Северус упал в кресло и скорчился в нем. Его колотило после слез. Он обхватил себя руками, стараясь прижаться к спинке как можно плотнее, как можно меньше оставить площади для забав «гостеприимному» хозяину. Но никто больше не пытался дотронуться до него. Только с дивана в другой стороне комнаты прилетел теплый и мягкий плед и осел ему на плечи. Да чайник налил ароматного чая в чашку, и она подлетела к самым его губам. Чай пах так соблазнительно, что Северус в конце концов не выдержал, да еще закусил бисквитами. Потом опять залез под плед. Сейчас он вообще почти ничего не чувствовал, словно все больше впадая в оцепенение. Чертов дом вытянул из него все жилы.
Северус еще пытался некоторое время бороться с дремотой, но не прошло и нескольких минут, как усталость взяла свое, и он погрузился в ровное, спокойное забытье.
Когда Северус вынырнул из него, в комнате была полная темнота, лишь еле-еле тлели угольки в камине. Но стоило Северусу пошевелиться, тотчас же в камине вспыхнул огонь и около часов на стене, к которой было развернуто кресло, загорелись свечи. Чайник на столике сам собой приподнял крышку и выпустил парок. Северус, разморенный сном, протянул руку к чашке и вдруг замер, уставившись на часы. Они показывали половину шестого, а Люциус, по его подсчетам, ушел, когда не было еще и двух. Северуса пробрал холод.
А что если Лорд все понял правильно и разозлился из-за отказа Люциуса поселить его в Малфой-мэноре? Что если Люциус корчится сейчас под Круциатусом или Лорд выворачивает наизнанку его мозг?
Он схватил палочку, которая оказалась на столике, и бросился к выходу. Двери перед его носом захлопнулись.
- Выпусти меня! – закричал Северус. – Ты не понимаешь! С ним может случиться все, что угодно! И он больше никогда сюда не придет!
Он почувствовал знакомое прикосновение ладони к животу.
- Вот дерьмо!
С ощущением полнейшей обреченности Северус поплелся к креслу, чувствуя, как с него градом катится пот. Справа вдруг со скрипом отворилась дверь. За ней оказалась ванная. Умывшись, Северус вернулся в холл и со вздохом опустился в кресло. Надо было чем-то занять себя. Занять мысли, чтобы не думать о Люциусе. Только не о том, что может сейчас твориться в Малфой-мэноре. Он перевел взгляд на двери библиотеки, и они вдруг действительно распахнулись, но едва Северус привстал, как тут же захлопнулись. Зато на столик легли три книги. Точнее верхняя представляла собой толстую тетрадь. На покореженной обложке виднелись следы стертого герба. На тетради была застежка, и Северус потянулся отогнуть ее, но и застежка не поддалась, и змейки с герба вдруг сделались ясно различимыми, отделили головы от обложки и потянулись к пальцам Северуса, угрожающе высовывая крохотные язычки. Северус взрезал ладонь и тряхнул ей над тетрадкой – та впитала капли крови, но не открылась, а змеи и не подумали спрятаться.
Залечив порез, Северус откинулся на спинку и вытянул из-под тетради книги. Это оказались трактат по зельеварению на французском и словарь XVI века.
- Спасибо, - сказал Северус в сторону двери. Кажется, он начинал понимать Люциуса с его привязанностью к этому странному дому и сэру Майлзу.
Он углубился в чтение и минут на двадцать забыл обо всем. А потом услышал хлопок аппарации, который словно резанул его по нервам. Северус вскочил. Двери – внутренние и внешние – распахнулись одновременно, и в холл вошел Люциус. Он шел быстро, но что-то было такое в его фигуре, что Северус понял - тот сейчас упадет.
Кресло Люциуса оказалось на середине комнаты быстрее, чем Северус. Люциус обвалился в него безвольной красивой куклой. Северус навис над ним и, чувствуя ужасную тревогу, вгляделся в бледное лицо, отмечая мутный невидящий взгляд. Пальцы Люциуса, вцепившиеся в мантию, подрагивали. Северус принялся щупать пульс и с первых же секунд бросил – и так все было ясно. Призвал мантию и полез за антикруциатусным.
- Ненавижу его, - прошептал Люциус. – Как же я ненавижу его.
Северус увеличил фиал с зельем и поднес к губам Люциуса, слегка придерживая того за голову. Люциус покорно выпил, но после этого оттолкнул Северуса, так, будто не понимал, кто перед ним.
- Ненавижу! – выдохнул он вновь. – Ненавижу! – всхлипнул и сказал еще громче. И вдруг стал кричать, сотрясаясь, уже непрерывно: – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Намереваясь прекратить истерику и не особо думая, Северус занес ладонь для пощечины, но в эту секунду Люциус повернулся к нему правой щекой, и Северус замер - по этой щеке Люциуса сегодня уже били. На ней виднелось красное продолговатое пятно и порез – след от перстня. Перстень с противоядиями Северус сделал когда-то Лорду сам.
Он отступил, понимая, что не может ударить Люциуса, но крик, между тем, становился все более истошным. Нужно было срочно сделать что-то, чтобы поломать заклинивший сценарий, и Северус навалился на Люциуса и, прижав его к себе, впился поцелуем в бледные, начинающие синеть от крика губы.
========== Глава 11. Провокация ==========
В первые секунды, когда Северус начал целовать Люциуса, им еще владела мысль, что все это только для того, чтобы заставить Люциуса замолчать, и что нужно быть осторожным и следить за его реакцией, чтобы вовремя отступить. Однако чувствовать губы под своими губами, желанные губы – наконец дорваться, украсть хоть немного того, что никогда не могло бы принадлежать ему на самом деле, сквозь пряный, чуть горьковатый вкус зелья почувствовать вкус Люциуса – это ошеломило настолько, что Северус уже не смог остановиться. Ни тем более тогда, когда губы под его губами вдруг раскрылись и язык Люциуса бесцеремонно полез Северусу в рот. У Северуса дыхание сбилось от ощущений, от острого, пронзительного жара, пошедшего сквозь тело скручивающейся волной, а руки Люциуса, между тем, легли на плечи Северуса, стиснули их, притягивая ближе. Колено Северуса оказалось между ног Люциуса, но тот вдруг слегка нажал на его грудную клетку и застонал протяжно, запрокидывая голову.
Этот отрезвило. Северус шарахнулся назад, пытаясь отдышаться. Сжал в ладони палочку, на миг закрыл рукой лицо, чтобы не видеть взгляда Люциуса, но инстинкт самосохранения пересилил. Несомненно, Люциус был не в себе, сейчас опомнится – и… И правда, тот тоже выхватил палочку. Северус мигом сотворил защиту, но Люциус, не открывая глаз, приставил палочку к собственному виску. Его окутало золотистым сиянием, и когда оно опало, во внешности Люциуса не осталось и следов недавнего беспорядка: прическа опят выглядела идеальной, волосок к волоску, грязь с подола мантии исчезла, царапина на щеке потускнела.
- Вот так гораздо лучше, - прошептал Люциус, открывая глаза. - Праймери сортиум. Возвращает внешность к определенным заданным параметрам.
Он потрогал щеку, и в серых глазах на секунду мелькнула ярость.
- Повелитель был… чрезвычайно эмоционален сегодня.
- Что произошло? – спросил Северус, с облегчением расценив перевод темы, как «опасность миновала» и «реакции не последует» и стараясь не обращать внимания на то, как закололо в груди. О том, что лучше было бы никогда не целовать Люциуса, чтобы не чувствовать такой громадной потери, он подумает как-нибудь потом.
- Хотел бы я знать… - фыркнул Люциус. - Он вызвал меня в дом Эйвери. Сказал, что до него дошли слухи об обысках и о том, что в мэноре сейчас небезопасно, спросил, как сильно разрушено имение Лестрейнджей, потом отдал кое-какие распоряжения… насчет денег. Мне нужно было в Гринготтс. Когда я вернулся… Эйвери лежал на полу и стонал. Он был в сознании, но и двух слов связать не мог. Повелитель стоял над ним. - Он вдруг замолчал.
Но Северус и так догадывался, что произошло. К тому же, Люциус все еще не пришел в себя после пыточного проклятия, и его разум не был достаточно закрыт. Северус видел дымку нужного воспоминания на поверхности его сознания, и, зная характер и привычки Лорда, он мог восстановить случившееся без труда. Он также понимал, что именно потрясло Люциуса. Не пытка. В своей жизни Люциус уже несколько раз получал проклятия. Авроры, сталкиваясь с пожирателями в рейдах, их не баловали. Кроме того, Люциус увлекался квиддичем и в школьные времена поиграл в него достаточно, чтобы приучиться терпеть травмы и боль. В этом отношении он не был такой неженкой, как Драко. Нет, здесь было другое. Люциуса впервые приравняли даже не к обычным пожирателям, а к магглам, на которых так любил отыгрываться Лорд. Для гордости Люциуса – унижение просто непомерное. Северус почувствовал, как сердце его сжалось. У каждого – свой предел, и у Люциуса тоже. На секунду у Северуса мелькнула мысль, что это начало конца. Он затолкал ее как можно дальше и вновь посмотрел на Люциуса.
