Абрахас смеялся, утирая слёзы, поглядывая на хохочущую нараспев, сидящую на полу Аврору, привалившуюся к краешку кресла — такую привычную и такую искреннюю, что почувствовал, как внутри разливается нечто тёплое. Он внезапно ощутил порыв благодарности к разгильдяю Каспару, откровенно разглядывающему прелести Урсулы, колдующей с его шевелюрой.

— Так, Абрахас, уходи, тебе точно здесь нечего делать, — напомнила леди Арабелла, не в силах оторвать взгляд от покрытой воском ноги Крауча, еще не знающего, что его ожидает.

— А дурнушка, стало быть, здесь останется? — не унимался он, чувствуя некое облегчение после терзающих его весь вечер мыслей о грядущей свадьбе.

Оскорбление вызвало новую волну хохота среди подвыпивших девушек и злобное рычание со стороны огрызающейся «дурнушки», вдруг прервавшееся звуком, похожим на треск отрываемой бумаги, затем раздался крик боли. В следующую секунду Каспар как ошпаренный носился по усыпанной перьями комнате, прыгая на одной ноге и прижимая ладони к другой, на которой виднелась розовеющая полоса чистой, лишенной волос кожи. Вопя, он сообщал всё, что думает о самой Виктории и всех её родственниках женского пола на пять поколений назад, красочно расписывая, что именно, как именно и по сколько раз лично он готов сделать с ними всеми — в общем, и с самой экзекуторшей — в частности, как только заживёт раненая нога. Слова «чёртова садистка» и «извращённая карга» в его монологе были самыми мягкими определениями. Сама Виктория, с интересом выслушав его предложения, с сожалением вынуждена была их отклонить, сказав, что, во-первых, женатые мужчины для неё не представляют никакой практической ценности, пусть даже такие изобретательные и гораздые на интересные затеи; а во-вторых — её черногорский жених вряд ли одобрит такие добрачные эксперименты с её стороны, а лично ей жаль оставлять будущего наследника Каспара расти безотцовщиной. «И вообще, сколько можно бегать, процедура только начата, будь мужиком, садись и не жужжи, раз заглянул на наш огонёк», — резюмировала она, вдохновенно водя волшебной палочкой над остывающим воском и предвкушающе следя взглядом за нарезающим круги по комнате Каспаром. Аника, попавшая в группу «родственников женского пола», также нашла идеи Каспара занятными, но, разминая суставы пальцев, дополнила лишь, что готова приложить его Петрификусом, чтобы облегчить задачу сестры с эпиляцией.

Абрахас покинул комнату вместе с матерью, решившей, что девушкам от Каспара ничего не грозит, скорее, они представляют для него угрозу.

— По-моему, всё идёт замечательно, — рассудила Арабелла, удовлетворенно улыбнувшись; она взяла сына под локоть и погладила его по плечу. — Ведь я в последнее время боялась за неё, несмотря на то, что её манеры стали практически идеальными. Думала, со своими тараканами Аврора не скоро расстанется, но, признаться, без них она становится совсем обычной.

— Ты сама всё время наряжала её как куклу и заставляла штудировать огромные талмуды постулатов этикета.

— Абрахас, как ты со мной разговариваешь? — возмутилась мать, пронзив его острым укоряющим взглядом. — Тебе бы тоже не мешало прочитать ту книгу!

— Мама, прекрати, — отмахнулся он, не удостоив вниманием её слова. — Я всеми силами стараюсь, чтобы она окончательно не превратилась в то, что вы лепите из неё с отцом. Аврора никогда не была такой холодной, она практически растеряла всё своё жизненное тепло…

— Ты преувеличиваешь, — фыркнула Арабелла. — Не она ли только что заливисто смеялась? По-моему, она не выражает протестов касательно предпринимаемых нами усилий — она уже почти соответствует своему будущему статусу. Она же пришла к нам совершенно неотёсанной, точно бедняжка с улицы!

— Она вообще ничего не высказывает, у меня складывается ощущение, что из неё высосал душу дементор! — негодовал Абрахас, прибавляя шаг, чтобы поскорее примкнуть к мальчишнику и покинуть общество матери, которая и так всё понимает, но старается делать вид, что её это не интересует.

Перед тем, как оставить сына у дверей, из-за которых доносился шум разговоров и слегка пьяный смех, Арабелла с серьёзным видом сказала:

— В твоих руках изменить всё это, ты сможешь сделать её счастливой, если постараешься, — она поддерживающе похлопала Абрахаса по предплечью. — Я же вижу, как ты сам к ней относишься. Если это не любовь, то что же тогда?

Его глаза расширились, показывая удивление такой прямолинейностью.

— Мама, это вовсе не любовь, — раздраженно заметил Абрахас.

— Ну, значит, всё к этому и идёт, — пожала плечами она. — Вы, правда, хорошо подходите друг другу, просто вам обоим нужно это осознать. Сделай так, чтобы она влюбилась в тебя и сам станешь счастливым, — и, услышав, как за дверью кто-то нестройно интересуется, куда же делся виновник торжества, леди Малфой добавила: — Что ж, сильно не напивайся, завтра у вас с Авророй ответственный день, всё должно пройти идеально.

Абрахас скорчил мину, однако спорить не стал, лишь попросил мать проследить за тем, чтобы Каспар ничего по пьяни не натворил, припоминая его интрижку с Урсулой, ведь у него жена вот-вот родит. Беременность и так протекает с осложнениями.

***

Из отражения в зеркале на Аврору смотрела незнакомая девушка, такая хорошенькая и нежная, что захватывало дух. Утренние процедуры, маски и массажи не прошли даром — её матовая, зазолотившаяся после пары дней на солнце кожа, будто светилась изнутри мириадами песчинок звёзд. От пышного платья она наотрез отказалась, считая, что ей будет неловко в нём двигаться, поэтому вместе с леди Арабеллой они пришли к выводу, что лучше всего к образу действительно подойдёт нечто более «освежающее», лёгкое, но в то же время изящное. Ослепительно белого цвета платье из шёлковой тафты с витиеватыми узорами, всё же, казалось слегка пышным из-за нескольких подолов, но, к счастью, не превращало Аврору в торт-мороженое. Кушак из светящегося шелка опоясывал корсаж без бретелей чуть выше талии. Из-за того, что платье всё же показалось леди Малфой слегка простоватым, она приняла прямое участие в его доработке, и вскоре на плечи небрежной вуалью лег прозрачный матовый шифон, соединяющийся с поясом. Тут фантазия Арабеллы разыгралась ещё сильнее, и вскоре невесомую шифоновую тунику украсили шёлковые розы. Гладкие распрямленные волосы были закручены на затылке рогаликом, спускающим закрученные на концах локоны по спине. По настоянию лорда Малфоя, косвенно участвовавшего в подготовке невесты к свадьбе, из французского сейфа были доставлены украшения леди Арабеллы, которые когда-то и она надевала, идя под венец. Аврора со скучающим видом наблюдала, как в волосах то тут, то там появляются миниатюрные бриллианты, собираясь, точно утренняя роса на лесной паутине. В ушах россыпь бриллиантов, на пальце кольцо, которое подарил ей Абрахас в честь помолвки — тоже с внушительным бриллиантом, бриллианты повсюду, даже прокрались в соцветия роз на её платье и на вышивку фаты…

Странное было ощущение, точно все происходящее не имеет к ней никакого отношения, и Аврора смотрит чью-то свадьбу со стороны, безразлично наблюдая за приготовлениями, однако в большом зеркале туалетного столика отражалось именно её лицо; несмотря на естественный румянец, над которым долгие двадцать минут колдовала лучшая ведьма-визажист Франции, серые глаза действительно выглядели неживыми, под стать холодным камням в её прическе, ушах, платье и на пальце.

Оставив готовую к выходу невесту ненадолго наедине с собой, леди Малфой на всякий случай приказала эльфу незаметно наблюдать за ней, и если вдруг что, сразу же сообщать. Только почувствовав одиночество, Аврора потихоньку начала осознавать происходящее вокруг. Белые вазы с ослепительно белыми розами были подпоясаны белыми широкими лентами, завязанными в банты. Белый тюль, точно фата невесты развевался на июньском теплом ветерке, белое платье, белый круглый букет из тех же роз… Всё вокруг кричало о предстоящем событии, которое изменит её жизнь окончательно. Когда-то, радуясь за Абрахаса, она представляла в подобной обстановке счастливую улыбающуюся Эвелин, затем Цедреллу Блэк, но в итоге почему-то именно ей досталась честь стать его невестой. Насколько может быть непредсказуема жизнь, как просто разрушить её собственными руками или талантом притягивать неудачи… Ещё вчера Аврора не могла отнестись к свадьбе серьезно, по-прежнему полагая, что этот странный сон закончится, и она просто проснётся в своей кровати в рэйвенкловском общежитии года четыре назад… Но, подойдя к кульминации, сон так и не закончился, и только сейчас сердце начало пропускать удары, в груди сдавило, а в ушах появился непонятный гул сотен тысяч сверчков… И только сейчас пришло полное понимание, что сегодня она выйдет замуж за своего лучшего друга…