу?

Почему он должен драться? И кто он такой?

Он отвернулся и сделал несколько шагов назад, удивлённо оглядывая улицу и явно не понимая, ни где он находится, ни что он здесь делает..

Здесь должен быть кто-то, кто заслужил наказания. Или чего-то более страшного, чего-то более сильного. Он пришёл сюда, чтобы уничтожить, чтобы убить того, кто оказался предателем…

Или нет?

Зачем он сам пришёл сюда?

Бурлящая в отчаянно болящем теле сила требовала выхода и битвы. Немедленно. И что-то оттуда же утверждало, что силы не хватит.

Он стал слишком слаб после того, как поддался обману и поделился силой. Он наделся на лучший исход, на то, что всё ещё можно решить мирно, без жертв, но ничего не получилось. Его предали, и теперь он сможет его уничтожить, ведь он был действительно зол. Очень зол.

Или же это был не он?

Голову разрывало от противоречий, и хотелось кричать. Может быть, он даже кричал, понимая, что всё это неправильно, и, кажется, кто-то подошёл сзади. Наверное, это была его цель.

Или не его.

— Кто я? — вопрос сорвался с губ и требовал немедленного ответа… Он забыл. Он не знал. И ответили ему из-за спины.

— Мне бы тоже хотелось это знать.

Улыбка горечи, боли и отчаяния змеилась на бледных губах беловолосого мальчика, который потерял себя. Мальчика, который попытался принять в себя то, что принять в принципе невозможно, и то, что было в нём от самого рождения. То, что было им самим.

Позади стоял тот, кто должен будет уничтожен. И он был изумлён. И он как всегда притворялся, на нём снова была маска.

И мальчик, смотря в его изумлённые глаза, улыбался, давая понять, что да, это он, он всё знает и пришёл взимать плату по счетам. Со всеми комиссиями и налогами.

— Привет.

Глупо было начинать этот бой с просто приветствия, но он знал, что гораздо слабее противника, и всё же желал его уничтожить. Он собирался приложить все мизерные усилия, что сможет.

И предатель не ответил. Он просто снял маску, а ему самому вдруг стало очень больно, словно что-то разорвало его ноги изнутри, хотя он продолжал стоять на этих самых ногах, а противник, наверное, атаковал…

Зрение подводило и смазывало картинку, не поспевая за скоростью движений, тело было каким-то странным, но происходящее распаляло и вдохновляло. А туман в голове постепенно рассеивался.

Апокриф продолжал наседать с ударами: один за другим, один за другим… А он скакал по стенам, словно циркач, и плёл свои паутины, нанося незначительные раны и неглубокие порезы. И Апокрифу было почти весело.

У него было слишком мало сил. Его сила слишком плохо воздействовала на Апокрифа, впрочем, атаки Апокрифа тоже не были слишком сильными. Но он был слаб. И должен был умереть.

— В чём дело, дорогой мой предатель? — громко позвал он, останавливаясь на шпиле одного из зданий и рассматривая замершего внизу врага. Как будто тот что-то задумал.

— Ты не можешь быть им.

— А это меняет тот факт, что ты, тот, кто должен был исполнить надежды, растоптал их? Решил уничтожить всё, что было до этого? Тебе дали силы, чтобы ты вырвался из оков, чтобы ты прекратил, остановил ту, что сейчас так любят называть Сердцем. А ты… нашёл своё теплое место и начал караулить её гибель, чтобы занять это место.

— Не сказал бы, что всё было именно так.. но начинаю верить, что ты он. — Медленно произнёс мужчина. Он был уродлив, с его формой произошло что-то странное, совсем облысел, кожа пошла трещинами, лицо и ладони деформировались, а последние и вовсе потеряли постоянную форму.

— Кто я?

— Агерту…

Агерту – в который раз отозвалось имя внутри него. Но он лишь улыбнулся в ответ, понимая, что всё совсем не так, и что силы ещё не подошли к концу.

— Меня зовут Аллен Уолкер. А Агерту, это тот, чьей памятью я временно вынужден пользоваться, чтобы принять окончательно.

Разве может быть так, чтобы он забыл имя, данное ему Маной?

====== Глава 23 -63. Активация. ======

Лави тщательно застёгивал ворот, закутываясь в мешковатый плащ и радуясь этому его свойству. Не хватало ещё, чтобы эта тряпка липла к его влажному телу.

Он в который уже раз за сегодня скосил взгляд на стоящего как ни в чём ни бывало Канду, и в сердце защемило. Брюнет мрачно рассматривал потуги юного книжника одеться как можно быстрее, и при этом явно пытался скрыть любые признаки их недолгого времяпровождения. Странного времяпровождения.

Лави впервые ощущал себя настолько беззащитным и ничего не понимающим. Он слишком привык за прошедшее время полагаться на силу своего интеллекта, анализировать, понимать, что происходит, когда другие только догадываются. Но сейчас он ощущал мощное смятение, сметающее внутри все привычные его системы, расчеты и выверенные схемы. Всё летело в тартарары, стоило только юному книжнику посмотреть в сторону Канды и встретиться с его безразличным взглядом. Как жаль, что он всего лишь ученик книжника и не может понять, чем вызвано подобное отчуждение! Всего-то несколько минут они жарко переплетали тела, до неистовства наслаждаясь хоть какой-то близостью друг с другом, а вот сейчас Юу, как ни в чём ни бывало, оделся и сообщил, что им надо поторапливаться.

Или Лави чего-то не видит? Чего-то, что Юу не желает демонстрировать?

Это только одному Лави показалось, что они оба, наконец-то дорвавшись друг до друга, были рады? И даже более чем рады. Лави вот честно отвечал себе, что давно думал о подобном как-то мимоходом, подавляя запретные и ненужные мысли, но думал. И Юу, кажется, тоже не первые сутки желал его.

И сегодня они так и не дошли до конца. А Юу не походил на человека, которого могли смутить не подходящие условия или место, нет, он совершал практически всё совершенно осознанно, в то время как Лави конкретно поплыл под такими непривычными, но желанными ласками и совсем потерял себя. А ведь именно он из их двоих готовится принять звание книжника, человека, у которого рассудок должен преобладать над всеми чувствами человека, который не имеет права поддаваться страстям.

— Там уже наверняка и без нас всё решили, — хрипло пробормотал Лави, в очередной раз не выдерживая и отводя взгляд от мечника. Как бы он ни старался смотреть прямо и смело – не получалось.

Да и не знал он, как себя вести теперь с таким странным Юу! Да и никаких отношений с парнями у него тоже никогда не было! И он так же не знал, что там и как отличает, что знает сам Канда, и что получается в итоге у них двоих.

А Юу продолжал смотреть на него, и под пронизывающим взглядом тёмных глаз оставалось только нервно теребить пуговицу под самым подбородком на плаще и надеяться, что ему наконец-то найдут нормальную одежду. Словно Юу прямо сейчас сканирует его взглядом, рассматривая, однако, не внутренности и не тело, а то, что гораздо глубже — его душу, которую Лави так долго и так бережно прятал на протяжении всех годов ученичества у Книжника.