И я вдруг вспоминаю свои одиннадцать: избитый гриффиндорскими ублюдками, я валяюсь на этой же самой койке с дикой болью в животе и никак не могу удержать слезы – не столько боли, сколько обиды. И Помфри вдруг прижимает меня к себе, и целует, целует, куда только дотягиваются ее губы – в шею, в затылок, в висок. Гладит тяжелой квадратной ладонью по спине.

Как же я мог забыть, что меня держит? Хогвартс, конечно… Мой замок… Мой…

Поппи будит меня уже под утро. Я встаю, шатаясь, бреду к двери, и она, наконец-то накинув на Поттера сонные чары, окликает меня. Потом быстро подходит и убирает с моей мантии пятна крови: оказывается, я так и забыл ее очистить.

Спасибо, Северус. Спокойной ночи, - говорит она, уходя. А я стою посреди больничной палаты и чувствую себя так, как будто ненароком совершил что-то очень важное, очень нужное… вот хотя бы ей.

Неожиданно дверь распахивается и в нее, взметывая полами мантии, влетает Альбус. И застывает в шаге от меня. Я делаю ему знак и сажусь на ближайшую кровать, он - напротив.

Что ты хотел мне сказать?

Альбус, объясни мне, - говорю я, не глядя на него. – Ты знал, что магглы третируют Поттера?

Я объяснял тебе, Северус, - отвечает он. – Защита Лили.

Для этого ведь ему необходимо жить там не больше двух недель в году, так?

Местонахождение Гарри не должны были знать в магическом мире, Северус, - устало и как маленькому объясняет мне Альбус.

А проследить за тем, как воспитывают вашего героя, вам было недосуг? – я знаю за собой привычку переходить на шипение, когда злюсь, знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. Так и есть.

Довольно! – гневно говорит Альбус. – Я не потерплю подобного тона даже от тебя, Северус, и тебе это прекрасно известно. – Однако тут же убавляет голос. - Но, поскольку ты имел от меня некоторые привилегии в прошлом, я объясню тебе. Арабелла Фиг, сквиб, поселилась в Литтл Уингинге, чтобы приглядывать за Гарри…

Сквиб! – я все-таки не могу остановиться. Презрение выплескивается из меня волнами, расходясь кругами, наверное, по всему замку. – Сквиб приглядывал за победителем Темного Лорда!

Тебя в прошлом не слишком волновало, что он победитель Темного Лорда, не так ли, Северус? – затыкает меня Альбус. – Арабелла приглядывала за ним, - продолжает он мягко, - и Гарри никогда ей не жаловался, что дало мне основания полагать, что у него все в порядке. Ты тоже жил в детстве в не лучших условиях, мой мальчик…

Вы что, специально хотели закалить его?! – восклицаю я, игнорируя тяжелую теплую руку, которая ложится на мое плечо.

Я этого не говорил, Северус, - его пальцы поглаживают меня, и мурашки расходятся по всему телу. Что ж, он прав, и, в конце концов, чем это отличается от всех его планов, в которых я так или иначе участвовал в предыдущие годы? Но, Боже, если бы мальчишка сломался? Если бы вместо этого дерзкого несносного балбеса с вечным вызовом в глазах в Хогвартс приехал бы кто-то послушный, подавленный?! Впервые в жизни я вдруг рад тому, что Поттер бесконечно нарушает правила…

У себя в комнатах я несколько раз смотрю на каминные часы, прежде чем все-таки запоминаю, что уже полпятого утра. Спина ноет, и мышцы ног тоже – падаю в кресло, и, закутываясь в плед, пытаюсь унять дрожь. Рука Альбуса на моем плече… стоило ему дотронуться до меня, и я… я чувствую себя снова принадлежащим ему.

Конец недели тоже особой радости не приносит. С Брэндоном в две головы мы заходим в очередной тупик.

Если мы хотим достать твое досье, то мы должны это сделать до конца февраля, - говорит Ричард.

Мы сидим на диване в моей гостиной в тупике Прядильщика, и он заметно нервничает, без конца дергая серьгу. Глаза его то и дело перебегают с книжного шкафа на входную дверь и обратно. Наверное, что-то опять не так на работе…

Дома грязно, пахнет пылью и неуютом. Перед летними каникулами Альбус обычно дает мне в помощь домового эльфа, но сейчас все приходится делать самому, и у меня полчаса ушло только на то, чтобы кое-как прибраться в гостиной. Брэндону, конечно, все равно, но мне-то нет. Отсутствие порядка, пыль – это для кого-нибудь вроде Поттера. А если я и не менял здесь мебель, то только потому, что не видел в этом смысла.

Почему мы должны спешить?

Потому что в марте министерство собирается ужесточить меры безопасности, и в первую очередь это коснется работы секретных отделов.

С чего бы? – спрашиваю я, разливая по бокалам вино из подвалов Малфой-мэнора: Люциус расщедрился и прислал на день рожденья две бутылки.

С того, что у Фаджа размягчение мозга. Общественность давит, Уизенгамот давит, твой босс давит, британское немагическое правительство наверняка тоже давит. При этом дементоры разгуливают на свободе и тихой сапой высасывают души невинных магглов. Я бы на месте Фаджа с его-то характером давно бы с ума сошел!

Мы не можем это сделать сейчас.

Почему?

Потому что я испортил Феликс Фелицис.

Что ты сделал? – он смотрит на меня так неверяще, что я чувствую себя вдвойне паршиво. Не помню, когда я последний раз портил зелье. Не во взрослом возрасте, это точно.

И нет, я понятия не имею, почему это произошло.

Но в субботу ты сказал, что оно готово!

Оно казалось готовым.

Снейп, не ври мне, что ты не в состоянии отличить готовое зелье от неготового! Кто мог его испортить?

Никто не мог. Оно находилось под темными чарами, в тайнике, и эти чары точно не были нарушены. Да даже для того, чтобы залезть ко мне в комнаты, чары нужно снимать несколько часов.

Если только это не директор Хогвартса, которого Хогвартс пропустит в любое помещение без всякого видимого нарушения охранных чар.

Наверное, я все-таки бледнею. Не подумать о столь простой вещи!

Поздравляю, Снейп, - кривит рот Ричард. – В-общем, больше никаких важных зелий в своих комнатах в Хогвартсе ты не хранишь. И не могу сказать, что счастлив от перспективы играть против твоего босса.

Кажется, еще немного, и вассал с сюзереном поменяются местами.

Нет, – я стараюсь говорить спокойным тоном. – Не против.

Но и не за, Снейп, - замечает Ричард, протягивая руку за стоящей рядом с диваном второй бутылкой. – Но и не за.

А я все вспоминаю его руку на моем плече.

В ритуале принятия в род не оказывается ничего сложного. Главное – правильно составить зелье из своей крови и крови того, кого принимаешь в род.

Земля с могилы первого известного предка, - забравшись с ногами на диван, читает Ричард. Книга выглядит такой старой, как будто Брэндоны жили еще во времена основателей, а ведь его роду не больше двухсот лет. – Ну, это тебе не грозит. Не убивать же тебя ради такого дела. Земля со священной горы Кармель. Держи, - он копается в кармане куртки, лежащей рядом на полу, и протягивает мне холщовый мешочек.

Причем тут гора Кармель?

Это ты у того, кто придумал ритуал, спроси, - отмахивается он. – Сказано «земля со священной горы», - значит, будет земля со священной. Наверное, ритуал составлял какой-нибудь сильно верующий маг. В испанских или итальянских магических семействах вон все поголовно католики. В Испании так вообще целые монастыри есть. И да, они там действительно молятся.

Пожимаю плечами. Мне-то какое дело.

Земля от порога дома, где живет глава рода, - продолжает Ричард. - Придется тебе расковыривать асфальт. Прогресс составители древних ритуалов не учли. Далее. Смешать кровь главы рода, поручителей, принимаемого в род и землю в указанной последовательности… Больше всего там достается поручителям, между прочим! Двоюродный братец поделился опытом. Такие вещи, говорит, чудятся, как после пары хороших косяков. Самое главное – получить новое имя для мага в роду, - объясняет он. - Тогда маг получает доступ ко всей магии рода, ко всем охранным заклинаниям с использованием имен, и может сам участвовать в наложении охранных чар. Не зная тайного имени, взломать заклинание очень сложно.