Отправляться в переполненную жуткими ша и кровожадными могу Пандарию рыжему не особо хотелось, но во время военных действий политику лучше быть поближе к центру событий, даже если он мирный дипломат. Тем более, если Праудмур собралась звать туда еще и талассийцев. Официально об этом объявлено не было, но она уже просила Этаса аккуратно пустить в Элун’аране слухи об уникальных артефактах могу и их неизученных магических традициях. Рыжий пустил, предварительно получив разрешение великого магистра.
- Как Халдарон? – будто бы невзначай поинтересовался Роммат, когда разговор о Пандарии был окончен.
- Грустит, - вздохнул Этас. – У него же больше нет родных.
Даже надежды, что кто-то из родственников жив и однажды сможет вернуться – тоже нет. Этасу было ужасно жаль Халдарона, но в этом вопросе он ему точно ничем не мог помочь. Когда-нибудь генерал женится, и у него появится семья, но это когда еще будет…
А почему вообще вопрос о настроении Халдарона задается Этасу? Разве великий магистр, бок о бок проработавший с ним столько лет, не должен лучше всех быть осведомлен? Похоже, они и впрямь друг друга недолюбливают, хотя о конкретных конфликтах между ними слухов никогда не было. Великий магистр Этаса как его друга спрашивает? Или ему уже кто-то донес о недавнем вечернем визите в дом Халдарона?
Рыжий хотел бы, чтобы Роммат его немножко поревновал, но только не к генералу. У того сейчас и так тяжелый период, влиятельные недоброжелатели были ему совершенно некстати. Поэтому когда великий магистр кивнул, принимая ответ и не продолжая расспросы, Этас почувствовал облегчение. Но мысль о том, что Роммату не мешало бы осознать, что любовь Этаса не нужно принимать как должное, не оставляла рыжую голову.
Сам-то молодой архимаг мучился ревностью постоянно. Чаще всего – к Каэль’Тасу, но чем больше замечал, что принц еще слишком мелкий, чтобы взрослые эльфы могли рассматривать его в сексуальном и романтическом плане, тем чаще задавался вопросом. А с чего в таком случае столько заботы об этом ребенке? Слышали, слышали слухи о Роммате и леди Фелориэль. Не будь Каэль’Тас похож на покойного короля Анастериана, рыжий бы вообще заподозрил… Но подозревать о наследнике трона подобное – это опасно близко к понятию «государственная измена».
А если послушать Арканис, так вообще главный кандидат на роль возлюбленного Роммата – магистр Верре’Тас. По ее словам, все эти годы эти двое часами могли вдвоем пропадать в закрытых лабораториях Замка Блеклых Сумерек, в том числе и в ночное время. Правда, научная революционность созданных ими артефактов свидетельствовала, что на эксперименты сексуального плана им бы просто не оставалось времени. Про Роммата и магистра Блеклые Сумерки тоже были сплетни, но гораздо меньше, чем про него и дочь магистра-затворника.
Больше всего рыжему нравились слухи, что Роммат – внебрачный сын магистра Верре’Таса. Эта версия объясняла бы близкие отношения главы Ассоциации со всеми представителями этого семейства. И можно было бы не ревновать. Но никаких свидетельств в пользу этой версии, увы, не было.
Сепетрия на днях по секрету сообщила Этасу, что положила глаз на одну очаровательную леди, но та пока не сдается под ее напором. Рыжий обрадовался, что хотя бы ее подозревать не следует, ведь она была бы ему очень опасной соперницей. Но потом подумал, что Сепетрия могла сказать подобное и просто для усыпления бдительности. Может, за все эти годы она не раз переспала с великим магистром, а теперь мечтала вернуть его себе?
Поэтому возникает резонный вопрос: а какого тролля Этас тут один ревнует и кусает пальцы, тихо рыча от злости из-за лезущих в голову подозрений и непристойных картин? Наверно, рыжий так и не решился бы спровоцировать великого магистра на ревность, если бы для этого требовался специальный продуманный план, за время подготовки которого можно десять раз вспомнить о благоразумии и все отменить. Но когда Этас, сидя на скамейке в парке Ассоциации и обсуждая с Тилорией план дальнейших занятий и перспективу командировки на Остров Грома, краем глаза заметил вывернувшего из-за огромной густой ели главу Ассоциации, времени одуматься ему не хватило.
- Если оба отправимся на Остров Грома, ты устроишь мне тренировку на природе? – поинтересовался Этас, наклоняясь к собеседнице ближе и непроизвольно начиная растягивать гласные.
Прядь его волос соскользнула со спины и упала Тилории на плечо, по которому струились ее собственные волосы. Огненно-рыжее на смолисто-черном. Завораживающе красиво. Ну что, великий магистр, как у вас с чувством прекрасного?
- Разумеется. На природе-то… как не потренироваться? - усмехнулась архимагиня.
Она никогда не отказывалась немного пофлиртовать, а в искусстве изречения двусмысленностей могла уверенно соперничать с Этасом.
- Как насчет до-о-олгого забега, для укрепления дыхания?
- Заманчивая мысль, - протянул рыжий, старательно избегая бросить хотя бы мимолетный взгляд на зрителя, для которого предназначался весь этот спектакль. Если Роммат заметит, что Этас наблюдает за его реакцией, то сразу поймет, что все подстроено, и эффекта не будет.
А вот головомойка может быть запросто. И хорошо, если только головомойка, а если новые ограничения и недоверие? Наверно, не стоило так поступать сейчас, всего через четыре дня после ночи в доме Халдарона, о которой великому магистру могли донести. Рыжий, нахмурившись, отстранился от Тилории и сел прямо. Нет, он точно зря он это затеял, лучше не рисковать. Архимагиня, однако, повернувшись к Этасу, не могла видеть главу Ассоциации, и о том, что флирт закончен, не догадалась.
- Кстати, надо бы заранее проверить, как у тебя с дыханием, - заявила она и, обхватив Этаса за шею, поцеловала его.
Рыжий, изумленно раскрыв глаза, увидел, как сощурился великий магистр. Они встретились взглядами всего на мгновение, а потом Роммат чуть повернул голову в сторону и продолжил свой путь к зданию Ассоциации. Он выглядел не разгневанным любовником, а просто эльфом, который понял, что увидел не предназначенное для чужих глаз и тактично отвернулся.
Этас отстранил от себя Тилорию, в ужасе думая, что своей идиотской попыткой заставить Роммата поревновать добился только того, что тот теперь его будет считать легкомысленным разгильдяем и перестанет пускать к себе. Рыжий сжал кулаки, сдерживая порыв немедленно побежать за ним и объясниться – публичную сцену великий магистр точно ему не простит.
- Да нет никого… - раздраженно фыркнула Тилория, а потом, проследив за взглядом побледневшего Этаса, заметила удаляющегося начальника. - Ой, магистр Роммат. Да ладно, не переживай. Он как-то раз Аурозалию с вашим Хаторелем на подоконнике застукал в куда более пикантный момент и ничего не сказал.
Тилория сморщила нос и уточнила:
- Ей, по крайней мере.
Она, еще раз оглядевшись, снова потянулась за поцелуем, но рыжий остановил ее.
- Тилория, слушай… Я сейчас не вполне свободен, - неловко начал объяснять он.
- Ааа, бывает, - понимающе кивнула архимагиня. Она тихо хмыкнула: - Хорошо, что я уже успела с тобой раньше переспать. А то надо мной подруги бы смеялись: столько месяцев обучать такого красавчика и не разу не трахнуть.
Этас вежливо засмеялся, но прозвучало довольно нервно. Так, надо успокоиться. Рыжий вечером Роммату все объяснит, он же видел, что это Тилория Этаса поцеловала, а не он ее. И потом - это ведь всего лишь поцелуй. Взрослые эльфы же, никто не станет ревновать из-за такой ерунды. Так что все в порядке. Может, так даже лучше будет, Роммат действительно заметит, что рыжий к нему вовсе не от недостатка альтернатив приходит!
Этас не собирался сегодня идти к великому магистру домой, но с объяснением лучше не затягивать. Поэтому рыжий не стал телепортироваться в Даларан, остался в Квель’Таласе до вечера, все равно ему было чем тут заняться. Встретился с Весарой, внезапно решившей вернуться в родной город. Рыжий, с подозрением косясь на нее, стребовал обещание, что если надумает мстить, вредить будет только непосредственным участникам резни, не трогая их родных. У него кровь стыла в жилах, когда он представлял, что потерявшая обоих детей мать сделает что-то Гирамару и Галадину, чтобы Вериса на собственном опыте познала ее боль. Этас не знал, можно ли верить полученному обещанию, но запретить Весаре вернуться он не мог, разве что только объявить ей открытую войну и злоупотребить полномочиями члена Совета Шести.
