— А я и не терялся, — уверенно заявил Чондэ, откидываясь на спинку скамейки.

— А мне Минсок сказал, что ты пропал…

— Не пропал, а за сигаретами вышел! — поправил его Ким, будто была принципиальная разница.

— Так ты две недели назад вышел! — ахнул Лухан. — Ты что, в Китай за ними ходил?

— Да нет, просто решил заодно прогуляться…

— И гулял две недели? — снова удивился молодой человек.

— Да нет, меньше, — махнул рукой Чондэ.

— Сигареты-то хоть купил?

— Ага, только они, собаки, закончились. Вот снова за ними пошел. Так, а ты чего тут грустишь?

— Я не грущу, — надулся Лухан.

— Да ладно заливать, у тебя на лице написано, что грустишь. Давай, рассказывай, чего случилось? Девушка бросила?

— Была бы она еще у меня, — с сожалением вздохнул Лухан, смущенно опуская глаза, и нервно начал перебирать пальцами края своей кофты.

— И чего, из-за этого грустишь? Ой, да брось, — Чондэ отмахнулся, и скривил губы, — да они ж на тебя вешаться как шмотки на вешалку должны, ты же у нас цветочный мальчик.

— Как видишь, — Лухан развел руками, — не вешаются.

— Что, совсем-совсем? — Чондэ сел боком на скамейку, чтоб ему было удобнее разговаривать, и упер локоть о ее спинку.

— Совсем, — опять вздохнул молодой человек.

— Да они просто тебе завидуют, — усмехнулся Чондэ.

— Почему завидуют? — не понял Лухан, и вскинул голову, чтобы озадачено посмотреть на юношу.

— Да потому что, — Чондэ ухватил молодого человека пальцами за щеки и сжал, — если на тебя парик нацепить, всем бабам дашь просраться, принцессочка моя.

— Ты меня сейчас обидеть попытался или красотой моей восхитился? — еле пробормотал парень, терпеливо ожидая, когда его щеки оставят в покое.

— Даже не знаю, — задумчиво выдохнул Ким, и почесал затылок, — а давай так, ты будешь Золушкой, а я твоей феей крестной. Хочешь на бал?

— Да не особо…

— Фу, — Чондэ разжал пальцы, отпуская чужие щеки, — какая скучная Золушка. А как же принц на белом коне? Тоже не нужен? Ни принц, ни конь?

— Я что, по-твоему, совсем отчаялся? — оскорбленно ахнул Лухан.

— В смысле отчаялся? — вскрикнул обескураженно Чондэ. — Это нифига у тебя запросы, если принц на белом коне признак отчаяния! Теперь ясненько, почему у тебя никого нет.

Он высокомерно хмыкнул и отвернулся, устремляя свой взгляд в голубую даль, где сквозь кусты, на другой стороне дороги, призывно подсвечивались изнутри двери супермаркета.

— Как насчет выпить? — Чондэ резко повернул голову к Лухану.

— Нет, я не могу, — молодой человек принялся отрицательно мотать головой.

— Почему это? — удивился Ким. — Закодировали? Один шесть четыре пять. Все, раскодировался. Пойдем пить.

— Сказал же, не могу…

— Да почему?

— Я не располагаю средствами.

— За мой счет.

— Я Минсоку обещал, что не буду больше.

— Да мало ли что ты ему обещал, я тоже много чего ему обещал. В том числе не пить. Да брось, он не узнает.

— Все равно не могу…

— Да хватит ломаться, пойдем, выпьем, потрещим за жизнь, — Чондэ ухватил Лухана за руку и потянул в сторону супермаркета, — легче станет. Обещаю.

— А без меня ты не можешь?

— Пить в одиночку — первый признак алкоголизма. Не хочу, чтобы на меня вешали ярлык алкоголика. Пойдем.

Лухан недовольно простонал, но все равно, пусть и неохотно, поплелся за Чондэ. Он был не очень принципиален. Да и твердое «нет» говорить не умел. Почему бы нет? Если Минсок не узнает, можно и выпить. В конце концов, можно все, пока об этом никто не знает.

Чондэ, не затрудняя себя обходным путем, попер напрямик, через кусты, забор, дорогу в неположенном месте, хотя светофор был в нескольких шагах от него. Нарушать правила было у него в порядке вещей. По-другому он и не мог.

Двери супермаркета с жужжанием разъехались. Лухан неуверенно последовал внутрь прямо за вышагивающим вперед Чондэ, который уверенно двигался в направлении алкоголя, не отвлекаясь ни на что другое. Лухан же был не так целеустремлен. Он плелся позади, с интересом оглядывая стеллажи с разными вкусностями и глотал слюни, потому что понимал, денег на все это у него нет. По крайней мере, не в этом месяце точно. Да и в следующем скорее всего тоже.

Чондэ, не утруждая себя выбором, уверенно схватил с полки бутылку недешевого, но любимого виски, и направился к кассе, останавливаясь рядом с Луханом, который так и стоял, пожирая глазами сладости.

— Хочешь чего? — заботливо поинтересовался Чондэ. — Бери, оплачу.

— Да нет, ничего не хочу, — смущенно замотал головой Лухан. Неловко ему было. Он, конечно, любил халяву, как и все люди, но покупать то, что не может себе позволить за чужой счет, было просто хамством.

— Бери, — убедительно прошептал Чондэ, наклоняясь к самому уху Лухана.

Это прозвучало как приказ, на грани угрозы. Лухан протянул руку и быстро схватил с полки пакетик с кексиками. Чондэ лишь закатил глаза.

— Да что ты как неродной-то?

Он начал хватать с полки поочередно упаковки с разными вкусностями, недолго, но придирчиво их оглядывать, и закидывать прямо в руки Лухана. Когда в руках скопилась настолько приличная горка, что удержать ее Лухан был не в состоянии, Чондэ остановился и, развернув молодого человека, подтолкнул его к кассе.

Лухан покорно шел вперед, чувствуя, как в поясницу упираются чужие пальцы, и надеялся лишь на то, что ему не придется за все это платить, потому что сказать «нет, я не буду» он бы не смог, а жить на воде и хлебе вовсе не хотел.

— Карты нет, пакет нужен, и еще пачку Парламента легкого, — не дав продавцу и рта раскрыть, произнес Чондэ, и выудил из заднего кармана штанов черный кожаный, немного потрепанный на местах сгиба, бумажник.

Лухан стоял в стороне, наблюдая, как, ожидая, когда ему пробьют товар, Чондэ неторопливо разворачивал бумажник. И не то, чтобы Лухану было интересно считать чужие деньги, просто он подавился воздухом, когда понял, что денег в кошельке Чондэ в разы больше, чем у Лухана когда-либо было на руках. Это была почти что месячная его зарплата. Не то, чтобы он был уверен, но денег у Чондэ было определенно много.

— А ты не бедствуешь, да? — с завистью пробормотал Лухан.

— А? — не понял Чондэ и озадаченно посмотрел на собеседника.

— И откуда у тебя столько? Ты же вроде не работаешь… Вы что с Минсоком какие-то богатенькие детки?

— Ах, ты об этом… — понимающе кивнул Ким, — это компенсация.

— Компенсация? За что?

— За это, — Чондэ лишь немного приподнял свои очки, но этого было достаточно, чтобы Лухан мог разглядеть фингал у него под глазом.

— Кто это тебя так?

— Да не знаю, придурок какой-то, — Чондэ кивнул Лухану на пакеты, призывая взять, пока он расплачивается.

Просить дважды не пришлось. Лухан ухватил два пакета и направился на улицу, где его догнал Чондэ, перехватывая тот пакет, что был потяжелее.

— Так за что тебя так? — Лухан указал пальцем на очки.

— Да за все хорошее, — хмыкнул Чондэ, — из-за бабы.

— Из-за бабы? — молодой человек спрятал усмешку в кулак. — В смысле, ты…

— В смысле я подкатил к какой-то девушке, ничего серьезного, просто от скуки, а тут нарисовался ее ухажер, давай на меня гнать, мол, руки убрал, мое. А я откуда знал? На ней же не написано…

— В общем, классика, — выдохнул Лухан.

— Ага, именно!

— И часто у тебя так?

— Чтоб в глаз получить — впервые.

— Ну, все бывает в первый раз, — неопределенно пожал плечами Лухан, усмехаясь.

— Ага, и он частенько оказывается болезненным, — Чондэ недовольно поморщился. — Кстати, мы вообще куда идем?

Молодой человек резко остановился. Он только сейчас понял, что все это время просто безропотно следовал за Луханом, вот только куда? Загадка. Вдруг в какую-нибудь подворотню, где его изобьют, заберут деньги и пожитки, а Минсоку при встрече скажут, мол, не знаю, не видел, не доводилось.

— Ко мне, — Лухан тоже остановился и чуть повернулся.