Он сделал еще пару затяжек, чтобы Этас не расстраивался, что эта его идея любовника не заинтересовала. А потом заставил мундштук зависнуть в воздухе на расстоянии вытянутой руки, а сам обхватил Этаса за талию и решительно затащил к себе на колени. Роммат провел по вышитому золотой нитью перу на талассийском гербе, ощутив как напрягается под пальцами и тканью сосок любовника. Потом опустил ладонь ниже и погладил Этаса по бедру: из-за гербовой накидки руки сами тянулись к этим подчеркнутым покроем местам.
- Тебе идет, - сообщил Роммат, с нажимом проводя пальцами по темному следу своего укуса. - И рисунок, и фасон.
- Правда? Думаешь, коллеги оценят? - с деланно-невинной мордашкой поинтересовался архимаг Совета Шести.
- Перебьются, - отмахнулся великий магистр, не желая развивать эту тему и давать ему повод для ехидства.
Он забрал у Огонька его мундштук и оттолкнул кальянную трубку в сторону - та воспарила над ними как готовая к броску змея, но никто не обратил на нее внимания. Этас поерзал, оседлав поудобнее его бедра, и выгнул спину, прижимаясь к животу и груди любовника. Роммат чувствовал, как мягко скользят теплые кончики пальцев по его спине, в точности повторяя линии магических татуировок. Этас чувствовал магию так хорошо, что находил ее след даже не глядя. Роммат непременно нашел бы этой способности применение в лабораториях Ассоциации, если бы кое-кто перестал тратить свое время на бесполезных и ненадежных кирин-торцев. А пока применение находилось только в постели. Казалось Роммату, или на самом деле прикосновения именно по этим линиям были более возбуждающими?
Роммат втянул еще одну порцию кровопийки с магорозой и чем-то еще и, оттолкнув парящий мундштук, поцеловал Этаса, выпуская часть дыма ему в рот. Тот напрягся, но не закашлялся, а, позволив дыму проникнуть в легкие и выйти, ответил на поцелуй. На этом Роммат счел, что уже достаточно проявил тактичности и отдал должное затее Этаса, а потому может забыть об этом саргерасовом кальяне и заняться исключительно любовником.
Сидевшего лицом к нему Этаса было удобно обнимать, целовать в шею, гладить по бедрам и тискать за ягодицы, что Роммат и делал. А все-таки предусмотрителен был эльф, придумавший гербовую накидку, точнее, ее современный фасон, - в очередной раз пришло ему в голову. Спереди тоже был отличный доступ. Пола накидки прикрывала член Этаса пока не соскользнула в сторону. Роммат погладил его вокруг головки. Огонек резко втянул в себя воздух и прижался к любовнику крепче. Зря, потому что между их телами осталось не так много места, чтобы обеспечить достаточный простор для движения руки. Однако Роммат ухитрился расстегнуть на себе штаны и немного приспустить их, освобождая собственный почти болезненно пульсирующий от напряжения орган. Подтянув Этаса чуть повыше, Роммат обхватил ладонью оба их члена одновременно.
Этас обнял его обеими руками и уткнулся лбом ему в шею. “Помогать” он благоразумно не лез - знал, что любовник этого не любит. Горячее дыхание Огонька щекотало Роммату шею и грудь, возбуждая еще сильнее. Роммат свободной рукой крепко стиснул его бедро. Наверняка останутся синяки, но Этас не возмущался и не пытался оттолкнуть его руку.
Когда они оба кончили и воспользовались очищающими чарами, Роммат не позволил ему сразу сползти на диван. Разомлевший и податливый, Этас реагировал на весьма чувствительные поцелуи-укусы в шею лишь тихими вздохами, и Роммат продолжал мучить его, пока не добился жалобного стона и настойчивых попыток вырваться. Великий магистр усмехнулся, наблюдая за его бесплодными трепыханиями. Кончики ушей и щеки Огонька вспыхнули от прилившей крови - разозлился. Роммат заткнул ему рот поцелуем, заставив его подавиться возмущенным высказыванием, и только тогда отпустил. Этас сердито фыркнул. Он лег на диван и вытянулся во весь рост, положив голову на колени Роммату и свесив ноги с дальнего от него подлокотника. Через несколько минут он приподнялся, поискал взглядом кальян и заметил, что Роммат уже набросил чары стазиса и отодвинул парящие трубки подальше.
- Больше не хочешь? - уточнил он.
- Мне после кровопийки хочется получить порцию маны, - сообщил Роммат. Это было правдой, хотя, будучи только наполовину эльфом, он никогда не испытывал магического голода настолько сильного, чтобы мешал получать удовольствие от жизни. - А поскольку у меня сейчас нет должной концентрации, чтобы призывать демона, на роль источника энергии остаешься ты один.
Однажды, когда они еще не были любовниками, на тренировочном поединке Роммат применил против него волшебный поток, а Этас, растерявшись от неожиданных и незнакомых ощущений, не дал ему никакого отпора. Роммат вытянул из него практически весь резерв. Он замедлил поглощение, надеясь, что Этас все же сумеет сориентироваться в ситуации и прервет поток, но не помогло. Тот только беспомощно хлопал глазами, глядя на великого магистра с каким-то открытым, уязвимым и удивительно трогательным выражением лица. Как ребенок, у которого отобрали конфету, но который еще не осознал, что именно случилось, и надеется, что добрый дядя взял только посмотреть и сейчас вернет ему ее, а еще угостит шоколадкой. Роммату даже стало на мгновение стыдно за столь безжалостную демонстрацию неспособности Этаса защититься от опасностей в Даларане - но только на мгновение. Никто этого балбеса насильно к людям не гнал, и осознавать свои реальные возможности в бою ему будет полезно.
Роммат подсказал ему вслух, что надо сбить заклинание, но Этас никак не отреагировал на совет, и перекачивание маны продолжилось. Магическая энергия, принадлежащая не демону, а эльфу, к тому же, не злоупотребляющему поглощением Скверны, отличалась на вкус от той, к которой Роммат привык. Этот более приятный вкус, вкупе с всегда сопровождающим втягивание энергии ощущением власти над ее прежним носителем, тем более, вот этим проблемным и непослушным мальчишкой, пробудили какие-то жадные звериные инстинкты у великого магистра. Ему хотелось сделать своим не только весь его запас маны, но и самого чародея. Этас столь долго и упорно сопротивлялся всем усилиям Роммата сделать из него и его последователей талассийцев, а когда великий магистр все же добился успеха, тот через некоторое время ухитрился найти способ вернуться в Даларан. В то время Роммат не только из политических соображений, но и просто из принципа жаждал настоять на своем и оставить Этаса в Квель’Таласе - чтобы знал, заноза рыжая, где его место: в Ассоциации, работать на благо королевства и делать, что велено.
То применение волшебного потока вызвало у Роммата целый шквал эмоций, и ему потребовалось постараться, чтобы удержать их под контролем и не сделать с мальчишкой что-нибудь, о чем они потом пожалели бы оба. Он раздал указания и покинул тренировочный зал, а через несколько минут уже успокоился и усилием воли выбросил из головы посторонние мысли и желания.
Что чувствует син’дорей, вытягивая ману заклинателя, ни для кого не секрет. Потому использование на них волшебного потока всех возмущает не столько самим фактом похищения энергии и последствиями опустошения резерва, сколько осознанием, что их попытались насильно поставить в положение бесправной и беспомощной жертвы. Это оскорбительно и унизительно, и если за попытку использования потока кому-то выбили пару зубов или принародно подвергли действию какого-нибудь нелепого заклинания, то стража даже не рассматривала такие жалобы. Мол, сам виноват, получил по заслугам.
Роммат ждал от Этаса гневных тирад и обличений: ну там, что-нибудь о воспитанных и цивилизованных эльфах, которые любят и уважают весь мир, а потому никогда в жизни. Или что достаточно было обозначить использование потока, а не вытягивать весь резерв. Роммат даже придумал, как коротко и эффективно все возмущения пресечь, чтобы дерзкий мальчишка не дулся на него, а пошевелил еще раз мозгами: а точно ли он хочет отправляться в город, полный враждебно настроенных следопытов и чародеев, которые не будут с ним церемониться?
Но Этас еще не до конца пришел в себя, соображал медленно, поэтому вел себя тихо и покорно соглашался со всеми условиями своего возвращения в Даларан. И только через несколько месяцев, во время кампании на Острове Грома, Роммат узнал, что Этасу никогда прежде не доводилось вытягивать энергию с заклинателя. Похитители Солнца в Даларане жили бок о бок с отказавшимися от поглощения Скверны квел’дореями и старались не обострять отношения, а потому многие из них действительно довольствовались исключительно маназмеями. Неудивительно, что Этас не понял тогда, что ему полагается чувствовать себя оскорбленным. На Острове Грома Этас поглотил энергию тролля и потерял над собой контроль от непривычных ощущений. Сопоставил ли он эти факты и разозлился ли на Роммата задним числом - не известно, он этот вопрос ни разу не поднимал.
