Лестренджи сразу же нарисовали своё генеалогическое древо в новом особняке в Беркшире, и Садалсууда, неоднократно приглашавшая Аврору в гости, невольно поведала обо всех родственниках, однако подходящей кандидатуры на роль отца Джеки не нашлось. На древе не нашлось мужчины подходящего возраста и внешности, отправившегося в мир иной в тот же временной промежуток, когда, по словам Джеки, умер её отец. Возможно, за связь с магглой его просто отсекли от рода, однако… Интуиция постоянно заставляла взгляд натыкаться на двигающееся изображение Альферанца Лестренджа, чей старший сын был младше Джеки всего на четыре года.
Аврора, слушая негромкую речь Садалсууды об украшении, которое ушло с молотка за бешеные галлеоны, с грустью подумала, что ей в следующем году стукнет тридцать, а со смерти Джеки минуло почти двенадцать лет. Тайна её рождения так до конца и не открылась, как и не вернулись воспоминания Авроры о жизни до января тысяча девятьсот сорок четвертого года. За семью печатями, спрятанный от глаз в дупле дуба на речке, протекающей через территорию Малфой-мэнора, хранился заветный флакон с зельем, выкраденный прямо из-под носа у дедушки и медиков, и замененный на идентичную фальшивку, которую она якобы случайно разбила во время того эксперимента. Несмотря на непреодолимое желание узнать лицо того таинственного человека, Аврора на самом деле всё еще не могла решиться. У мистера Хедли наблюдались всплески воспоминаний, он уже узнавал свою жену, но пока не мог вспомнить имени сына — такие впечатляющие результаты обещали вскоре вывести зелье на общедоступный уровень.
— Ах, вот и Том, — Садалсууда и представить не могла, что имя помощника мужа, сделавшего для их семьи бесспорно много, для Авроры было сродни скрежету вилки по стеклу. — Прекрасный юноша, такой одарённый и, что немаловажно, красивый. Адара с юных лет мечтала выйти за него замуж, жаль, что мальчик оказался полукровкой, — искренне посетовала она, наблюдая за довольно милой беседой парочки немного поодаль. — Он, наверное, всё ещё неравнодушен к нашей девочке…
— Полукровкой? — Аврора удивлённо уставилась на женщину, предавшуюся неисполнимым мечтам о, вероятно, первой любви дочери. — Разве он не магглорожденный? — она никогда не спрашивала его о приютском прошлом и не вдавалась в подробности о том, кем могли быть его родители; и почему-то сама для себя решила, что Том магглорожденный. — Он ведь вырос в маггловском приюте…
Садалсууда внезапно прикрыла рот рукой, словно ляпнула нечто лишнее, что не могло не заинтересовать Аврору.
— Я не могу об этом говорить, но…
— Сада, ваш бриллиантовый гарнитур сегодня спас от голода не одну семью, — словно почуяв, что его обсуждают, Том появился перед самым раскрытием тайны его биографии. Его улыбка, мелькнувшая на губах, явно намекала болтливой женщине немного остудить своё желание трепать языком.
Подобное сокращение имени из его уст звучало слегка небрежно и легкомысленно, тем более, что она была старше его в два раза, но, казалось, что миссис Лестрендж только рада слышать столь неформальное обращение именно от её любимчика. Аврора почувствовала, как к горлу подступает отвращение, да эта женщина была просто очарована им, точно одурманена Амортенцией. Том был прекрасным льстецом — ещё в школе его любили все учителя, кроме, почему-то, Альбуса Дамблдора. Странно, но Аврора никогда не думала, что будет думать о нём именно в таком ключе, почувствует настоящее разочарование в том, что была так наивна и слепа. Сейчас он внушал ей опасения. Его мерзкий взгляд, только что оценивший её наряд и фигуру с головы до ног, был подобен опрокинутому на неё котлу с ледяной водой.
— Леди Малфой, ваши организаторские таланты и впрямь столь выдающиеся, как о них говорят. Выставка кельтских амулетов имела бы сенсационный успех, если бы новость о ней не затмило то чудовищное нападение на магглов, — в голосе Тома появились издевательские нотки, но заметила их только Аврора.
— Она — настоящая находка, ума не приложу, что бы мы без неё делали, — по-доброму отозвалась Садалсууда, на секунду заключив её ладони в свои в порыве признательности. — Спасибо тебе, дорогая.
— Не за что, миссис Лестрендж, помогать вам было только в радость. Абрахас, дорогой, где ты был? — с лёгкой полуулыбкой Аврора нырнула рукой под его локоть, ощущая напряжение от присутствия Тома.
— Прости, заговорился с Мердоком и Гордоном по работе. Вы не скучали? — подошедший к беседующим Абрахас улыбнулся супруге слегка усталой улыбкой.
— У нас просто не было для этого времени, — улыбнулась миссис Лестрендж, только-только освободившаяся от всей бумажной работы, связанной с аукционом. — Адара, дорогая, а ты почему слоняешься в одиночестве? — она повернулась к девушке, которая переменилась с ноги на ногу в нескольких метрах от них, будто бы не решалась подойти.
— Боюсь, что Антарес заменил меня в разговоре о «Гранд Текстиле», — ответил за неё Абрахас. — Адара, если вам скучно, моя жена с радостью составит вам компанию, так ведь, дорогая? — он получил неприятный тычок под рёбра, но на его лице не отразилось ни единой эмоции. — Ваш муж рассказывал, что вы неравнодушны к Гербологии. В наших теплицах, где Аврора выращивает разнообразные растения, есть особенно редкие виды, такие, как Фаллиция Иргноранта…
— Фаллизия Игнорантия, — в один голос поправили Том и Аврора и переглянулись, вызвав неодобрение Абрахаса, чьи губы на секунду искривились, и он чуть сильнее прижал локоть супруги к себе.
— Мой муж не слишком силён в Гербологии, — немного наигранно засмеялась Аврора. — Но Фаллизия у меня действительно есть.
— Как интересно, — восхитилась Адара, широко распахнув карие глаза, — я видела Фаллизию только единожды, да и то в засушенном виде. Как вам удалось достать её? Это же невероятная редкость! Да и для чего она вам, она же используется только…
— В зелье забвения… — с улыбкой завершил Абрахас. — Аврора и её дедушка занимаются разработкой зелья, способного вернуть память людям, подвергшимся Обливиэйту, как раз этому зелью, или же, если травма носила физический характер. Для этого изучаются свойства Фаллизии… — он не постеснялся упоминания в разговоре Альбуса Дамблдора, но не назвал его фамилии. — Аврора сама никак не может излечить этот недуг, она не помнит ничего до семнадцати лет.
— Ох, леди Малфой, я и не знала, — приложив к груди ладонь, посочувствовала Адара. — Вы ищете лекарство? Думаете, что забыли нечто важное?
— Зовите меня просто Аврора, — с улыбкой попросила та. — Меня пытались лечить гипнозом и применяли легилименцию, однако ничего не помогло. Хотите, прогуляемся до теплиц? Это недалеко, только прошу, наденьте пальто, сентябрь нынче выдался ветреным. Садалсууда, составите нам компанию?
— Нет, пожалуй, я присоединюсь к Лизандре и Друэлле за чашечкой чая, — она взглянула за окно, где занимался мелкий дождик; наверное, боялась испортить сложную прическу.
Абрахас проводил супругу и Адару взглядом, на сердце отлегло. Стоящий рядом Том был поразительно расслаблен и, казалось, не придавал значения их с Авророй дискомфорту — он с интересом смотрел им вслед, по-видимому, стараясь вызвать раздражение.
— Твоя супруга стала невероятно привлекательной. Помню её совсем юной, она, несомненно, выделялась из толпы своим оригинальным стилем и взглядом на мир, но…
— Вы знаете леди Аврору так давно? — вступила в разговор миссис Лестрендж; Том на секунду опешил, понимая, что вовсе не это хотел сказать.
— Аврора, Абрахас, Каспар Крауч, если помните моего друга, Цигнус Блэк и его жена, а также Вальбурга Блэк — мы все учились на одном курсе в Хогвартсе.
— В таком случае я рада, что мой Руди окончит именно эту школу, раз она выпустила таких выдающихся молодых людей…
Том оставил Абрахаса с миссис Лестрендж, по-видимому, пресытившись бессмысленной светской беседой. У него из мыслей не выходил один-единственный факт: как он мог упустить, что Аврора оказалась потомком самого Мерлина? Эта несносная девчонка — и вдруг такая находка…
