Несмотря на свое совершенно неадекватное состояние, Этас вдруг какой-то частью разума подумал о том, как нелепо все это выглядит со стороны. Они стояли друг против друга, голые, потные, в разгромленной комнате, а он еще и с атакующим заклинанием наготове. Рыжий почувствовал, как по ногам медленно течет сперма Роммата – вскочил-то он резко, очищающие чары не накладывал. От осознания, в какой идиотской ситуации находится, Этас начал смеяться. Нервно, безудержно, громко.
Он отвел взгляд, и не понял, когда Роммат успел подойти ближе.
- Этас, все в порядке, успокойся, - мягко проговорил великий магистр.
Рыжий догадывался, что выглядит полным психом и истериком. Роммат сейчас ему к целителям посоветует сходить, несмотря на то, что уже давно записал его в безнадежные и неизлечимые идиоты. Этас резко оборвал смех и заставил себя следить за дыханием, чтобы успокоиться. Получилось не сразу, пару раз он все же издал полузадушенный смешок, больше похожий на всхлип, но так и не поднял взгляд на великого магистра, не желая видеть его реакцию на свое идиотское поведение.
- Что… - Роммат осторожно взял его за руку и хотел что-то сказать, но передумал.
Этас наложил на себя очищающее заклинание и осмотрел комнату – не так уж и сильно разгромил, просто беспорядок устроил. Концентрация-то чар невысокая была. Он поискал взглядом свои вещи, чтобы одеться и поскорее уйти отсюда, по возможности избежав объяснений. Вон перевернутый магией Пустоты стул, придавивший собой его снятую одежду и амулеты. Где-то среди них, кстати, есть рубиновый дракончик. Надо будет воспользоваться его исцеляющим эффектом, когда скроется с глаз – вдруг поможет. Однако Роммат, продолжая держать рыжего за руку, повел его обратно к кровати.
- Тихо ты. Успокойся, я не буду больше, - пообещал он, когда Этас попытался вырваться.
Роммат уложил его в постель, лег рядом с ним, обнял его и укрыл их обоих одеялом. Вовремя, потому что Этаса опять начала бить дрожь – то ли от холода, то ли от нервов. Роммат ничего больше не говорил. Этас ждал насмешек, вопросов или, может быть, каких-то объяснений за что и зачем причинил ему боль, но не дождался и сам не заметил, как пригрелся у него под боком, расслабился и уснул.
Проснулся Этас в его постели, устроив голову на плече Роммата, повернувшись к нему спиной. Лучи утреннего солнца пробивались в окно сквозь занавеску, придавая всему в комнате золотисто-желтый оттенок. Кажется, было еще очень рано, только рассвело. Ощущение теплого тела и обнимающей за плечо руки было уютным и мирным, ничем не напоминая вчерашние эмоции.
А он был уверен, что провести ночь в постели Роммата ему не светит еще долго, как бы не несколько лет.
Вспоминая вчерашнее, Этас чувствовал возмущение и злость, но желания встать и немедленно уйти, чтобы больше не возвращаться, уже не возникало. Роммат, сволочь бессердечная, опять обошелся с ним отвратительно. Извинений от него, конечно же, не дождешься. Зато он теперь заткнул Этасу рот уступкой. Так уже не раз было, что после того как поведение Роммата станет совсем невыносимым, рыжему будет позволено немного наглеть или, вот как в этом случае, будет сделано что-то приятное. Это он уже уяснил. Боль и обида появляются и проходят, а разрешения и уступки… надо бы что-то придумать, чтобы они оставались.
Но вряд ли ему в ближайшее время светит снова провести вот так с ним всю ночь. А хотелось бы.
Этас тихо вздохнул. Он осторожно, пытаясь поменьше шевелить пострадавшей вчера задницей и стараясь не разбудить Роммата, перевернулся на другой бок, к нему лицом. Смотреть на великого магистра интереснее, чем на приведенную магией Пустоты в полный беспорядок спальню.
Интересно, как много эльфов видели Роммата спящим? В смысле – в последние годы. Да разве узнаешь? Великий магистр связи не афишировал, да и занятость не позволяла много времени уделять этой стороне жизни. Когда он жил в Даларане, в том числе и в молодости, понятное дело, у него достаточно было свободного времени на интрижки. Интересно, а как выглядел Роммат, когда ему было столько же лет, как Этасу сейчас?
Этас, нередко позволявший себе незаметно рассматривать лицо великого магистра, искоса или во время разговоров и секса, только сейчас, получив возможность делать это не торопясь и не отвлекаясь, заметил, какие у него длинные ресницы. Они не загибались кверху, а торчали прямо, из-за чего при взгляде в анфас казались значительно короче, чем есть. Черные, резко контрастирующие с цветом кожи, они словно опустившиеся решетки замковых врат закрывали нижнее веко. Этас неслышно хихикнул, подумав о том, что до того, как они все стали поглощать Скверну, Роммату было удобно чуть-чуть приоткрывать глаза и подсматривать – из-за прямых ресниц было незаметно.
Во сне эльфы, как правило, выглядят беззащитными, но лицо великого магистра было просто спокойным. Складка между бровей разгладилась, морщинки вокруг глаз стали менее явными, но крупные, резковатые черты не давали забыть, что это лицо грозного главы талассийских магов, держащего под контролем Ассоциацию, половину армии Ярости Солнца и тролль знает какую часть Похитителей Солнца, в том числе и даларанцев.
Роммат подсматривать не стал. Этас почувствовал, как изменился ритм его дыхания, и через пару мгновений великий магистр открыл глаза. Рыжий теперь всматривался ему в лицо не с любопытством, а с настороженностью. Вчера он и сам вел себя не лучшим образом, и с Роммата станется рассматривать его поведение как проявления ненормальности и идиотизма, а на своих выходках внимание не заострять.
Однако великий магистр не стал ничего говорить. Он повернулся на бок, к Этасу лицом, и чуть дернул краешком рта, что можно было принять за приветственную улыбку. Рыжий несмело улыбнулся ему в ответ. Смотреть Роммату в лицо теперь было неудобно, приходилось запрокидывать голову, поэтому Этас предпочел уткнуться лбом ему в грудь. Он умиротворенно прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением близости и спокойствия.
Роммат скользнул ладонью по его плечу, а потом запустил пальцы ему в волосы и потрепал по макушке, слегка задевая ладонью уши. Так, как это часто делал Крас, хотя Этас никогда не выпрашивал у наставника ласки. Так, как это иногда делал Ронин, хотя рыжий никогда не ждал, что тот заменит ему Краса. И как однажды сделал Халдарон, хотя этой наглой следопытской морде никто не разрешал подобного. Так, как это временами делала Аллерия, но Этас, разумеется, не будет просить сделать так снова…
Рыжий зажмурился от удовольствия.
Через пару минут Роммат убрал руку от его волос и стал поглаживать его по спине, но Этас, предположив, что лимит допустимых после вчерашнего уступок еще не исчерпан, перехватил великого магистра за запястье и вернул его руку обратно. И еще несколько бесконечно сладких минут наслаждался ощущением.
А потом, испуганно замирая от собственной наглости, не поднимая головы, четко произнес:
- Роммат, я люблю тебя. Веришь?
Ну, «К любовнику не обращаются так официально», так ведь?
Пауза всего в пару ударов сердца показалась Этасу вечностью. Роммат негромко хмыкнул:
- Придется, потому что других объяснений твоему поведению я не вижу.
Рыжий медленно выдохнул, расслабляясь. Похоже, Роммат все-таки считал их отношения настоящими. Он вчера назвал Этаса своим любовником, а сейчас сказал, что верит, что он его любит. Ну как, верит. «Придется, потому что других объяснений…». Не самая лучшая причина для доверия, но… возможно, у них еще может быть все хорошо?
Этас тихо млел в его объятьях, а Роммат молча в задумчивости вычерчивал кончиком пальца узоры у рыжего на спине. С легким нажимом – полуласка, полумассаж. Этас поначалу просто блаженствовал от ощущений, а потом узнал «корону» из трех завитков – частый элемент в сложных, высокоуровневых заклинаниях огненной магии.
Роммат там что, новую магическую формулу выводит? Нашел о чем в постели подумать!
Впрочем, возмущение было мимолетным. Приятно же все равно. Может, Роммату в уютной расслабленной обстановке вдохновение ученого приходит. Этас и сам помнил, как в годы аспирантуры пару раз подскакивал с постели, чтобы записать, пока не забыл, внезапно пришедшую в голову мысль для диссертации, хотя совершенно не о науке в тот момент думал.
