— Простите, меня все это не интересует, — твердо прервал его Гарри. — Научите меня упаковывать папирус.

Малфой пристально посмотрел на него, но затем молча взял свиток и сосуд, опустил один в другой и показал нужное заклинание.

Следующие полчаса Гарри промаялся, пытаясь его освоить. Выстроить песок в ровный столбик никак не удавалось, и приходилось потом собирать его с пола и фильтровать с помощью заклинания очистки сыпучих ингредиентов. По счастью, последнее он, благодаря учебнику Принца-полукровки, освоил в совершенстве. Малфой наблюдал за всеми его манипуляциями очень внимательно, однако попытки помочь не сделал ни разу. Но хоть не отпускал ехидных замечаний про «руки-крюки», и то хорошо. В этом он, пожалуй, выгодно отличался от Снейпа.

Наконец столбик более-менее выровнялся, и работа пошла споро. Почти сразу же Гарри повезло — на двух папирусах со второй полки отыскалась нужная печать. Малфой просмотрел их, бросил: «Это уже кое-что» и велел складывать свитки в кресло, на специально наколдованный поднос.

Высокомерие, сквозившее в каждом его слове и жесте, бесило, но здоровье Снейпа было дороже споров, и Гарри решил по мере сил не обращать внимания на то, что он про себя окрестил «малфоевскими штучками».

Довольно быстро он дошел до пятой полки, и тут случилась небольшая катастрофа. Один из сосудов, видимо, был плохо закрыт, и в тот момент, когда Гарри снимал его, на него посыпался песок. От адского жжения в глазах он выронил и сосуд, и палочку, и, пытаясь выкашлять песок из легких, согнулся пополам, наткнулся на угол шкафа и на кресло, и, чтобы устоять на ногах, схватился за первое попавшееся под руку — мантию Малфоя. И вдруг оказалось, что он уже сидит, хотя при этом не может сделать ни одного движения, голова его запрокинута, глаза широко открыты, а в них льется вода.

Когда боль отпустила, и Гарри смог видеть более-менее ясно, то обнаружил, что Малфой стоит напротив с двумя палочками в руке. Сам он по-прежнему не мог двинуться с места. Пол между ними устилали песок и черепки сосудов. У ног Малфоя валялся порванный свиток.

«Он специально устроил все это, чтобы…» От собственной беспомощности бросило в холодный пот. В саднившем горле пересохло. На лице Малфоя играла гадливая усмешка. Он поднял свою палочку. Гарри напрягся, изо всех сил пытаясь порвать путы, но ничего не выходило.

— Кингсли вас не выпустит отсюда! — скороговоркой выпалил он, делая отчаянную попытку остановить Малфоя.

— Что? — тот опустил палочку.

— Если вы меня хоть пальцем тронете, Кингсли не выпустит вас отсюда! — воскликнул Гарри.

— Кингсли? А при чем тут?.. — переспросил Малфой, и вдруг засмеялся.

Да не просто засмеялся — захохотал, запрокинув голову и содрогаясь всем телом. Внутри у Гарри все оборвалось. Малфой казался еще менее вменяемым, чем прежде. А палочка, прыгавшая в его руке, вновь указывала вперед.

— Мерлин, Поттер! — в очередной раз всхлипнув от смеха, сказал Малфой. — Северус был прав. Вы полагаете, что весь мир заинтересован исключительно в вашей персоне. Я всего лишь хотел высушить вас и себя.

И он действительно произнес самое обыкновенное высушивающие заклинание.

Черт, ну почему с Малфоем он все время чувствует себя таким дураком? Вскочив на ноги, Гарри протянул руку за палочкой:

— Никогда! Никогда больше не смейте применять ко мне Петрификус, слышите?! — заорал он.

— Неужели? — совершенно спокойно и даже мягко ответил Малфой. — И как, по-вашему, я должен был предотвратить ваше падение мне под ноги, мистер Поттер? Кроме того, вы щедро посыпали песком и меня. Кто-то из нас должен был прекратить это. Вы наверняка не знаете, но для хранения папирусов применяется песок с особыми свойствами. Его магия уничтожает все чужеродное, кроме, собственно, самих папирусов и сосудов, в которых они хранятся. Еще несколько минут и последствия могли стать необратимыми.

Гарри вздрогнул.

— Иногда я просто ненавижу магию, — пробормотал он, без сил прислоняясь к шкафу.

— Меня она тоже радует не всегда, — признался Малфой. — Видите, и у нас может найтись кое-что общее, мистер Поттер, — с задумчивой улыбкой добавил он.

— Вряд ли я хочу иметь что-то общее с тем, кто прислуживал Волдеморту, — буркнул Гарри.

Малфой взглянул на него и, молча стал убирать последствия разгрома.

— Вероятно, вы еще слишком молоды, чтобы понять это, мистер Поттер, — сказал он, когда последние черепки исчезли. — Но через несколько лет вы женитесь на мисс Уизли, у вас появятся дети, и вы начнете понимать, что такое ответственность за семью.

— Причем тут это? Не заговаривайте мне зубы! Вы примкнули к Волдеморту добровольно!

На этот раз Малфой молчал куда дольше. Не спеша, один за другим, он отправил пострадавшие свитки на полку, убрал палочку и посмотрел прямо на Гарри. Выражение его лица было предельно серьезным.

— Хотите сказать, что вам никогда не приходилось осознавать, что вы заблуждались, мистер Поттер? Позвольте узнать, что, в таком случае, в вашем доме делает Северус? Ваше поведение в предыдущие годы свидетельствует о том, что вы испытывали к нему только ненависть. Вы внезапно воспылали к нему нежными чувствами? Полагаю, это все же не так. Осмелюсь предположить, что вами движет не что иное, как чувство вины, и горячее желание все исправить.

Чувство вины. Гарри сглотнул. Он еще не задумывался о своих мотивах, но, похоже, Малфой попал в самую точку. Как часто ему хотелось вернуться в прошлое! По-настоящему учить окклюменцию, верить Снейпу и никогда не залезать в его думоотвод, не обзывать его трусом и не обвинять в смерти Сириуса. И хотя бы элементарно поблагодарить за спасение жизни на первом курсе.

— Не стоит, мистер Поттер, — тихо сказал Малфой.

— Что? — переспросил Гарри.

— Скажите, в тех условиях, при тех обстоятельствах, обладая теми знаниями о жизни и людях и той информацией о ситуации, вы могли бы сделать что-то иначе?

— Нет, но… — начал было Гарри, но Малфой остановил его, прикоснувшись на долю секунды кончиками пальцев к его губам.

— То-то и оно, мистер Поттер. Чувство вины — это не что иное, как эмоция, которая не имеет ничего общего с реальной ситуацией. Эмоция, которая лишь разрушает. Посмотрите, что она сделала с Северусом. Вся его жизнь была подчинена чувству вины.

— Он спас весь магический мир, — тихо возразил Гарри.

— Но не себя.

— Не себя.

Следующие полчаса они перебирали папирусы молча. Гора свитков на кресле все росла, а нужного не находилось. Гарри уже перестал надеяться, когда, упаковывая очередной папирус, вдруг услышал взволнованный голос Малфоя.

— Полагаю, это то, что нам надо. Здесь хватит работы для двоих. Северус мне рассказывал о ваших успехах в зельеварении на шестом курсе. Полагаю, с этим вы справитесь. Идемте, мистер Поттер, время дорого!

========== Глава 5 ==========

Кончики пальцев Малфоя пахли лавандой. Гарри знал это, но откуда? Может, из сна, который только что видел? Он наморщил лоб, пытаясь припомнить детали, но в памяти всплывало лишь, что в конце он куда-то бежал, бежал, зачерпывал землю слетающими кроссовками и все равно никак не мог успеть. И все же — почему кончики пальцев? А, точно, Малфой прикасался к его губам, тогда, в библиотеке. Но его пальцы пахли совсем по-другому, резко, каленым магическим песком. И какое отношение это имеет к сну?

Все еще в недоумении, он сел на постели, пытаясь сообразить, какой же сейчас час и не проспал ли он. За незашторенными окнами лежала тихая темная площадь. Должно быть, уже поздний вечер, но еще рано для зелья, иначе Малфой позвал бы его.

Сегодня был девятый день, как Гарри работал вместе с ним. За первую неделю они перепробовали с десяток вариаций рецепта, и наконец остановились на одной, которая хоть как-то изменяла характеристики неподвижного снейповского тела.

«Если наш больной вообще когда-либо очнется, — сказал вчера Сметвик, — то в самые ближайшие дни».

Малфой тоже казался оживленным. В-общем, сегодня намечался час икс, на полчаса позже полуночи. Потому что сперма собиралась в полночь. А дальше начинался марафон, после которого Гарри нередко был в мыле. Резать, давить, крошить десятки ингредиентов — и все за полчаса. Потому что это чертово зелье должно быть суперсвежим. И если корень занозистого папоротника покрошен за двадцать минут до полуночи, а не после нее, он уже, понимаете ли, не годится. При этом папоротник нужно брать только в перчатках, а ливинию перед ним исключительно голыми руками.