Раздеться сам великий магистр не потрудился. Он окинул сидящего на его постели голого эльфа (взрослого, молодого и красивого, между прочим!) каким-то задумчивым и вроде бы оценивающим взглядом. Да, пожалуйста, смотрите сколько угодно. Этас, конечно, не был тренированным следопытом с рельефными мышцами, но стыдиться своего тела ему точно было незачем. Находиться обнаженным перед возвышающимся над ним полностью одетым, величественным и грозным, сдержанным и невозмутимым архимагом было немного смущающе, но так даже интереснее.

С любым другим эльфом рыжий не стал бы просто ждать развития событий, а, например, подогрел бы атмосферу завлекающим взглядом (Этас знал, как посмотреть так, чтобы выглядеть действительно соблазнительно, а не глупо) или якобы невинным или наоборот, совершенно не невинным прикосновением. Но сейчас с великим магистром его не оставляло ощущение, что лимит допустимой дерзости сегодня он уже исчерпал.

Великий магистр сел на колени на кровати, затем уверенным и властным, хотя и не грубым, движением взял рыжего за икры и потянул на себя, заставляя придвинуться ближе и расставить ноги. Этас подчинился и откинулся назад, опираясь на руки, согнутые в локтях. Поза была открытая и уязвимая, но это только сильнее возбуждало рыжего. Молчание ему не нравилось, но произнести что-нибудь вслух он тоже не решался, боясь испортить такой долгожданный момент. Архимаг Роммат на мгновение замер, о чем-то задумавшись, пошевелил пальцами, сплетая заклинание телекинеза, и в ладонь ему переместился флакон для зелий.

Предварительных ласк Этасу не досталось вообще. Не то что бы он в них особо нуждался, член и так уже болезненно ныл от возбуждения. Но… как-то неправильно и непривычно так.

Великий магистр вылил на свою ладонь достаточное количество густого зелья и ввел рыжему в задницу палец. После нескольких коротких движений добавил второй. По его лицу совершенно невозможно было понять, увлекает ли его вообще этот процесс… ну, хоть скучающий вид не изображал.

Вытащив пальцы, архимаг Роммат с нажимом провел другой рукой по его груди, заставляя лечь на спину полностью. Жест получился не ласковый и не собственнический, просто механическое движение, указание занять нужное положение. Увидев, что Этас выполнил требуемое, великий магистр спокойным и неторопливым движением ввел в него свой член.

Поведение этого эльфа во время поцелуя и орального секса, наверно, должно было намекнуть, как все будет происходить дальше, но рыжий почему-то был удивлен и растерян. Все действие сводилось к чисто физическому аспекту, да и то…

Этас потянулся к партнеру, желая коснуться его, но тот несильно шлепнул его по руке, не позволяя. Почему нельзя? Со стороны архимага Роммата это была вовсе не попытка продемонстрировать свою власть над ним, чем грешили многие любовники Этаса, и не стремление дать рыжему возможность расслабиться, отдохнуть и просто получать удовольствие самому. Это было просто ограничение, чтобы близости было не больше, чем необходимо для собственно полового акта.

Поняв, что архимаг Роммат не намерен отвлекаться на ласки, Этас потянулся к своему члену, не собираясь оставлять себя без удовольствия, но снова получил по рукам. Рыжий подумал, что, может быть, его партнер хочет заставить его кончить без рук. Этас, наверное, мог бы: вот этот взгляд, который не давал ему покоя еще со времен бегства из Даларана и падения с высоты, и ощущение горячих сильных рук на его бедрах будоражили кровь невероятно. Темп и амплитуда движений нарастали, рыжий уже чувствовал, как сжимаются мышцы, еще плотнее обхватывая член великого магистра в преддверии сладкой судороги оргазма. Но немного все равно не хватало. Хоть бы просто погладил по животу или по ногам – уже было бы достаточно. Игнорировать запрет на прикосновения Этас не решался.

Когда он представлял себе близость с архимагом Ромматом, он так и думал, что это будет довольно жесткий секс, с глубоким проникновением и резкими сильными движениями. Но не предполагал, что настолько. Рыжему теперь даже было больно, хотя и не в такой мере, чтобы просить великого магистра остановиться или двигаться медленнее. Мелькнула мысль, что королевский отпрыск архимагу Роммату такого бы не позволил, да тот и сам не пожелал бы так обращаться с его высочеством, а тут пользовался возможностью действовать так, как нравится, не задумываясь об удобстве партнера. Этас задвинул эту мысль подальше: великий магистр не стал бы изменять принцу, он не такой.

Рыжий резко втянул воздух. Черт, ну правда же неприятно. Он почувствовал, как внутри него член архимага Роммата твердеет еще сильнее, а руки, до этого лишь спокойно придерживающие его бедра, впиваются в тело. Этас не отрывал взгляда от лица эльфа, которого любил и желал до слабости в коленях. Но увидеть выражение удовольствия в его глазах не удалось: великий магистр отвел взгляд за мгновение до того, как кончил в него. Рыжий подавил разочарованный вздох. Ну ладно. Не в последний же раз – точнее, очень хочется верить, что не в последний раз, - они занимались сексом.

Этас сел на постели: перед продолжением ему хотелось все-таки получить поцелуй. Однако великий магистр проигнорировал потянувшегося к нему рыжего чародея. Молча встал с кровати, сплел очищающее заклинание, а потом привел в порядок одежду. Поймав удивленный взгляд Этаса, коротко указал ему подбородком на стул, на который тот сбросил свою одежду, и, чтобы не мешать ему одеваться, «тактично» вышел, даже не подумав позаботиться о его удовольствии.

Что? Почему?

Рыжий недоуменно и обиженно захлопал глазами. Он встал и медленно натянул на себя свои вещи, злясь, когда ткань задевала все еще ожидающий внимания ставший болезненно чувствительным член. Этас ощущал, как от переполняющих его далеко не радостных эмоций разгораются на щеках алые пятна.

Вот и все… Сейчас отошлет его, как сделавшую свое дело жрицу любви.

Рыжий ощущал себя вещью, которую использовали по назначению, когда она вдруг подвернулась под руку, а потом выбросили за ненадобностью. Или просто, раз уж глупый кирин-торский мальчишка столь настойчиво напрашивался, то великий магистр решил оттрахать его так, чтобы больше уже точно не захотелось?

Ну так и отказал бы сразу, зачем же так-то?!

Понятно, зачем. Этас ведь сам уже думал о том, что с отказом не смирится, будет пытаться чаще видеться, больше общаться. Будет ревновать и претендовать на его внимание. Потому великий магистр и довел ситуацию до такого, чтобы в глупую рыжую голову больше не приходила мысль, что ему тут что-то светит. Чтобы обида и оскорбленная гордость надежно держали наглого кирин-торца подальше. Ну что сказать? Тактика оказалась эффективной, черт побери!

Этас старательно стер с лица признаки любых эмоций и вышел в гостиную. На что он вообще рассчитывал? Знал же, что великий магистр его еле терпит!

Архимаг Роммат расположился на диване и, ожидая, пока кирин-торец соберется, просматривал новостные сводки в элун’аранской газете. Это совершенно обыденное, домашнее действие показалось рыжему дополнительным оскорблением. Будто в доме великого магистра никакого Этаса не было, и ничем они в его спальне только что не занимались! И вообще, не так уж и долго он одевался, чтобы нельзя было дождаться, а не переключаться на свои дела! Рыжий повернулся к нему, вдохнул воздуха, желая сказать, что больше не побеспокоит его.

- Вам пора, Этас - спокойно произнес архимаг Роммат, бросив на кирин-торца короткий взгляд поверх газеты.

О, ну конечно, этот тип никогда не испытывал проблем с тем чтобы выпроводить надоевшего визитера!

Никогда больше Этас не придет к нему!

========== Глава 40. Следопыты ==========

Еще с первых дней возвращения в Даларан рыжий понимал, что встречи с Верисой ему не избежать, рано или поздно они, если не столкнутся случайно в коридорах Фиолетовой Цитадели, так окажутся одновременно на каком-нибудь официальном мероприятии. Однако его вполне устраивал тот факт, что после ареста они не виделись еще ни разу. Как теперь вести себя с ней? Вериса не «не вмешалась», она лично организовала всю эту резню, не смягчив, а, вполне возможно, даже ужесточив приказ главы Кирин-Тора бросить в темницу Похитителей Солнца. Этас не считал, что должен забыть все обиды и простить ее, а даже если бы и считал – все равно не смог бы. Он не хотел ее видеть и вообще не хотел ее больше знать. Он вовсе не отказывался от родства с Верисой, это она сама отказалась от него, когда с маниакальным энтузиазмом командовала убийствами его друзей и соплеменников и злорадствовала по поводу предстоящей мести Этасу.