Положение син’дорай было хуже только во время политического кризиса после вхождения Квель’Таласа в Орду. Опять потребуется усилить меры безопасности, а то ведь за эти два года перемирия все порядком расслабились. Надо обсудить с остальными Похитителями Солнца создавшуюся ситуацию…

Вызванная вестником Кадгара, вернулась леди Джайна. Шаттратский чародей произнес длинную речь, тщательно и подробно расписывая причины отказа. Импровизация удалась на славу, сам Этас и не подумал, что Радужное Средоточие, пропавший артефакт синих драконов, питавший мана-бомбу, все еще мог сыграть свою роль, внезапно появившись у кого угодно в руках.

Леди Праудмур, кажется, ожидала другого ответа, потому что смотрела на седобородого архимага с удивлением, словно не могла поверить собственным ушам. Просьбам Кадгара вспомнить о ни в чем не виноватом мирном населении Огриммара бывшая правительница Терамора не вняла и покинула Палаты Воздуха. Совет Шести еще немного обсудил текущее положение, назначил ответственными за переговоры с Альянсом, который, возможно, снова явится требовать помощи, Модеру и Карлаина.

Из Башни Облаков рыжий направился в син’дорайский квартал, по пути разослав вестников своей команде. Восемь эльфов собрались в зале для совещаний, и Этас пересказал все, что узнал о произошедшем в Тераморе, и кратко – о реакции Совета Шести. Несколько минут Похитители Солнца переваривали эти новости, обмениваясь друг с другом эмоциональными, но малосодержательными возгласами. Наконец, все успокоились и приготовились к обсуждению.

Хаторель, сжав кулаки, уставился в пол. Все еще переживает, что просмотрел предателя-Талена? Но так это и не было его обязанностью, он всегда занимался немного другими вопросами. Да и не мог же он приставить соглядатая за каждым син’дореем, чтобы вовремя отследить, не встретился ли тот с подозрительным ордынцем. Да они все тут постоянно контактируют с ордынцами, это их обязанность!

Ледона смотрела грустно и скорбно. Рыжий мысленно перечислил имена погибших – вроде бы никто не был ее родственником. Но, возможно, взрыв унес жизнь кого-то из ее друзей или просто знакомых.

Ламбрисса, скривившись, без особого интереса глядела в окно. Она и не ждала ничего хорошего ни от Талена, ни от Орды, ни от тераморской затеи, ни от будущего Похитителей Солнца.

Остальные – Арзаил, Весара, Сурдиэль и Сариен, - смотрели на Этаса. У них у всех в глазах был вопрос: что теперь будет и что нам делать. Троллья задница, а ему-то откуда знать! У него больше нет покровителей в Совете Шести, он не может потребовать защиты от главы Кирин-Тора. Если Вериса и оскорбленные действиями Орды люди будут требовать запрета ордынцам появляться в Даларане, Этас никак не сможет им помешать. Тогда Даларан снова перестанет быть по-настоящему нейтральным, и Похитители Солнца опять будут всеми презираемы. Даларанские син’дореи были словно скомпрометированы, «испачканы» связью с Ордой, и теперь нуждались в продолжении этой связи, чтобы укрепить свое влияние и быть полезными Кирин-Тору.

«Почему вы так на меня смотрите?» - хотелось заорать Этасу. У лидеров даларанских син’дореев не в первый раз проблемы, но все они обычно понимали, что делать и как их решать. Сурдиэль всегда сам принимал решения в своей огромной зоне ответственности, имел влияния побольше чем рыжий, и Этас нередко сомневался, кого из них Похитители Солнца считают своим предводителем. Весара всегда занималась очень разноплановыми вопросами и никакого контроля над своей деятельностью не терпела. Да и с остальными то же самое. Этас считался их начальником, потому что наградные за службу они получали через него. Но он никогда не командовал ими, и его голос при принятии решений весил не больше, чем у кого-либо из них. Тот же Сариен не раз сам давал ему указания «Будешь в Элун’аране, организуй-ка мне…». Почему именно теперь, когда у Этаса в Совете ни связей, ни наставника, ни защитника, им вздумалось ожидать от него решений и указаний?

Тщательно контролируя лицо и голос, Этас принялся излагать свои соображения. Меры безопасности – как в первое время после создания Серебряного Союза. Гостей города призвать пореже выходить за пределы квартала. Разговоры о том, как Орда лихо расправилась с альянсовским городишком – пресекать. На претензии даларанцев просить их высказаться непосредственно ордынской армии, а не кирин-торцам, которые никого не трогали. Напоминать о нейтралитете. Тален Созвучие Песни служил Кирин-Тору – проверьте хоть по штабным ведомостям.

Этас все говорил и говорил, пытаясь осветить каждую мелочь, и голос его звучал все увереннее. Лица его слушателей немного расслабились. Рыжий надеялся, что такая ситуация сложилась только в этот раз, потому что информацию узнал и принес им он, потому и казался им более компетентным. А в дальнейшем все будет как прежде.

Надеялся он напрасно. Ситуация накалялась, и Похитители Солнца все больше нуждались в руководстве своего лидера.

Альянс собрал свои корабли, чтобы напасть на Огриммар. Масштабная война между Альянсом и Ордой разгорелась. А все, что происходит у них, непременно отражается на жителях Даларана. Снова ссоры и обвинения. Снова несогласие даже просто продавать товары «скверноглазым», провокации драк, увольнения с работы. Это все были единичные случаи, которые больше нагнетали напряжение, чем доставляли реальных проблем. Однако син’дорай опять стали вести более замкнутый образ жизни, мало контактируя с посторонними и не выходя за пределы своего квартала без необходимости. Претензии становились обоюдными.

Никто и не поинтересовался, сколько Похитителей Солнца погибло, защищая Терамор. Зато имя одного лишь предателя-Талена звучало в каждом разговоре. Этас выплатил компенсации семьям погибших из средств, выделенных Ронином на бытовые нужды Похитителей, благо, их было достаточно. Встретился лично. Семь безумно тяжких бесед. С каждой вдовой. С каждым вдовцом. С родителями, потерявшими ребенка. С детьми, потерявшими родителя. Это не вина леди Праудмур, заманившей их в Терамор, оказавшийся ловушкой, говорил Этас. Это не вина Ронина, понадеявшегося, что вступать в бой не придется, что орки одумаются, прозреют, отступят. Ронин не отправил магов в Даларан, когда Орда сломала ворота и ворвалась в крепость. Но син’дорайские маги были там в качестве добровольцев и не нуждались в разрешении уйти. Когда стало ясно, что нападающие настроены решительно, и сражения лицом к лицу не избежать, Похитители Солнца сами решили не телепортироваться домой, а остаться и помочь Терамору.

Они понимали, что им придется сражаться против своих соплеменников. Квель’Талас для многих из них – второй дом. Но Даларан – это их первая и главная родина. Даларан решил выступить против нарушителей мира.

Вот только Даларан и не вспомнил про своих погибших син’дорайских героев. Даларан лишь со скрипом согласился в очередной раз простить Похитителям Солнца, что они син’дореи, ордынские прихвостни, изобретатели мана-бомбы и демоноглазые твари. Но Этас говорил Похитителям Солнца: «Им сейчас тоже тяжело». Он объяснял: «Кирин-Тор остался без своего главы, он потерял своего отца, как все мы потеряли кого-то из близких». Он призывал: «Надо отнестись с пониманием к их боли и простить несправедливость».

«Кирин-Тор – сторонники нейтралитета. Кирин-Тор выступает за мир. Войну развязал Гаррош. Только он виновен в случившемся» - поверили Похитители Солнца словам своего лидера.

А потом, уже через неделю после взрыва мана-бомбы, Этас заперся в своем доме и напился в одиночестве. Проклятые нескончаемые азеротские войны одного за другим забирали всех, кто Этасу был дорог. Мама. Брат. Отец. Дядя Валиэллар. Лират, Аллерия. Крас… Ронин.

Ронин. Коллега. Союзник. Соперник. Давний конкурент за внимание и доверие Краса, победивший Этаса легко, уверенно и с непреодолимым отрывом. Рыжий завидовал ему, втайне ненавидел и злился на его дружелюбие и неизменную готовность помочь.

Ронин. Никакой ему не друг. Доверчивый подкаблучник. Бородатый придурок.