— Ты прав, — шмыгнув носом, кивнул Чондэ, — я был бы отвратительным старшим братом.

— В десять лет стал бы водить его по бабам, — улыбнулся Минсок. — Я бы тебя за это убил.

— Эй, какие бабы в десять лет, о чем ты? Я, может быть, и без царя в голове, но не настолько же!

— Да, — отстраненно произнес молодой человек, — не настолько…

Эта многозначительная фраза стала для Чондэ оплеухой. Он болезненно нахмурил брови и посмотрел на брата. Минсок никогда не осуждал его, но это вовсе не значило, что о брате у него сложилось хорошее мнение. Он всегда видел только самую неприглядную сторону Чондэ, так что не удивительно, что он не очень высокого о нем мнения. И то, что он никогда это не показывал, не выдавал себя ничем и просто смиренно принимал это как должное, делало только хуже. Чондэ чувствовал себя отвратительно. Быть паршивой овцой в глазах брата неприятно. А теперь уровень стыда за каждое действие резко подскочил. Ким Минсок всегда был моралистом, и наверняка просто не мог принять того, что происходило.

— Сотри их, — вдруг произнес Чондэ.

— Что?.. — не понял Минсок. — Кого?

— Мои воспоминания. Сотри их.

— Ты шутишь?

— Нет, я серьезно.

— Я не буду этого делать. Хватит уже с меня этих игр со стиранием памяти. Я вам не стиральная машина. Это всегда плохо заканчивается.

— Ты ведь сам хотел, чтобы я начал все с самого начала. С чистого листа. Так почему бы…

— Нет, это не обсуждается, — отрезал Минсок. — И даже не пытайся. Я не собираюсь с тобой спорить на этот счет! Все, разговор окончен.

Минсок отвернулся от Чондэ и подошел к шкафу, открывая одну из створок. Ему было некогда спорить со своим братом, который мог делать это до бесконечности. Тем более было некогда откровенничать. Минсок не собирался говорить всю правду, рассказывать обо всем, что терзало его многие годы. У него было куда больше времени все обдумать и переосмыслить, чем сейчас у Чондэ и, в целом, именно благодаря этому ситуация перестала казаться ему катастрофической, хотя сесть и предельно честно рассказать обо всем брату он до сих пор не мог. Не ему точно. Не было для этого веских причин, он просто не мог. Не находил для этого слов или подходящего момента. Эта тайна тяготила его, выедала изнутри, с каждым годом становилась все бессмысленнее, но он продолжал тащить ее как крест. Наверно, все потому, что Минсок уже слишком погряз в своей лжи, чтобы ему было легко вдруг ее развеять. Нужно было делать это раньше, сейчас уже слишком поздно расставлять все по местам.

— Тогда сотри память Исину!

— Блин, Чондэ, — Минсок с силой захлопнул дверцу шкафа. — Давай ты не будешь принимать поспешных решений, ладно? Сейчас ты просто пойдешь и выпьешь молочка с печеньем, остынешь и все хорошенько обдумаешь. Тебе нужно со всем этим переспать и, будь уверен, на утро это уже не будет казаться тебе катастрофой.

— А что если будет?

— Вот если будет, тогда и поговорим! — гаркнул Минсок. — За одну ночь твой мир не рухнет! Он не рухнул за сотню лет, и одна ночь погоды не сделает! Иди умойся и выпей молока!

Чондэ раздраженно поджал губы и прерывисто выдохнул. Ему абсолютно не нравилось, когда Минсок начинал разговаривать с ним как с бестолковым ребенком. Как будто все это не имело никакого значения и Чондэ просто на пустом месте разводил драму. Но это было важно! Это ведь все кардинально меняло! Что теперь делать? Строить из себя заботливого старшего брата или упиваясь отвращением к себе гнуть свою линию? Господи, с каждым разом все становилось только хуже. Будто бы весь мир был против Чондэ.

— Славно, — раздраженно бросил он, — просто замечательно!

Чондэ быстро развернулся и выскочил из комнаты, направляясь на кухню. Проходя через гостиную, он остановился на время у кофейного столика, и снова смахнул оттуда все находившиеся на нем вещи. Злорадно усмехнувшись, он бросил взгляд на комнату, прикидывая, когда Минсок заметит эту шалость, но поток его вычислений прервал звонок в дверь.

— Кто там? — крикнул из комнаты молодой человек, заставляя Чондэ закатить глаза.

— Я не знаю, Минсок! — закричал он в ответ. — Этот звонок застал меня врасплох посреди квартиры, а я, как и ты, не могу видеть сквозь стены!

— Тогда иди и открой дверь!

— Пойду и открою! — что есть сил заорал Чондэ. — А завтра утром заявлюсь в твое кафе!

— Я запрещаю тебе!

— А я тебя не спрашиваю! — буркнул в ответ молодой человек, направляясь к двери. — Просто заявлюсь к Исину и прям с порога ему скажу…

Чондэ дважды провернул ключ в замке и потянул дверь на себя.

— Привет, я Ким Чондэ, и мы безумно любим друг друга!

Повисло неловкое молчание. Чондэ застыл в дверном проеме и задумчиво глядел на гостя, потому что пока придумывал всякие глупости в споре с братом, совсем забыл, зачем вообще пошел открывать входную дверь.

— Эм, это конечно очень неожиданно, знаешь. Мне нужно немного времени, чтобы это осмыслить и, думаю, нам было бы неплохо узнать друг друга получше…

— А, — только и смог произнести Чондэ, — ясно. Ладно, попробуем как-нибудь в другой раз.

И он, спокойно захлопнув дверь прямо перед носом гостя, развернулся, вернулся в гостиную и продолжил свой путь до кухни.

— Кто там? — Минсок, с расстегнутыми штанами, выглянул из комнаты.

— А, — Чондэ замер и задумчиво поднял взгляд к потолку, — это к тебе.

— Ко мне? — удивился молодой человек. — Кто?

— Очередной китаец, — пожал плечами Чондэ и продолжил свой путь, бубня себе под нос: — им тут что, медом намазано? Что им в своем Китае не сидится, ей богу. Одни проблемы от них, прости Господи.

Минсок, нахмурившись, проводил брата взглядом и, помедлив, направился к входной двери, на ходу пытаясь застегнуть штаны. Очередной звонок застал молодого человека в коридоре, когда он безуспешно пытался справиться с пуговицей, но отбросив бессмысленные попытки, просто схватился за ручку и дернул дверь на себя.

— Лухан? — Минсок с сомнением посмотрел на гостя, будто бы даже не допускал мысли, что он может вдруг возникнуть на пороге его квартиры.

— О, привет, — Лухан, кажется, растерявшийся не меньше Минсока, выдал глупую улыбку и неловко отвел взгляд, почесывая затылок, — а мне тут твой брат только что в любви признался…

Ким Минсок, пожалуй, слишком долго молча смотрел на Лухана, пытаясь осознать сказанную фразу, после чего немного пришел в себя и сдержанно кивнул.

— Ясно, — бросил он, и захлопнул входную дверь.

Когда дверь вновь захлопнулась перед самым носом, Лухан растерялся еще сильнее. Он не знал, воспринимать ли это как личное оскорбление или же просто списать все на семейную черту не говорить через порог больше пары фраз. В раздумьях Лухан потоптался у двери, даже потянулся к звонку, но постеснялся нажать, чтобы не показаться очень назойливым. И когда уже решил, что видимо просто не судьба, дверь снова распахнулась.

— А ты чего хотел? — Минсок сразу огорошил гостя вопросом, на который тот не был готов с ходу ответить.

— Я… ну… эм… — начал косить под дурачка Лухан, — ты сегодня какой-то не очень одетый, может я не вовремя?

— Ты всегда не вовремя, — оборвал его Минсок.

— А… хм… ну, тогда ладно, зайду как-нибудь в другой раз, когда вовремя буду…

— То есть никогда? — с усмешкой поинтересовался Минсок.

— Ну, значит до никогда…

Лухан уже развернулся, чтобы уйти, но Минсок успел ухватить его за воротник, и молодой человек покорно остановился.

— Так чего ты там хотел?

— Хотел? — удивился Лухан. — Я ничего не хотел, просто шел мимо и зашел поздороваться.

С каждой фразой его решимость угасала. Кто бы знал, сколько сил ему потребовалось, чтобы, переборов гордость, явиться сюда. С другой стороны, падать в глазах Минсока ему было уже некуда.

— Поздороваться значит? — с сомнением поинтересовался Ким, угрожающе понижая голос, и Лухан понял, что начальник медленно, но верно начинает закипать. Еще немного и делать ноги будет поздно. Так что-либо Лухан прямо сейчас выкладывает все как на духу, либо спасается бегством и остается ни с чем.