От мельтешения черного, красного и желтого зарябило в глазах. А еще — стремительно потяжелело в паху. Гарри попытался свернуть папирус, но руки не слушались, и свиток, слегка размотавшись, упал на пол. В ту же секунду снизу послышался слабый стон, как будто папирус протестовал против подобного обращения, и перед глазами Гарри появились юноша и мужчина, каждый — высотой с его ладонь.
В отличие от рисунков в свитке, эти двое были абсолютно плотными и такими реальными, будто кто-то взял и уменьшил настоящих людей. На лице юноши, чьи растрепанные кудри напоминали прическу самого Гарри, играл румянец, он застенчиво улыбался, в то время как мужчина с явным сознанием превосходства тянул его руку к себе и поглаживал ее другой рукой. Мельком взглянув на Гарри, они сосредоточились друг на друге и несколько мгновений оставались в тех же позах, затем юноша, по-видимому, сдался, и оказался в объятиях старшего. Тот стал покрывать поцелуями его лицо, волосы и шею. Младший отвечал тихими стонами и льнул к любовнику еще сильнее.
Гарри вдруг почувствовал нетерпение. Черт возьми, если уж его заставили смотреть этот спектакль, то он хочет большего! И в следующую секунду фигурки взглянули на него, и переменили позицию — юноша оказался спиной к мужчине, а перед ним появилось нечто вроде широкой скамьи, покрытой бархатом. Юноша поставил левую ногу на скамью, и отвел правую в сторону так далеко, как только мог. Мужчина издал одобрительный возглас и легко шлепнул его по ягодице. Юноша застонал протяжно и призывно, и мужчина не стал медлить — поднес свой член к крошечной, но ясно видимой дырочке между его ягодиц, и начал вставлять. Член протискивался с трудом, младший вскрикивал, судя по всему, от боли, было видно, как пот течет по красивой загорелой спине. Вскрикивал и подавался назад, подчиняясь уверенным, сильным рукам, притягивающим его к себе.
И Гарри не мог оторвать взгляда от фигурок, от точки их соединения. А стоны и крики любовников, казалось, заставляли отзываться, изнывать в ожидании все его тело. Но его собственные руки уже расстегнули джинсы, и пальцы наконец добрались до ноющего члена. Оргазм накрыл почти сразу, ослепляющий, оглушающий, такой мощный, какого он не испытывал даже в свои первые разы тайной дрочки в спальне Гриффиндора. Даже тогда, когда листал журналы с голыми красотками, привезенными Дином Симусу после каникул пятого курса.
Несколько минут Гарри сидел ошеломленный, опустошенный, тщетно силясь удержать слезы, вырывавшиеся из-под плотно сжатых век. Потом разлепил глаза и не слишком понимающим взглядом обвел пустую библиотеку. Все было тихо. Папирус валялся на полу. В подсвечниках под потолком горели свечи.
Он поднялся, очистил себя заклинанием и принялся застегивать джинсы. Ноги дрожали, и руки тоже отказывались слушаться — казалось, пальцы никогда не смогут удержать ремень. Наконец, ему кое-как удалось привести себя в порядок. Гарри наклонился, поднимая злополучный папирус, и похолодел: за его спиной послышались шаги. Развернувшись, он одновременно схватил палочку, все еще лежавшую на кресле, и… столкнулся нос к носу с Люциусом Малфоем.
========== Глава 4 ==========
— Вы всегда так обращаетесь с ценными папирусами? — с холодной улыбкой спросил Малфой, вынул палочку и, прежде чем Гарри успел среагировать, произнес «Акцио».
Оставалось только с ужасом наблюдать, как он разворачивает свиток. Однако, к громадному облегчению Гарри, в следующую секунду прозвучало отрывистое заклинание, и папирус свернулся вновь, да так туго, будто его еще и связали. Гарри протянул руку, чтобы взять его.
— Что вы здесь делаете? — возмущенно воскликнул он.
Уголок губ Малфоя скривился.
— Не припомню, чтобы мне запрещалось посещать какую-либо часть дома, — холодно сказал он и повернулся к открытому шкафу.
Это было правдой. Малфой поклялся Кингсли не покидать дом без сопровождения до того момента, как Снейп не будет вылечен, или Кингсли сам лично не разрешит, но на передвижения внутри ограничений не было. Должно быть, он, Гарри, выглядит сейчас преглупо.
— И все же, что вы искали?
Малфой повернулся и окинул Гарри долгим взглядом, будто раздумывал, стоит ли с ним разговаривать.
— Видите ли, мистер Поттер, рецепт, который изначально использовал Гиппократ, по некоторым причинам не подходит Северусу. Сегодня мы убедились, что вероятность исцеления практически равна нулю. Я ищу более подходящие рецепты.
— Но откуда вы знаете, где искать?
— Вы забываете, что моя жена — Блэк. Я провел в этой библиотеке гораздо больше времени, чем вы в этом доме, мистер Поттер. Кроме того, как вы, вероятно, уже успели заметить, семейные библиотеки ориентируются на нужды владельцев и их родственников, указывая на нужные книги.
— Эхем, — Гарри покраснел. На нужды владельцев, значит?..
Малфой снова повернулся к Гарри спиной и, вытащив сосуд со второй полки, повесил его прямо в воздухе между ними. Его движения казались легкими и изящными, как у молодого человека. И опасными.
В этом Гарри нисколько не сомневался.
Малфой открыл крышку, вытащил папирус, заглянул в него и отправил обратно, над сосудом поднялся столбик песка и тут же аккуратно опустился внутрь. За несколько минут перед глазами Гарри перебывали все шесть сосудов со второй полки.
— Я вижу, вам нечего делать, мистер Поттер, — заметил Малфой, приступая к третьей. — В таком случае, вы можете проверить шкаф напротив.
— Вы, что, собираетесь их все перебирать? — Гарри оглядел четыре шкафа: в каждом было не менее десяти полок.
— Предлагаете что-то другое? Так вы помогаете или нет?
— Я не знаю греческого, — сознался Гарри. Он чувствовал себя школьником, оставленным на второй год, и это раздражало. Кроме того, он, кажется, упустил возможность уйти отсюда и взять свиток с собой.
— Не обязательно знать греческий. Нужно всего лишь отсортировать папирусы, в самом начале которых стоит печать — посох со змеей.
— Посох Асклепия!
— Эти папирусы принадлежали Афинской колдомедицинской библиотеке.
— Все?
— Все. В том числе тот, который вы держите в руках.
— Неужели? — спросил Гарри с нервным смешком.
— Не стоит краснеть, мистер Поттер, — заметил Малфой, не прерывая своего занятия. — Я в курсе, что вас интересуют однополые отношения. Вы подглядывали за мной и Северусом…
— Я всего лишь хотел узнать, что вы задумали! — Гарри заводился все больше. — И этот свиток я взял случайно, потому что сосуд был выдвинут. Не вы ли брали его вчера? Откуда вы знаете, что там?
— Я успел заметить печать. Двое целующихся мужчин. Это уникальное учебное пособие. Увы, секреты подобной магии в наше время утеряны.
— Учебное пособие? — ошеломленно переспросил Гарри, растеряв весь пыл.
— Разумеется, — отозвался Малфой. — Греки верили, что нет выше любви, чем между мужчиной и юношей. Для юноши считалось невероятно престижным найти взрослого мужчину, готового делиться своими знаниями. Юноши готовили себя к первой встрече по таким вот свиткам, изучая необходимые позы и движения.
— Ну знаете ли!..
— Греки изобрели множество ритуалов для того, чтобы мужчины могли делиться мудростью и магией, а юноши — жизненной силой. К сожалению, большая часть библиотеки была разграблена, и уцелели лишь рецепты и несколько подобных «учебников». В Средневековье интерес к ритуалам передачи силы проснулся вновь. Полагаю, тогда папирусы и оказались в библиотеке Блэков. Однополые связи в магическом мире якобы не поощряются. Между тем, во многих чистокровных семействах передача особых магических способностей от отца к сыну практикуется до сих пор.
Гарри ахнул.
— Вас это изумляет, мистер Поттер? — Малфой подвесил перед его носом очередной столбик песка. — Ваш крестный никогда не рассказывал, накануне какого дня он сбежал из дома?
Гарри передернуло. Последнее, чего он хотел сейчас — выслушивать подобные вещи про Сириуса. У Малфоя, что, вообще отсутствует чувство меры?
— Хотя, между нами, есть куда менее варварский способ передать магию. Помнится, он также описан в одном из этих свитков. Дело в том, что магические способности передаются, даже если любовный акт его участникам лишь снится. Надо только сделать так, чтобы они увидели один и тот же сон, — на губах Малфоя, упаковывающего очередной папирус, заиграла легкая улыбка. — Что, если вы разбираетесь в тонком искусстве сновидения, совсем несложно.
