Мукуро подливал масло в огонь звонками и сообщениями. Сейчас было совсем не до него, но, похоже, он считал иначе. Катсу возил в школу Кусакабе и забирал из нее тоже он, потому что иногда Мукуро караулил его в окрестностях, а видеться с ним не хотелось. Не с такими эмоциями, сомнениями, не в такое время.

— Отключи телефон, — потребовал отец, когда вибрация стала уж слишком назойливой. Катсу послушно щелкнул кнопкой и затих. — Это кто такой упорный? Нужно забить его до смерти.

— Не надо его забивать! Это Мукуро. Он просто волнуется.

— О ком?

— Ну… обо мне. Мы немного повздорили.

— Подробности твоей личной жизни меня не волнуют. Травоядное.

Снова этот тон. Когда речь заходила о Мукуро, его голос терял равнодушно-холодные нотки, аж звенел от напряжения. Катсу не видел сейчас его лицо, но подозревал, что оно тоже не безразлично-спокойное.

И узнавать причину совсем не хотелось.

***

Длинные гудки в мобильном быстро сменились на раздражающие короткие, и Мукуро, чуть не раскрошив его в руке, швырнул аппарат на стол.

Рядом с ним присел Бьякуран с подносом, заваленным одними сладостями. Каким-то образом во всю эту мечту диабетика втесался скромный кусок овощного пирога. Мукуро с ленцой понаблюдал, как он аккуратно вставляет пластиковую трубочку в крышку большого стакана с молочным коктейлем, и поднялся, чтобы уйти, но Джессо поймал его за руку и взглядом красноречиво дал понять, что хочет, чтобы тот сел обратно.

— Плохое настроение? — участливо спросил он, кивая на несчастный телефон, валяющийся на самом краю стола.

— У меня всегда замечательное настроение.

— Да, я заметил. Но это твое дело, у меня к тебе другое. — Джессо прокрутил в руках трубочку, внезапно посерьезнев. — Мне абсолютно все равно на то, что ты неровно дышишь к Хибари Кее, всячески до него домогаешься и лелеешь мечты о вашей свадьбе, но послушай меня, — его голос приобрел ледяные нотки, и на лицо легла тень, — если ты тронешь Саваду или его семью еще раз, то у тебя появится новый враг — в моем лице. А ты прекрасно знаешь, как мне этого очень не хотелось бы, ведь я тебя так люблю.

— Я пропущу часть про твои нежные чувства ко мне мимо ушей и посмеюсь над тем, как ты воспеваешь мою великую любовь к Кее, но повторю — наверное, в сотый раз за все эти жуткие дни: я не убивал Хром и пальцем не тронул дочь Савады, — устало вздохнул Мукуро, откидываясь на спинку стула. — Я еще могу понять то, что ты винишь меня в смерти Хром, хотя это и бред: я бы никогда не решился на такое — она часть меня, но зачем мне убивать девочку?

— Да брось. Только слепые дураки в лице блаженного в неведении отца и непробиваемого Хибари Кеи не знали о том, что она была без ума от него.

Мукуро не смог сдержать усмешку, а потом и вовсе рассмеялся.

— Значит, ты считаешь меня ненормальной истериком, идущим на поводу эмоций — в данном случае, слепой ревности, который идет и убивает ребенка, у которого даже не серьезные чувства вовсе, а поклонение кумиру? Ты делаешь мне больно таким видением моего образа.

Бьякуран шумно отпил из стакана и призадумался.

— Я могу достаточно судить о тебе, ведь я знаю множество твоих личностей из разных миров.

— Они имеют ко мне такое же отношение, как и ты к самому себе из будущего, который напропалую захватывал эти самые миры и пытался собрать Тринисетте забавы ради. То есть — никакого.

— Странно, ведь твое стремление к Кее практически везде одинаково сильно. Неспроста же это. Я, например, ни разу не встречал тебя, связанного узами с какой-нибудь… милой девушкой.

— Этому есть отличное объяснение: сексуальная сторона жизни меня не волнует. Впрочем, платоническая любовь — тем более.

— Асексуал? — расхохотался Джессо, роняя башенку из сахарных леденцов. — Жаль, Хибари Кея это не слышит. Он бы удивился.

Их разговор прервал хлопок двери, и в пустой столовой появились Ямамото и Скуало с кипой бумаг. Судя по тому, как расплылась в улыбке раздатчица обедов, они тут были постоянными гостями. Странно, учитывая то, что у Ямамото, по крайней мере, был собственный кабинет, в который ему с удовольствием бы натаскали кучу еды в любое удобное для него время. Что ж, выходит, это причуды Скуало. Может быть, у себя, в Варии, это было единственным местом, где он мог побыть наедине с собой.

— Привет! — вскинул руку Такеши, едва переступив порог, и, оставив Скуало, подошел ближе. — Вы, как всегда, вместе.

— Как всегда — это ты имеешь в виду пять лет моего отсутствия и нашу взаимную антипатию? — уточнил Мукуро, не припомнив ни одного случая, когда это они с Джессо проводили время в компании друг друга: даже в прошлом такого чуда не произошло.

— Антипатию? — огорчился Бьякуран.

— В любом случае, мне уже пора, — поднялся Мукуро, поднимая со стола свой мобильный. — Спасибо за приятный разговор, Бьякуран. Привет всей Варии, — кивнул он Ямамото и направился к выходу, провожаемый подозрительным взглядом Скуало. Что ж, они всегда друг друга недолюбливали. В основном, из-за того, что Суперби не особо привечал иллюзионистов, а Мукуро — шумных людей. Кен не в счет.

— Не забудь о том, что я тебе сказал, — бросил ему напоследок Джессо. Мукуро насмешливо фыркнул и толкнул дверь.

Снаружи он еще раз проверил входящие сообщения — от Катсу не было ни одного. Такое упорное игнорирование порядком подбешивало, и если поначалу —первые два дня — Мукуро винил себя за несдержанность и провокацию Кеи, то сейчас направил все негативные эмоции в сторону мальчишки, настроение которого с удивительной непостоянностью скакало как бешеное и зависело от всего абсолютно, вплоть до непонятных мелочей, вроде одного косого взгляда или брошенной вскользь короткой фразы. Не будь он так важен… ей-богу, он разделил бы участь семьи Эстранео еще в начале их тесного общения.

— Мукуро-сама, — окликнул его привычно-флегматичный голос, и Рокудо вопросительно посмотрел на Чикусу. Он держал в руке пухлую папку с бумагами и выглядел совсем нездорово. — Вы что-нибудь нашли? Может, вам нужна помощь?

— CEDEF еще не ответила на запрос Тсунаеши, но я опросил нескольких бездомных, болтающихся возле той стройки, и узнал приблизительное описание человека, который встречался с Наги.

— Описание? — удивился Чикуса и взбудоражено поправил очки. — Это же… это очень важная информация, почему вы не оповестили Саваду-сама?

— Потому что это приблизительное описание. К тому же, человека я не узнал. Для фоторобота не пойдет, потому что бродяги путались во внешних признаках, да и темно было. — Мукуро скрестил руки на груди и прислонился спиной к стене. — Я знаю не больше тебя. И я даже представить не могу, чем ты можешь помочь.

— Вы еще не вычеркнули из списка подозреваемых Хибари Кею?

— Вычеркнул? — хмыкнул Мукуро. — Я его имя перенес на первое место. Больше мне не на кого думать. Хотя со смертью дочери Савады все стало слегка… не так однозначно все выглядит теперь. Когда убили Юи, у Кеи было стопроцентное алиби: он вместе с нами носился в поисках по городу. Поэтому, если две смерти связаны вместе, то винить мне Кею не в чем.

— Если можно понять, за что убили Юи — она все же дочь босса Вонголы, то зачем понадобилось убивать Хром…

— Она невеста правой руки босса, и, поверь, все об этом прекрасно знали. Если бы Кея держал язык за зубами и не объявлял во всеуслышание о том, что они собираются жениться, то, может быть, наша девочка была бы еще… жива.

Чикуса отвел взгляд, болезненно скривившись, и протянул папку.

— Я собрал всю имеющуюся информацию. Здесь в основном одни отчеты, по большей части, бесполезные, но, может, вам удастся накопать в них что-то. Я не смог, — честно признался он. — Возможно… возможно, эмоции затмевают здравый смысл.

— Я понимаю. — Мукуро с силой стиснул челюсть. — Хочется поскорее найти виновных и отвести душу, намотав их внутренности на трезубец.

— Не забудьте меня позвать, — мрачно кивнул Какимото и, склонив голову, удалился. Мукуро с интересом пролистал листочки в папке, которые и впрямь на первый взгляд казались мусором, и тоже ушел. Все-таки в оперативной работе от него гораздо больше пользы.