Но тут же, взглянув еще раз на бледные пальцы, больше не испятнанные зельями, Северус усмехнулся своим жалким потугам. Как будто изменив внешность, можно изменить суть! Его немой двойник никогда не предавал ту, которая была ему дороже всего, никогда не мучил людей по приказу своего господина, не носил проклятое клеймо. Ему не приходилось годами делать то, что он ненавидел. Он всегда делал только то, что хотел, и жизнь его не была жертвой во имя искупления.
Северус вернулся в гостиную и задумался. А ведь и правда, когда он в последний раз делал то, что хотел, а не то, что надо было делать? Для себя, а не для других? Он даже исследования свои свернул в этом году, чтобы уделять больше времени делам Ордена. А на прогулки давно ходил только по необходимости – за ингредиентами или отдышаться после того, как призывал Лорд. Собственно, только шкатулка и заставила его свернуть куда-то в сторону. Париж, французский язык…
Одно действие.
А что если? Северус сделал шаг в сторону спальни и тут же вернулся обратно. Нет, нельзя. Он просто с ума сошел, если решил вдруг воспользоваться… Это на крайний случай, если что-то вдруг с Поттером. И он просто не может брать его для себя. И в конце концов, с чего он взял, что Феликс Фелицис поможет ему в такой вещи! Но ведь правильно сваренное зелье всегда срабатывает, верно? Да, но оно не помогло спасти Лили. Нет, не спасло, но создало момент, когда она могла спастись. Альбус же рассказывал со слов портрета в доме Поттеров, что Лорд сказал ей, что не хочет ее убивать, и предлагал ей отойти в сторону.
Северус снова дошел до спальни. И снова вернулся в гостиную, сел на диван, будто пытаясь слиться с ним, склеиться, чтобы не смочь оторваться и не сделать неправильного действия. Феликс Фелицис нужен для Поттера. А принимать его в третий раз может грозить последствиями.
«Ну подумаешь, может отразиться на здоровье. А может, и не отразится. Это бабушка надвое сказала. Да и долго ли ты собрался жить, шпионя на две стороны? Не сегодня-завтра разоблачат и убьют, и что ты видел в жизни? Одни несчастья. А что до Поттера… Ты сваришь следующую порцию за пару недель. И в конце концов у Берджеса всегда есть флакон-другой твоего же собственного производства, а смотаться к нему по каминной сети – это несколько минут», - сказал внутренний голос.
«А если будет поздно?» - перебил его Северус.
«Ты видишь – он рискнул, - настаивал голос. – Он рискнул и получил все».
- Я никогда не получу все, - сказал Северус вслух. И тут же ответил сам себе: - Но на одну-то ночь можно рассчитывать.
Например, если бы Люциус хорошенько напился или случайно бы попал под воздействие возбуждающего зелья с особыми свойствами, или в минутном помешательстве принял бы его за кого-то другого. Но это… насколько порядочно это будет по отношению к Люциусу? Люциус же возненавидит его потом! Но… неужели от Люциуса так убудет? В конце концов, не он будет снизу… наверняка…
От этой мысли Северуса обдало жаром. Конечно же нет. Люциус не будет снизу. Это было бы слишком. Но и он, Северус, не может себя так подставить в любом случае. Он примерно представлял, какому осуждению подвергнется, если станет известно, что он переспал с мужчиной и был снизу. Так что Люциусу все поможет забыть старый-добрый Обливиэйт.
Нет, Мерлин, нет. Это отвратительно. Так нельзя. Пот градом катился по спине Северуса, волосы намокли и сбились в колтуны. Северус решительно шагнул к камину и взял горсть пороха, готовясь отправиться в Малфой-мэнор подальше от искушения.
При взгляде на пламя вспомнился сон - обнаженный Люциус, лежащий на шкуре, золотящиеся в свете пламени волоски на его груди. Северус застонал и не выдержал.
- Одну ночь, - сказал он тихо, чувствуя, что еще немного и мучения выбора действительно доведут его до помешательства. – Всего лишь одну ночь. – И он бросился в спальню открывать тайник.
========== Глава 8. Старый дом ==========
Перед тем как пить зелье, Северус на несколько секунд замер с фиалом в руке. Причиной нерешительности была мысль о том, что с его худобой и нервным образом жизни чрезвычайно трудно высчитать требуемую дозу. Если же он примет неправильную, чрезмерную, то может стать чересчур самоуверенным и неосторожным, и тогда, несомненно, погубит себя и лишится таким образом возможности охранять Поттера и помогать Альбусу. Но если доза будет слишком маленькой, то не кончится ли все тем, что Люциус убьет его в ответ на посягательства и тем самым еще и приберет себе шкатулку? Нет, Люциус же не идиот, случись что с Северусом с его помощью, Повелитель вытряхнет это из него в два счета. И Люциус скорее уж посмеется в ответ на приставания, чем что-либо другое… И, нельзя сказать, что он всегда отличался сдержанным нравом, но точно предпочитал не пачкать руки сам.
Северус вернулся в гостиную и на всякий случай написал записку: «После моей смерти шкатулка, находящаяся сейчас в руках мистера Малфоя и переданная ему мной лично, должна быть передана Альбусу Дамблдору», придавив ее тяжелым чернильным прибором. Полуобнаженный Люциус так и стоял перед его глазами, и совсем отказываться от задуманного предприятия было выше его сил. Придется отказаться от целой ночи и рассчитывать, в лучшем случае, всего лишь на несколько часов. Можно ли за несколько часов что-то успеть? Если ты собрался кого-то насиловать, то конечно можно. А если ты должен совершить немыслимое – будучи мрачным типом отвратительной внешности, склонить к сексу красивого и знающего себе цену, предположительно гетеросексуального, мужчину…
Ну, хватит уже метаться туда-сюда. Северус отсчитал дозу на глаз и сделал два глотка. В следующую секунду у него перехватило дыхание так сильно, что первой его мыслью было то, что он сейчас задохнется. А в следующую – он помнил этот эффект – в голове и теле стало легко-легко и Северус уже с недоумением оглядывался на свои предыдущие мысли: как мог он решить, что у него ничего не получится? Он наскоро пригладил волосы и бросился к двери - идея воспользоваться камином показалась ему сейчас абсурдной. Это было потрясающее чувство. Не всемогущества, нет. Но ощущения быть в потоке, в сонастроенности со Вселенной. Это было немного похоже на сонастроенность с Хогвартсом, но то была сонастроенность покоя, теперь же это была сонастроенность деятельности.
Чувствуя небывалый энтузиазм, Северус поднялся по лестнице, пересек холл, миновал замковый двор и дошел до кромки леса, откуда аппарировал в Уилтшир, в место, которое находилось не меньше чем в паре миль от Малфой-мэнора. Где-то здесь Люциус восемнадцать лет назад сообщил ему о помолвке с Нарциссой Блэк. В открытом поле было ветрено, под ногами хлюпала грязь. Над головой нависали свинцовые тучи. Северус пошел по направлению к Малфой-мэнору, ежась в простой мантии, которую из-за множества починок нечего было и пытаться трансфигурировать в теплое пальто – если только Северус не захотел бы оказаться посреди поля в одном сюртуке. Он одолел уже почти милю, когда хляби небесные разверзлись, да так, что на нем в полминуты не осталось ни одной сухой нитки. Он попробовал было применить Импервиус, но при таком сильном ветре антипогодные чары могли удерживаться долго, только если бы объект защиты стоял на месте. А Северус чувствовал, что надо идти.
Приблизившись наконец к ограде мэнора, которая едва была видна за плотной стеной дождя, Северус свернул не влево – к главным воротам, а вправо – с этой стороны парк, если смотреть сверху, был очень неровным, так уж его разбили, чтобы вписался в рельеф. Здесь находились как минимум два потайных выхода, через которые Люциус водил только самых близких людей, и он, Северус, в свое время оказался в их числе. Он понятия не имел, как сможет воспользоваться одним из выходов сейчас – для этого надо было, чтобы Люциус ждал его. Однако Феликс вел его именно сюда. Северус не понимал, для чего понадобились эти две мили, он мог бы аппарировать прямо к ограде, а так выходило, что он потерял уже около часа драгоценного времени. Но мимолетное сожаление быстро пропало. Гордо вскинув лицо навстречу струям, которые со всей дури лупили по нему, Северус пошел к своей цели – колючему кустарнику со сморщенными мелкими красными ягодами. Его заросли вылезли за пределы ограды еще сотни лет назад, но тогда поле не было бесхозным и кустарнику не давали сильно выдвинуться, а теперь он вовсю осваивал заброшенную территорию.
