— Именно поэтому я и спросил у тебя, знаешь ли ты что-то о его коварном плане, — Чондэ вскинул руку, ладонью вверх, указывая на Бэкхёна, — пусть он и сказал, что у нас впереди есть еще пара лет, но не сказал сколько. И разумеется, это вовсе не значит, что завтра, конечно же, совершенно случайно Исину не упадет на голову кирпич, а Минсок тут как бы ни при чем.

Бэкхён прищурился. Он долго смотрел на Чондэ, но при этом будто сквозь него. Снова думал.

— Он так и сказал, что у вас есть «пара лет»? Это точная формулировка? — зачем-то уточнил он.

— Нет, вообще-то он сказал что-то вроде «расслабься и удели время любви, время у вас еще есть, и его достаточно чтобы потратить друг на друга».

— Это вообще и близко не синоним «у вас есть парочка лет в запасе», — растягивая губы, протянул Бэкхён.

—Да, но почему-то в контексте всего это прозвучало именно так, — Чондэ устроил руки на столе, — кто ж знает, что в его понимании «достаточно».

— Это, конечно, так, только меня все же кое-что смущает, — с сомнением произнес Бэкхён, зарываясь пальцами в волосы.

— Что же?

— Это может прозвучать странно, возможно даже бредом, и на самом деле все окажется иначе, — растягивая слова, сказал Купидон, — вот только меня смущает, что он взял и сказал тебе об этом. Зачем ему говорить тебе, что в 25 лет он собирается сбросить Исину на голову кирпич? Чтобы ты обмотал его пузырчатой пленкой и держал подальше от строек? Разве не разумнее было это скрыть, а потом сделать вид, что он тут ни при чем?

— Да, но мы ведь о Минсоке говорим, хрен проссышь, что у него там в голове происходит…

— Вот именно! — вскрикнул парень, почти торжествуя. — Именно об этом я и говорю.

— Что ты имеешь в виду? — непонимающе нахмурил брови Чондэ. — Поясни-ка идиотам из коррекционной школы, потому что они не догоняют быстрого полета твоей фантазии.

— Я лишь хочу сказать, может я ошибаюсь, так что поправь, но когда в последний раз он раскрывал тебе свои планы? Он столько лет водил тебя за нос, юлил и врал, манипулировал тобой, и вдруг — на тебе, — выдал все как на духу. Не странно ли?

— Странно, и?..

— И то, что он, скорее всего, опять тебе соврал.

— Поразительный поворот сюжета, — с каменным лицом произнес Чондэ, — я таки со стула чуть не упал, настолько неожиданно.

— Если это было так очевидно, то чего же ты… это самое… веришь ему?

— А я не верю, — резонно заметил Чондэ, — и, мне кажется, он это прекрасно знает. Так что в какой-то момент, когда я совсем перестану ему доверять, когда его слова не будут восприниматься мной всерьез, возможно, он действительно скажет правду, а я ему не поверю. И меня сожрут волки!

Бэкхён с хитрым прищуром смотрел на Чондэ. В голове было столько теорий и предположений, мысли скакали от одного к другому, и с каждым прыжком сильнее путались. Все это было настолько же невероятно, насколько и вероятно. Здесь нельзя было угадать и просчитать. От этого происходящее становилось увлекательным, хотя было не менее утомительным. Превращалось в какую-то игру, суть которой было разгадать Минсока.

— А что если я скажу тебе, что, возможно, в этот раз он все же не соврал? — Бэкхён прикрыл один глаз и скривился, как будто ожидая удара.

— То есть?..

— Что если он сказал правду, просто не очень актуальную?

— Я совсем не понимаю… — устало вздохнул Чондэ. — Пора бы уже сделать себе такую табличку, чтобы в нужный момент поднимать и не тратить силы на слова.

— Ну, вдруг когда-то он и хотел скинуть Исину на голову кирпич, когда тому стукнет 25. Исину, не кирпичу. А потом передумал.

— Вот так просто? — по-идиотски усмехнулся Чондэ, поднимая плечи. — Взял и передумал?

— Не просто, — буркнул Бэкхён, отводя взгляд, — возможно, были причины…

— Да? И какие же, позволь узнать?

— Вот мы и переходим к моменту бреда… — Бэкхён устроился поудобнее на стуле, — в общем, промелькнула в моей голове абсурдная мысль, что сначала, когда он всю вот эту теорию про преемственность придумал, у него действительно была идея разыграть шахматную партию, где каждый из вас встанет на свои места. Просто чтобы посмотреть, что же из этого выйдет. Вряд ли он всерьез зажегся мыслью о предназначении. Хотя, может быть и зажегся…

— И что тогда его заставило передумать? — вкрадчиво поинтересовался Чондэ.

— Не знаю, — отстранено сказал Бэкхён, — возможно исход. Ведь оригинальная история не закончилась хорошо. Зачем нужно было ее повторять на бис? Тем более, что вы ее уже прошли до этого. И все же… если бы вы трое действительно заняли места, которые вам предназначаются, что бы было? Гармония и идиллия? Мир бы стал процветать? Он и сейчас в порядке. Но что, если бы история действительно повторилась, только масштабы ее были больше, а исход такой же? Ведь не просто так существует этот запрет на кровные связи между сотрудниками.

— Погоди, но если он существует, то каким боком тогда я оказался на посту?

—Запрет не закон, его вполне можно нарушить в мелочах, тем более, что Минсок это просто обожает делать. Что, кстати, очень удивительно, учитывая его педантичность и любовь к порядку.

Бэкхён тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула, запрокидывая голову. Руки его безвольно повисли.

— Тебя одного еще можно проигнорировать, но если три брата займут каждый свой пост, это будет выглядеть как…

— Как предвестие о неизбежном конце света, — эхом отозвался Чондэ.

— Вскочите на своих коней и под «Имперский марш» явитесь туда, аки всадники Апокалипсиса, только втроем.

— Да уж, такое вряд ли можно будет проигнорировать.

— Может и можно, пока вы масштабную войну не развернете, — Бэкхён вскинул руку, цепляясь пальцами за столешницу, а затем с усилием выпрямился. — В любом случае, я считаю, что глупо наступать на те же грабли из любопытства прилетит ли в лоб или нет. Уверен, Минсок считает так же.

— Значит, он соврал, чтобы прикрыть какую-то другую ложь… вот только какую? — Чондэ задумчиво провел пальцами по губам.

— А к чему он вообще это сказал?

— Когда я его спросил, чего он нам так отчаянно втыкает палки в колеса…

— Ах, — кивнул Бэкхён, — так может он просто не смог банально признать, что ревнует? Просто сейчас других причин вам мешать я действительно не вижу. Ладно, когда Исин был маленьким. Минсок не хотел, чтобы ты к нему совался, потому что боялся, что ты мог бы каким-то невиданным образом узнать, что он твой брат, узнать его душу, — Бэкхён на мгновение замолчал, опуская голову, и продолжил тише, бурча в руку, прижатую к губам, — да и ваши имена в списке его не обрадовали, — он порывисто развернулся на стуле, отталкиваясь от стола, чтобы закинуть ногу на ногу, — но сейчас…

— Да и какой смысл был возвращать меня к жизни, чтобы потом забрать обратно?

— В этом-то как раз есть капелька смысла, — Бэкхён двумя пальцами скользнул по губе. — Фишка в том, что у нас не отлажена система смены должности, точнее ее вообще нет. Подразумевается, что если тебя приняли на какую-то должность, то на ней ты и остаешься до того момента, пока тебя не уволят. Никакого карьерного роста, разнообразия. Так что если тебя по ошибке взяли Пасхальным Кроликом, а душа у тебя лежит к розовым платишкам, диадемам, волшебным палочкам и розовым крылышкам, то уж извините, ничего с этим поделать нельзя. Трудитесь Кроликом, а платишки свои, будьте любезны, носите в свободное от работы времени.

— Значит, ты метил в Зубные феи, но не срослось? — злорадно поинтересовался Чондэ.

— Типа того, — быстро бросил Купидон.

— То есть, оставайся я Оле-Лукойе, меня бы не повысили до Смерти, так?

— Так, — согласно кивнул Бэкхён и жалостливо поджал губы, — ой, да ты не расстраивайся, начальник бы все равно из тебя был никудышным. Да и зачем тебе Смертью-то быть, там и обязанностей больше, и ответственность выше. Куда тебе?

— Успокоил, — хмыкнул Чондэ.

— Но в любом случае, если бы речь шла о смене должности, то это только через человеческий мир. И ему бы тоже пришлось так делать, но я еще раз повторюсь, как большой начальник, он может снимать с должности других людей, но сам себя снимать с должности права не имеет. А если его все же уволят, то в лучшем случае на этот свет ему дорога через перерождение, что значит он больше не будет нулевой душой и путь ему на какую-либо из должностей закрыт.