- Если свидетельств его настоящих преступлений недостаточно, то придется создавать поддельные, - заявил Этас. – Уверен, эта задача Ламбриссе по плечу.

Сариен с удивлением посмотрел на него: такие методы были не в стиле рыжего, как ни крути, это подло и незаконно. Но вопросов задавать не стал. Подобное отсутствие любопытства настораживало. Неужели Сариен догадался? Озвученный Этасом повод для вражды был обыкновенным враньем, а скоропалительно возникшая ненависть к работающему в Пандарии чародею-археологу уже подозрительна. Впрочем, не важно. Рыжий платит Сариену за это задание достаточно, чтобы быть уверенным, что тот станет держать язык за зубами.

Обсуждение тиранов, на которое плавно перешел разговор, пополнило список Этаса такими громкими именами как королева Азшара и Король-Лич. Самым вероятным претендентом на титул величайшего тирана Сариен среди ныне живущих назвал Гарроша, а также одобрительно кивнул на кандидатуру Вариана Ринна, предложенную Хаторелем в аналогичном разговоре несколько дней назад. Возросшее число вариантов не смущало рыжего, все равно они вряд ли окажутся под стражей все.

После беседы с Сариеном Этас послал вестника Халдарону. Они уже давно не виделись: сначала генерал уезжал по своим делам, были какие-то проблемы с лесными троллями, а потом уже архимагу было некогда. Светлое Крыло пообещал освободиться через час, поэтому рыжий отправился в Ассоциацию обменяться сплетнями с Инетвеном. На исходе условленного часа Этас отправился к западной стороне парка: в общении с генералом следопытов не было ничего зазорного, но вот «дружеские приветствия» Халдарона коллегам лучше не показывать.

Обогнув круглую беседку, рыжий хотел было направиться к мощеной дорожке, которая выведет его на центральную аллею, но остановился, увидев направляющихся к зданиям Ассоциации принца Каэль’Таса и архимага Роммата. Они шли, о чем-то негромко переговариваясь, и Этас со своего места не мог разобрать слов, но зато ясно видел выражение лица великого магистра – той его части, что не была скрыта высоким воротом.

Глава Ассоциации повернул голову к своему собеседнику и слушал его с заметным и неподдельным интересом. Он явно улыбался: вокруг глаз собрались лучами расходящиеся в стороны морщинки. Улыбка была настоящей, искренней: она затрагивала не только закрытые от взгляда губы, но и отражалась в глазах. Впрочем, в этот момент в глазах великого магистра, несмотря на густое пламя Скверны, можно было заметить многое и помимо этой улыбки. Теплую, умиротворенную радость. Гордость. Нежность. Целый океан этой нежности. Этас согласился бы сгрызть свой шлем, лишь бы архимаг Роммат вот так посмотрел на него самого.

Это был вовсе не тот взгляд, который верный подданный должен обращать к своему правителю, даже если находится у него в фаворе.

Так смотрят на величайшее сокровище в мире, которое нужно ревностно беречь ото всех. На единственное и долгожданное дитя. На того, кто придает жизни смысл.

На возлюбленного?!

Этас прислонился плечом к беседке, потому что ноги стали плохо держать его. Он опустил полный ревности и зависти взгляд в землю, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание, но тут же снова уставился на переговаривающихся чародеев, услышав голос великого магистра и разобрав-таки его слова.

- …задавать вопросы, которые ставят опытных магов в тупик - это то, за что я вас так люблю.

Любит…

Почему?! За что - этого мальчишку?! Его даже красивым не назовешь. Симпатичный – не более, да и то это в большей степени очарование юности. После пятисот принц будет иметь внешность самую обыкновенную. За что ему все то, чего от архимага Роммата никогда не достается другим? Что в этом мальчишке такого особенного?!

Глупый вопрос. Любят не за что-то, любят в принципе.

Этас до крови прокусил щеку изнутри, но так и не почувствовал боли, которая могла бы отвлечь его от едва контролируемой ненависти.

Каэль’Тас. Рыжий вздрогнул от жгучей ярости, которую вызывало теперь в нем это имя. Именно из-за этого мальчишки великий магистр все эти годы ненавидел Кирин-Тор и едва терпел кирин-торца Этаса. Если бы не Каэль’Тас, из-за мнимой гибели которого так замкнулся в себе и отгородился ото всех своей непримиримостью архимаг Роммат, рыжему бы, возможно, еще раньше удалось наладить более-менее приемлемые отношения между Квель’Таласом и Похитителями Солнца.

Этас ведь заметил, что глава Ассоциации очень оживился, когда появился принц. Сначала рыжий думал, что просто лучше узнал его, но потом, после встречи с Каэль’Тасом, стал понимать, что это архимаг Роммат стал чуть-чуть иначе вести себя, реагировать, относиться к миру. Рыжий подумал, что это из-за того, что тот чувствовал себя еще более нужным и полезным. Он и другие приближенные принца затеяли важное дело – возвращение власти Солнечному Скитальцу и заключение политических союзов. Грандиозные планы. Неудивителен прилив энергии и уверенности в будущем, тем более, что архимаг Роммат все эти годы демонстрировал лояльность принцу, он теперь был в фаворе, его позиции у власти упрочились. А дело-то, оказывается, было вовсе не в этом… Его возлюбленный оказался жив и вернулся к нему.

Каэль’Тас, гаденыш, неужели за столько лет ни разу не было возможности подать весточку тому, кто так переживал из-за него?! Как может архимаг Роммат продолжать любить такого бессердечного ублюдка?

Этас хотел незаметно уйти, чтобы не встречаться с вызывающим у него такую злость принцем и ненароком не высказать ему все, что о нем думает. Но прежде, чем успел отступить назад, за беседку, Каэль’Тас заметил его.

- Здравствуйте, архимаг Этас, - поприветствовал его принц. Вежливый и даже дружелюбный тон его высочества, признак расположения или, по крайней мере, нейтрального отношения, рыжего теперь взбесил. Даже в годы самого острого соперничества с Ронином за внимание и доверие Краса, Похитителя Солнца не раздражало так хорошее отношение ничего не подозревающего противника. - Что нового в Кирин-Торе?

Бесишь. Ненавижу. Скройся. Проваливай туда, где прятался столько лет!

Ничего в Кирин-Торе нового, только подружка твоя мозги клюет как хищная птица-кондор. Вот с ней иди милуйся, может, тогда угомонится!

Этас сделал неслышный глубокий вдох и попытался принять спокойный, бесстрастный вид.

- Ваше высочество. Великий магистр, - рыжий вежливо кивнул им обоим, от злости взяв еще более официальный и отстраненный тон, чем обычно. - Джайна Праудмур настоятельно просит поторопиться с действиями.

- Я обязательно свяжусь с ней в ближайшее время, - неумело изобразив милую улыбочку, проговорил принц.

Свяжется он… Толку-то. Действовать надо, а не кота за хвост тянуть.

Эту «новость» Этас сообщал его высочеству в каждую встречу, но обычно беззаботным тоном и с легкой ироничной ухмылкой, мол, вы же знаете нашу дорогую маньячку Праудмур, терпение – не ее сильная черта. Сейчас же вышло почти обвиняюще. И, видимо, неприязнь к собеседнику тоже отразилась на лице Этаса, потому что великий магистр недовольно нахмурился. Принц что-то пробормотал и скрылся, оставив кирин-торца и главу Ассоциации одних.

Взгляд архимага Роммата… Он ни капли не был похож на тот, что достался блондинистому мальчишке, но на рыжего все равно действовал как хорошая порция дыма кровопийки. Сладкая дрожь прошла по телу от кончиков ушей до пяток, разливаясь пьянящей волной предвкушения в обратном направлении. Сейчас Этасу влетит. Да-да, непочтительные взгляды запрещены, он и сам уже догадался. Торопить его высочество тоже нельзя. А считать, что принц в чем-то был не прав – тем более, это рыжий уже по опыту помнит. Этас злился на себя, что не сдержался и позволил плохому отношению проявиться в поведении, для политика это грубая ошибка. Но, по крайней мере, пока великий магистр будет отчитывать наглого кирин-торца, ему будет некогда думать о принце и бросать на него ласковые взгляды.

- Возвращение в Совет Шести вскружило вам голову, Этас?

Рыжий почти не вникал в смысл произносимых его собеседником слов. Мысль, что в этот момент все внимание архимага Роммата было сосредоточено на нем, наполняла разум Этаса мрачным торжеством. Мы еще посмотрим, кто в итоге окажется в выигрыше!