- Говорят, что Мередит родилась в Киркволле и будучи сиротой, она вступила в Орден храмовников в довольно юном возрасте, - он впился в гнома внимательным взглядом, в котором не осталось и следа от болезненной усталости, даже голос изменился. - Вот только жила она в маленькой деревне в пригороде Киркволла. И у нее была сестра. Маг, - Варрик вздрогнул и недоверчиво уставился на Айнона - скелеты-то и правда трехголовые. - Однако мать не захотела отдавать ее на обучение в Круг, она не могла представить себе разлуки с дочерью, - тевинтерец склонил голову и прищурился. - Однажды Мередит вошла в дом и увидела стены, залитые кровью, и родителей, разорванных на куски. Ее сестрой овладел демон, превратив в одержимую, как и всякого мага, что не готов бороться.

Варрик судорожно выдохнул, с ужасом представляя, что увидела маленькая Мередит. Он знал, на что способны одержимые, спасибо Хоук и толпе порождений. Он мог представить алые стены и раскуроченные тела, как если бы был там, запертый с чудовищем, носящим лицо его сестры. Или брата.

“Мне споют твои кости и кровь!”.

Варрик рефлекторно вздрогнул, и губы Айнона изогнулись в мягкой, и оттого пугающей, улыбке.

- Вся семья Станнард была убита, осталась только Мередит, что была так испугана, что три дня пряталась в сарае, пока ее не нашли храмовники. Они, в конце концов, добрались и до ее сестры, но к тому времени она успела убить семьдесят жителей деревни. С тех пор Мередит считает, что магия - проклятье, - Айнон откинулся на спинку кресла и снова прикрыл глаза, было похоже, что внезапный приступ бодрости уже покидал его. - Она очень старалась, даже свержение предыдущего наместника, Перрина Тренхолда, ее рук дело. Действующий тогда рыцарь-командор был арестован и казнен по приказу наместника. И Мередит, возглавив отряд уцелевших храмовников, проникла в крепость и захватила Тренхолда. Спустя три дня он был осужден Владычицей Эльтиной и брошен в темницу, где через два года был отравлен, - тевинтерец презрительно усмехнулся, не оставляя сомнений в том, кто за этим стоял. - Вскоре после этого Мередит и стала рыцарь-командором.

Полуэльф устало вздохнул и замолчал, оставив Варрика обдумывать услышанное в тишине. Гном потянулся к бутылке и решительно разлил алкоголь по кружкам, вот теперь ему действительно хотел напиться. Подумать только, оказалось, Злая Сука - не воплощение зла. Она была как все, просто не слишком везучей. Однажды она тоже не вернулась. Интересно было знать, откуда Айнон знает такие подробности, ведь даже Варрик, сколько бы ни расспрашивал, даже перетряхнув все свои связи, не узнал про нее ничего, кроме официальной версии.

- Знаешь, недавно я видел на рынке арбалет, очень похожий на Бьянку.

- Что? - Варрик отвлекся от огня в камине и удивленно глянул на тевинтерца, резко сменившего направление беседы. Тем не менее, он охотно поддержал его. - Почему ты сразу не сказал мне?

- У тебя ведь уже есть арбалет, - лицо полуэльфа было невинней лица младенца.

- Я не собираюсь заменять Бьянку, но… ей бы было с кем дружить. С кем висеть рядышком, - капризно парировал гном. - Не слушай его, Бьянка, - он с любовью глянул на арбалет, висящий на стене. - Ты, как и все на свете, заслуживаешь счастья.

Айнон усмехнулся.

- Что стало с настоящей Бьянкой, Варрик?

Варрик резко поднял на него взгляд и вздрогнул. Полуэльф с силой сжимал подлокотники кресла, так сильно, что пальцы побелели, и если бы кресло не было из камня, оно, пожалуй, давно бы раскрошилось. Сам он с не меньшей силой вжался и откинулся на него, уложив голову на спинку. Его немигающий взгляд пристально следил за гномом. Дыхание его было тяжелым, а кожа бела, как снег. Но что по-настоящему испугало Варрика, так это глаза. Ровное синее пламя билось в его зрачках. Холодное и чужеродное. И лишь отчасти знакомое.

- Она… - Варрик моргнул, но видение никуда не делось. - стала сном, - он с удивлением понял, что не может солгать под взглядом этих полыхающих глаз. - А что… с тобой?

- То же самое? - Айнон болезненно усмехнулся, его губы изогнулись в горьком сарказме.

Варрик вздрогнул. Тевинтерец тяжело дышал, не сводя с него внимательного взгляда, а на его лице отчетливо была видна борьба на грани боли. Гном вздохнул: похоже, правдивая история - это именно то, что его ждет.

- Я любил Бьянку, - он поморщился от острой боли и перевел взгляд на огонь. - И все еще люблю. Именно она придумала концепцию арбалета, который я и назвал ее именем. Если Герав был отцом, то она была матерью Бьянки. Я… был в то время посредником между торговой гильдией гномов и своей семьей. Никакой не искатель приключений, а член торговой гильдии, ненавидящий свои обязанности… - он отпил из кружки.

Варрик не любил вспоминать ту историю и то время, самое радостное и самое безрадостное время его жизни. Но прямо сейчас он чувствовал себя попавшим в другую реальность, где это была просто еще одна нерассказанная история, история про Варрика и Бьянку. Про другого Варрика, гнома, что однажды не вернулся из похода. Тетрас прикрыл глаза.

- Ты знаешь, я родился здесь, на поверхности, отец умер, когда мне было два. Жизнь на поверхности не стала проще. И пока Бартранд занимался делами, продвигая дом Тетрас к каким-то неведомым вершинам, я заботился о том, что он оставил позади, о семье и слугах. Это, знаешь ли, было непросто. Наша мать, леди Ильза, все время была пьяна, все никак не могла смириться с изгнанием из Орзаммара. Было нелегко сдерживать ее пьяные буйства, - он горько усмехнулся, - избегать скандалов с соседями, заботиться о ней, пока она лежала еле живая после очередного… загула.

Варрик поднял взгляд на тевинтерца. Тот все также внимательно следил за ним горящим синим огнем взглядом. В этих глазах не было ни презрения, ни брезгливости, ни жалости, ни осуждения. В синем огне плясало желтое пламя камина и что-то очень мудрое.

- Бьянка была моим единственным утешением. Она всегда пыталась развеселить меня своими шутками. И даже пыталась организовать наш побег с Остхейма*… Как видишь, неудачно.

Он вновь глянул в кружку - в ней плескалось темное нечто, в мелких волнах, на поверхности которого играло золотистое пламя камина. Тяжести больше не было. Будто со словами ушло и сожаление. Он с теплотой вспоминал солнечное золото локонов Бьянки, задорную улыбку и голубые глаза. Веселые бусины в ее волосах, искрящийся смех и совершенно безумные идеи. Она была искателем приключений, даже если не могла покинуть гномий квартал. Что ж, они никогда не потеряют друг друга, даже если их разделят тропы Тени.

- Истина настоящего скрывается в прошлом, сын Халларда, - голос тевинтерца был низкий и совсем не похожий на привычный мелодичный голос Айнона, что мог петь так, что дрожали не только стекла. Тем не менее, он рассматривал Тетраса с долей интереса, и сквозь его любопытство проступало уже привычное выражение боли. - Освобождение находится там же.

- Так бы и сказал, - Варрик закатил глаза, - все ответы в прошлом. А ты: “Истина, туман, пасата”.

- Капелька здорового пафоса еще никому не навредила, - знакомым тоном, полным веселья, отозвался Айнон. И это был все тот же знакомый Айнон, усталый и болезненно бледный.

Варрик моргнул, и пугающая странность предыдущих нескольких минут стерлась, как и не была, а может, и правда показалось. Айнон расслабленно развалился в кресле, полуприкрыв глаза, и ехидно улыбался. Тетрас вздохнул и пододвинул к тевинтерцу кружку.

- Выпьем, друг мой, за освобождение, - он вместе с Айноном вскинул кружку. - Кстати, об этом: на днях, ты представляешь, ко мне пришла Хоук, тоже не дождалась Фенриса. Ты же знаешь, они иногда выпивают вместе. Делятся тоскливым прошлым, так вот, она рассказывала мне, что их из Ферелдена привез дракон. Дракон! Ты представляешь?

- Настоящее deridere.

- Ага, - Варрик так и не понял, что это значило, но раз Айнон считал, что слово подходящее, кто он такой, чтобы спорить. - А потом она сказала “Варрик…” - таким тоном, ну, ты ее знаешь, - “Варрик, а ты знаешь…”.