Роммат на несколько мгновений потерял дар речи. Одеяние Этаса оставляло обнаженными не только плечи, но и ноги. Собственно, на нем не было ничего, кроме ало-золотой шелковой гербовой накидки.

С крыльями феникса.

Роммат не думал, что прозвучавшее несколько дней назад этасово предложение надеть талассийскую накидку было всерьез. А то мог бы и догадаться, что Огонек не ограничится тривиальным использованием поверх мантии, а превратит обыденный предмет официальной одежды в возбуждающий, смелый и провокационный наряд.

Этас любил вот такого рода провокации, ему нравилось получать все сто процентов внимания окружающих, особенно - своих близких. Раньше в обществе Роммата он вел себя очень скованно и настороженно, и великий магистр знал, что сам был причиной этой неловкости и недоверчивости. Но со временем Огонек привык к факту, что никто его за малейшее отступление от правил не прогонит, и осмелел. Даже начал наглеть: например, в присутствии Халдарона называл Роммата по имени, а во дворцовом парке однажды привязался с требованием поцелуев, аргументируя, что они не в Ассоциации сейчас. Наглость великий магистр, разумеется, пресекал. Но если бы Этас продолжал все время бояться карательных мер - разве Роммат удостоился бы вот такого зрелища?

Этас подошел ближе, чтобы по традиции поцеловать Роммата при встрече, но двигался по-прежнему неторопливо, давая рассмотреть его вид как следует. Благо, поглядеть было на что. Кто угодно бы постеснялся вырядиться таким образом или, все же решившись, выглядел бы глупо - но только не Этас. Красив до неприличия.

- У меня всегда найдутся силы для… своего чародея, который верно служит Квель’Таласу, - собрался, наконец, с мыслями Роммат. Более оригинального ответа он пока был не в состоянии придумать. Кровь от головы отлила.

Этас засмеялся и поцеловал его.

Занятый поцелуем, Роммат принялся изучать наряд любовника тактильно. Гербовая накидка из плотного шелка идеально облегала тело - явно подгонялась чарами. Боковые вставки располагались довольно низко, делая пройму достаточно широкой, чтобы под ткань можно было запустить ладонь и погладить Этаса по спине. А ниже пояса фасон был еще интереснее. Длинные, до середины бедра клинья спереди и сзади прикрывали все самое пикантное от взгляда - но не от рук.

Роммат отвел Этаса к дивану и уложил на него, чтобы разглядеть его вид еще получше. Он действительно хотел видеть на своем Огоньке накидку с крыльями феникса, причем, желательно не на один вечер. Сейчас шутка была забавной, но вообще-то Роммат твердо решил разделять дела и отношения, а то, чем они сейчас занимались… Да нет, это совершенно точно не имело ни малейшего отношения к политике.

Он никогда прежде об этом не задумывался, но тот, кто изобрел гербовую накидку, явно думал о ее применении для соблазнения. Сверху все прикрыто, но никаких лишних деталей нет, и фигура обрисована превосходно. А от голых бедер и вовсе взгляда не отвести. Считается, что рыжим не подходит алый, но Этас красив настолько, что может не беспокоиться о том, что ему идет, а что нет. От контраста с насыщенным красным цветом шелка его белая кожа казалась еще светлее. Роммат наклонился и припал губами к манящему бедру, оставляя след поцелуя-укуса, который через пару минут станет багровым.

Великий магистр скинул мантию и лег на диван рядом с Этасом. Он прошелся поцелуями вдоль его обнаженного плеча, а Огонек тем временем добрался до шнурка, стягивающего волосы Роммата в хвост. Роммат не любил распускать волосы: лезли в лицо и мешались, - и Этасу не разрешал тянуть руки к его хвосту, но раз уж сам отвлекся и прозевал диверсию, так не возмущаться же теперь. Он взял Этаса за запястья и соединил их у него над головой, прижав к сиденью дивана. Огонек усмехнулся, довольный удачной проделкой, но сопротивляться не стал, да это и бесполезно.

Этас казался типичным изнеженным чародеем, который отродясь ничего тяжелее волшебного жезла в руках не держал, но на самом деле это была иллюзия. Он здорово стрелял из лука: Аллерия гордилась его умениями, а Халдарон пользовался и тащил его на стрельбища. Говорят, элун’аранские следопыты сплетничают и задаются вопросами, что между этими двумя красавцами. Этас стрелял и из спортивного лука, и из боевого. Роммат стрелять не умел, но пробовал - чтобы долго держать его и натягивать тетиву, нужны и сила и выносливость. А еще лучнику нужны уравновешенность и терпение - качества, которых у темпераментного Этаса, на первый взгляд, было катастрофически мало, однако его успехи свидетельствовали об обратном. Словом, он был крепче, чем на вид. Вот только с Ромматом ему не справиться.

Великий магистр добрался до шеи Этаса, оставил там несколько укусов, а потом прижался языком к пульсирующей жилке. Огонек заерзал под ним. В легкой хлопковой рубашке Роммату стало жарко, и он избавился и от нее, для чего пришлось выпустить арестованные руки любовника. Длинные распущенные волосы, разумеется, мешались, и Роммат скрепил их вместе заклинанием - неаккуратно, не глядя, но и саргерас с ними.

- Пойдем в спальню, - предложил он, предвкушая, как разложит Этаса на широкой кровати.

- Погоди, а как же талассийские развлечения?

Роммат не сразу сообразил, о чем это он. Огонек указал взглядом куда-то в сторону. А, кальян. Курение кальяна действительно было занятием, более любимым талассийцами, чем даларанцами или представителями иных народов. В Квель’Таласе кальян непременно имелся в каждом доме, как чайный сервиз. Даже если не любишь сам - изволь предложить гостям. Во дворце даже в одном из переговорных залов, не говоря уж о менее официальных помещениях, стояла такая штуковина со шкатулкой с травами.

Роммат предпочел бы начать вечер, посвященный талассийской культуре, в другой раз или чуть позже, после секса, но не стал портить Огоньку план. Не услышав возражений, Этас приподнялся и протянул любовнику мундштук, снимая чары стазиса. Роммат набрал в рот дым и, выпустив лишнее, втянул в легкие. Он не был любителем этого удовольствия и курил кальян только за компанию с друзьями. В аромате дыма он сумел распознать лишь магорозу и какой-то фрукт - вроде бы яблоко, но он не был уверен. Ну и кровопийку - как без нее, талассийское же развлечение.

Кровопийка почти не хранится, на нее плохо ложатся чары, поэтому в Даларане ее не купить. Желающие покурить кальян с этой травой телепортировались в Квель’Талас и собирали ее сами или просили об этом знакомых чародеев. Кровопийка не была запрещена - да и как ее запретить, если в центральных районах страны она за каждым углом растет? Собрать несколько листов было нетрудно, на нее можно было наткнуться буквально везде: и во внутренних двориках столичных домов и даже в цветочных клумбах, где она тянулась из земли к Солнцу никем не посеянная, как сорняк.

Недостаточно пышная, чтобы считаться декоративным растением, кровопийка была малополезной. Она увеличивала магическую силу заклинателя, но ненадолго и незначительно - в бою или, скажем, на экзамене ощутимого преимущества не даст. Зато раскуренная, она расслабляла, вызывала красочные сны или грезы наяву, а в больших количествах - эйфорию и галлюцинации. У некоторых эльфов кровопийка вызывала вспышки агрессии или неконтролируемого смеха, но это было скорее исключением, чем правилом. Позже, когда действие травы проходило, голова начинала соображать хуже. Если бы Роммату надо было завтра идти в Ассоциацию, он бы воздержался. Но перед выходным днем - почему бы и нет.

Если кровопийку курить часто, можно здорово отупеть - что и происходит с завсегдатаями вечеринок. Роммат помнил, как несколько лет назад подписывал прошение Сепетрии запретить курение студентами Академии Фалтриена, а сейчас, когда она стала ректором, правила стали еще строже: попавшихся могут и исключить. Мы не для того время на вас тратим, чтобы вы, ничего не соображающие, приходили занятия и впустую слушали речи наставников - так объясняла она свою позицию будущим чародеям.

Этас притянул к себе чарами второй мундштук и тоже вдохнул дым. Он устроился на диване поудобнее, привалившись боком к Роммату и сложив голову ему на плечо. Великий магистр знал, что молодежь балуется кальяном на вечеринках и с самого начала для разогрева, и в перерывах между танцами, и даже во время массовых тисканий, плавно переходящих в групповушку. Но сам он все же склонялся к тому, что это удовольствие больше подходит для ленивого расслабления после застолья или хорошего секса. Он давно уже не был нетерпеливым юнцом, теряющим голову при виде полуобнаженного тела или при мысли о близости, но наслаждаться неторопливым втягиванием и выпусканием ароматного дыма, когда рядом сидит вот такое соблазнительное чудо и позволяет поглаживать его по внутренней стороне бедра под узким клином гербовой накидки - да это же нереально! Нет, после секса - пожалуйста, сколько угодно. Но сейчас все мысли Роммата были совсем не о кальяне.