Рыжий рассказал Халдарону о том, как Кирин-Тор договорился о помощи с чародеями разных народов Альянса, посетовал, что у Орды магией по-настоящему пользуются только син’дорай. Прямым текстом сообщил, что Квель’Талас, оказав помощь регулярной армии, будет выглядеть на их фоне более выигрышно. А потом, затолкав чародейскую солидарность в самый темный угол своего разума, заявил:

- Чародеи Квель’Таласа, возможно, станут относиться к следопытам значительно лучше, если вы сейчас поможете им. Это же важно с точки зрения внутренней политики, верно?

Вы сможете задирать перед ними нос, что в период опасности прикрыли их задницы.

Но пусть лучше у следопытов будет повод для зубоскальства, чем Кирин-Тор потеряет множество своих бойцов, а талассийские чародеи рискнут оказаться закуской синим диктаторам.

Халдарон окинул рыжего оценивающим взглядом, задержавшись где-то в середине тела. Видимо, он пришел к нужной мысли, и выразилась она в тех же терминах. Генерал хмыкнул. Этас делал вид, что смотрит на волны, а на самом деле искоса, из-под ресниц, наблюдал за лицом собеседника. Кажется, следопыту понравилась мысль утереть нос заносчивым чародеям. Неудивительно, если учесть, что он часто общается с весьма неприятным их представителем.

Этас молчал, чтобы не мешать Халдарону вволю повоображать триумфальное возвращение армии в Квель’Талас, восторженные лица чародеек, уважение в глазах архимагов и возможность отпускать бесконечные намеки на неспособность магов защитить самих себя. Рыжий, будучи родственником Ветрокрылых, достаточно общался с высшими офицерами Квель’Таласа, чтобы понимать: соперничество магов и следопытов для них было вопросом чести, даже при самых теплых отношениях между отдельными представителями организаций.

- Ты думаешь, это действительно укрепит отношения? – с непонятной интонацией произнес Халдарон. Сложно поверить, что чародей предлагает подобное?

Этас хотел напомнить генералу, что следопыты и маги сражались бок о бок в армии Мстителей и, по крайней мере, как казалось со стороны, относились друг к другу с доверием и уважением. Те эльфы из клана Ярости Солнца, что поселились теперь в Даларане, все еще были очень дружны. Они всегда вступались за своих, особенно если им пытались намекнуть, что права качать надо было в Запределье, а союзникам демонического принца, притащившего Кил’Джедена в Азерот, вообще лучше бы помалкивать. Они многие были знакомы между собой лично и еще как-то узнавали друг в друге своих, обменивались какими-то особыми приветственными жестами и обязательно перекидывались хотя бы несколькими фразами.

В такие моменты Этас жутко жалел, что послушался наставника и не стал присоединяться к ним на руинах Даларана. Похитители Солнца тоже между собой не конфликтовали, но такого единства среди них никогда не было. Хотя, возможно, это была лишь внешняя сторона вопроса, и бывшие Иллидари таким образом лишь тешили свое самолюбие воспоминаниями о былом величии. Отделились же в свое время от Мстителей Ворен’Таль Провидец и его последователи. Интересно, а если бы Этас боролся с Плетью не выполняя задания Краса, а нормально, на передовой, в рядах Мстителей – великий магистр сейчас тоже отмахивался от его слов? Но тема эта была слишком скользкая, чтобы кирин-торец рискнул ее поднять в разговоре с талассийцем.

- Тебе виднее, какие тут у вас отношения и что их укрепит, - пожал плечами рыжий.

- А у вас, в Даларане?

- У нас там все несколько сложнее. Наша армия следопытов – это бывшие талассийские квел’дорай, которые син’дореев недолюбливают, – услышав эту фразу, Халдарон хмыкнул, но ничего не сказал, поэтому Этас продолжил. – С квел’дорейскими чародеями они дружат, как с человеческими – не знаю. Мы с ними не общаемся.

- Лор’Темар завтра поедет общаться с главными зачинщиками этого конфликта, с квел’дореями, - сообщил следопыт.

- В смысле, чтобы помириться? – уточнил рыжий.

Генерал кивнул.

Если бы не война с Малигосом и Плетью, рыжий непременно сказал бы что-нибудь вроде «вот и забирайте Серебряный Союз назад к себе». Но, увы, бесцветная компания теперь была нужна самим. Ронин, троллий выкормыш, был прав, когда-то говоря, что рыжий будет рад наличию следопытской армии у Даларана. Да и потом, Вериса и впрямь держала своих фанатиков в узде, и дальше пары фингалов ни один конфликт пока не заходил. Но отчужденность и недоверие никуда не делись.

- Хорошо бы. В Даларане станет жить… комфортнее, если между всеми частями нашего народа будет мир, - проговорил Этас, представляя, как сообщит Верисе, что такие-то и такие-то (надо узнать имена главных подстрекателей конфликта, они наверняка у Бесцветного Союза авторитетны) больше не считают син’дорай врагами.

- Вряд ли из этой затеи что-то выйдет, - предупредил Халдарон. – Там все… печально.

Рыжий понимающе вздохнул. Ему ли не знать. Бледная обезьяна даже Ронина подговорила чуть ли не еженедельно интересоваться у Этаса, не увеличивается ли его жажда магии и не хочет ли он попробовать отказаться от волшебного потока совсем. Или просто так достала мужа своими разглагольствованиями о его друге-наркомане, что тот надумал попытаться решить проблему с другой стороны.

Эльфы спустились со стены и расположились на одной из парковых скамеек. Рыжий ответил на некоторые вопросы следопыта, рассказал ему об устройстве волноловов, перенаправляющих магическую энергию. Халдарон пялился на его губы совершенно недвусмысленным взглядом, но Этас проигнорировал его наглость: не время ссориться. Он поведал о нелегком положении клыкарров, мирного народа рыбаков и охотников, которому доставалось как от прихвостней Малигоса, так и от ставших частью Плети квалдиров.

- Серьезно? – рассмеялся Халдарон. – Чародеев волнует судьба этих… зверюшек?

Ну надо же, какому-то следопыту - дикарю и обезьяне, - клыкарры недостаточно цивилизованы!

- Клыкарры – народ, ведущий примитивный образ жизни, но они достаточно сообразительны и очень способны к изучению языков, - произнес Этас спокойно, но потом все же не сдержался, и в его голосе прорвалось возмущение. – Их миролюбие и неконфликтность достойны уважения! Это мудрый народ, умеющий создавать грубо сделанные, но весьма могущественные артефакты. Они владеют шаманизмом, а это первый шаг к чародейству, и, в любом случае, они никому ничего плохого не сделали!

Этас бросил на генерала сердитый взгляд. «Зверюшек». Старейшины этих зверюшек могут шарахнуть магией так, что от какого-то следопыта только пепел останется.

- Ладно, ладно, - сразу пошел на попятную Халдарон и в примирительном жесте поднял руки. – Я понял. Клыкарры – мудрый народ, через тысячу лет дозреют до чародейства и войдут в Кирин-Тор.

Следопыт состроил Этасу невинную мордашку. Да правда, что ли? Он тут как бы из тех милых парней, на которых невозможно сердится? Рыжий смерил его надменным взглядом, а потом отвернулся. Увы, хоть ставить на место обнаглевших следопытов и надо, конкретно с этим, имеющим голос при принятии такого нужного Кирин-Тору решения, увлекаться процессом не стоило.

А клыкарры в Кирин-Торе – это и вправду смешно. Этас представил добродушных толстячков, купающихся в фонтане на площади Руноплета, и прикусил изнутри щеку, пряча улыбку.

Потом эльфы обсудили недавно возведенную кор’кронскую крепость Молот Агмара, являющуюся базой разведчиков, наблюдающих за происходящем в Нордсколе. В этой крепости стояла проекция Этаса. Рыжий таким образом мог общаться с командиром единственного ордынского укрепления в Драконьем Погосте. Он также встречался там с разного рода путешественниками и искателями приключений, посылая их на сложные задания, на которые никогда бы не рискнул послать собрата-чародея, и рассказывая о нуждающемся в их услугах Даларане. Множество опытных наемников уже последовало его совету и предложило свои услуги Кирин-Тору.

- И как? Каково это – общаться с орками? – ухмыляясь, поинтересовался следопыт.

Если он надеялся, что неженка-чародей начнет жаловаться на грубых неотесанных вояк, оскорбляющих его чувство прекрасного, то напрасно.