Полномочий как таковых у рыжего среди син’дорай не было. Как архимаг и один из Шести, он мог отдавать приказы любому магу, но только теоретически, точно так же могла прийти и покомандовать тут та же Модера. Старые группировки, подчинявшиеся влиятельным архимагам, по большей части распались. Кое-какие сформировались новые, объединились или выбрали нового главу. Поначалу у рыжего своей команды не было, но после того, как о его членстве в Совете стало известно, некоторые из его коллег заявили, что раз все так сложилось, то пусть уж Этас и платит им за службу. Это была вся та компания, с которой они начинали учить син’дореев волшебному потоку и руководили растерянной толпой в опасные для скверноглазых времена. Остальные работали уже на них и с рыжим непосредственно почти не контактировали. Таким образом, решения среди Похитителей Солнца принимали восемь эльфов. Традиция голосования как-то не прижилась, в основном вопрос обсуждали, пока не приходили к единогласному решению или пока все, устав препираться, не вешали проблему на того, к чьей сфере компетентности она была ближе.

Однажды Ронин вызвал Этаса к себе и сообщил, что одна орочиха хочет купить в Даларане дом под таверну. Неожиданно.

- Орочиха? – не поверил рыжий. – Настоящая что ли… с клыками? Зеленая?

- Говорят, да. Сам не видел, - усмехнулся глава Кирин-Тора. Он старался выглядеть уверенным в себе, но Этасу показалось, что тот растерян. – Никто из чиновников не захотел брать на себя ответственность за такое решение, так что вопрос дошел до меня. Она предпочла бы дом в син’дорайском квартале, поэтому я советуюсь с тобой. Ну и потом, ты же у нас специалист по Орде.

Рыжий скривился. Можно подумать, Ронин не знал, какой из него специалист. Он брезгливо, двумя пальцами, взял у главы Кирин-Тора заявление орочихи.

- Я поговорю со своими и пришлю тебе вестника с ответом.

Похитители Солнца выглядели ошарашенными. Никто в свое время не предполагал, что Даларан будет настолько нейтрален, что вопрос о продаже здания оркам будет обсуждаться всерьез.

- Сразу оговоримся, речь идет только об одной таверне? Мы сейчас не решим продавать дома и землю всяким оркам и нежити, правда? – уточнила магистр Весара, задумчиво постукивая пальцами по подбородку.

Все дружно закивали. Этас мысленно пометил себе отдельно обговорить с Ронином границы принимаемого решения: только для этого одного дома.

- И, кто хочет быть соседом орков? – скривилась Ламбриса. – Они же всю округу загадят, даже если их там только хозяйка да повар будут. И кто пойдет обедать к дикарям?

- Любители гномьих отбивных, - засмеялся Хаторель. Этас заставил себя не прятать от него взгляд. Нечего демонстрировать остальным разлад в команде.

- Ты сам-то что по этому поводу думаешь, Этас? – спросил магистр Сариен: красноволосый модник, историк, философ и очень умный эльф. Этас с ним познакомился на одной чародейской конференции и с тех пор приятельствовал, обращаясь всякий раз, когда ему хотелось особо культурной и интеллектуальной беседы.

Рыжий положил руки на подлокотники кресла и принял более уверенную позу. Вроде как председатель собрания, надо соответствовать.

- Они ведь все равно будут через Даларан отправляться в Шаттрат и обратно в Азерот, - он оглядел остальных и дождался согласных кивков. Эту тему они уже обсуждали и пришли к выводу, что избыток ордынцев в городе спокойствия не добавит, и нужно будет подумать потом об усилении охраны. Он продолжил мысль. – Будут, возможно, на несколько дней останавливаться в местных тавернах. И угадайте, кому все даларанцы будут высказывать претензии за их пьяные драки?

- Скверноглазым, ордынским прихвостням, кому ж еще! – фыркнула Ламбрисса. Эта леди любила золото куда больше, чем живых существ, вне зависимости от их расы, поэтому неофициальное прозвище син’дореев прозвучало в ее устах презрительно, как у некоторых особо фанатичных квел’дореев.

- Лучше пусть у нас под присмотром будут. У себя-то мы их заставим соблюдать порядок, - высказался Сурдиэль. Ну, он-то знал, о чем говорил.

- Орочью таверну нужно ставить подальше от вольеров, маназмеи не любят громкие звуки, - наставительно произнес Арзайл, сын Весары и главный даларанский заводчик маназмеев.

- Таверна и присмотр – это хорошо, но это не значит, что нужно подписывать разрешение, - заметил Хаторель. - Давайте сначала встретимся с этой орочихой, как там ее?

- Уда… Зверюга? – удивленно прочитал Этас в документе. Это родовое имя или прозвище? В общем-то… типично для орков, наверное. Заявление писал писарь, она только поставила крестик. – Неграмотна или не знает всеобщего.

- Пусть талассийский учит, - буркнула Весара.

- А ты что скажешь? - спросил Этас юную жрицу.

- Я хочу посмотреть на Уду Зверюгу, - произнесла Ледона с легкой улыбкой. Болезненно-хрупкая, большеглазая, удивительно каким образом пережившая магический голод, но не утратившая способности к управлению Светом, тихая и немногословная, она иногда пугала Этаса своей нездешней безмятежностью и непонятностью.

Встретиться со Зверюгой решили Хаторель, Сурдиэль, Этас и Ледона. Вряд ли продажа хоть одного здания в Даларане когда-либо требовала сбора столь высокопоставленной комиссии.

Орочиха оказалась неправильная: коричневая, а не зеленая. Цвет ее кожи напоминал тот оттенок, который приобретают лица людей, много времени проводящих на солнце. Людям вообще нельзя было слишком долго находиться под прямыми солнечными лучами без защиты зелий или заклинаний: кожа краснела и могла начать облазить, как плоть с костей мертвеца. Эльфийские жрецы имели для этого явления вполне очевидное объяснение и, если руководствоваться их логикой, орки тоже не являлись любимыми детьми Солнца.

Этас и не знал, что такие орки бывают. Среди масок, притащенных Хаторелем для ордынской вечеринки, коричневых тоже, вроде бы, не было. Рыжий улыбнулся и по привычке обернулся к приятелю, намереваясь понимающе переглянуться с ним: с орочихами у них было связано приятное воспоминание. Однако вспомнил, что приятеля у него больше нет, и почувствовал, как сползает улыбка с напряженно застывшего лица. Этас повернулся обратно к Уде Зверюге принял подобающий ситуации серьезный и немного заинтересованный вид. Взгляд Хатореля жег ему спину.

На корявом, но вполне бойком талассийском, Уда поприветствовала син’дореев. Встреча происходила в одном из домов на окраине Даларана – орочиху лишний раз стражники в центр города пускать не хотели. Рыжий еще с улицы почувствовал восхитительный аромат жареного мяса, и шансы Уды получить разрешение на покупку таверны резко возросли. Дом, служивший орочихе пристанищем уже несколько дней, был целым, чистым и прибранным. Сама она, сверкавшая малоодетым мускулистым телом, тоже выглядела опрятной и, по крайней мере с расстояния трех шагов, не воняла.

- Вы планируете нанимать помощников здесь или привести их с собой? - задал Этас свой главный из оставшихся вопросов. Надо понимать, как много орков поселится в син’дорайском квартале на постоянной основе.

- Разговоры потом. Сначала мясо, - объявила Уда и указала эльфам на сервированный местной, даларанской посудой стол.

Ледона первой выдвинула себе стул, села за стол и чинно сложила тонкие ручки на коленках.

- А чье это мясо? – невинным тоном поинтересовалась она.

Уда нахмурилась, пожевала губами и подняла скрещенные руки над головой, растопырив пальцы.

- Олень? – предположила жрица.

- Олень, - подтвердила орочиха и улыбнулась ей. Несмотря на клыки, выглядела она вполне доброжелательной.

Опасливо косясь на приоткрытую дверь в кухню, мужчины решили поверить ей на слово и тоже расселись за столом. Этасу послышался чей-то вздох за стеной, в соседней комнате. Он и не обратил бы внимания, но Сурдиэль явно насторожился.

- Кто там у вас? – весело и беззаботно поинтересовался Хаторель, указывая подбородком на стену, из-за которой раздавался звук.

- Охранник. Потом познакомлю и с ними и с поваром, - пообещала Уда и отправилась на кухню.