*
Аврора бездумно ходила вдоль джунглей теплиц, слушая размеренный стук дождя по покатым стеклянным крышам, и иногда отвечала на вопросы Адары, с невероятным интересом рассматривающей растения. То была вылитая мать — не красавица, с длинной шеей, с крупной челюстью, чуть выдающейся вперед, но яркие тёмные глаза и пышные вьющиеся волосы, небрежно выскакивающие из прически, придавали ей сходство и с отцом. Ухоженная улыбчивая девушка, чуть младше двадцати трёх лет, была увлечена наукой зелий, как и Гордон Лестрендж. Войдя в теплицу, она сняла сережки, положила их на столик на входе, чтобы случайно не задевать ими растения, и без вопросов накинула поверх вечернего платья специальный фартук, висящий на вешалке, повязав на голову косынку даже и не подумав о прическе, в отличие от Авроры. Восхитившись крупным, похожим на вазу с крышечкой, плотоядным цветком Непентес Раджа, Адара, увидев, наконец, цель визита, с невероятным трепетом кинулась к совсем невзрачному зелёному растению с маленькими листьями, похожими на листья перечной мяты. Фаллизия Игнорантия, почувствовав приближение человека, вдруг изменила цвет в невзрачно-серый и закрутила все листики в трубочки.
— Поразительно! — только и смогла выдавить Адара. — Красота какая!
— Через месяц она начнёт плодоносить, если хотите, могу поделиться рассадой, — предложила Аврора и тронула Игноратию пальцем, продемонстрировав новую смену цвета до тёмного бордово-красного. Фаллизия тут же распрямила листья и стала выглядеть точь-в-точь, как обыкновенный базилик.
Нужно было видеть в этот момент лицо Адары, со священным трепетом глядящей на леди Малфой, только что преобретшей в её глазах сияющий нимб над головой.
— А можно? Это же стоит целое состояние! — в её глазах светилась такая надежда и, в то же время, опасения, будто Аврора в любой момент возьмет слова обратно.
— Бросьте, мне это растение досталось совершенно бесплатно, по старой дружбе… Только не говорите мне, что ваша семья не может достать его. Оно, хоть и редкое, но для вас ведь нет ничего невозможного.
— Что вы?! — махнула та ладошкой. — Мой отец никогда не купит растение, которое можно использовать в одном-единственном зелье… Он считает его дорогим и бесполезным, — пожаловалась она и призналась: — В этом плане он скряга… Но мне оно нравится, Том научил меня получать эстетическое удовольствие от вещей, людей и жизни…
Аврора почувствовала, как внутри что-то перевернулось. Могла ли Адара предположить, что юность леди Малфой была связана с этим человеком? И вряд ли она могла подумать, что воспоминания о Томе — каким он был, и в кого его превратила жизнь, что, впрочем, частично оставалось загадкой, приносят боль… Она являлась искренней и открытой девушкой, совсем юной, практически не помнящей войны и не сталкивавшейся с её последствиями, радовалась простым мелочам и была открытой как и мать, только не такой несчастной, ещё не хлебнувшей сполна. По изменившемуся лицу леди Малфой, Адара поняла, что сболтнула лишнего.
— Я что-то не то сказала? — если бы она была эльфом, то непременно бы поджала ушки.
— Нет, наверное, погода… — неопределенно ответила Аврора, задумчиво взглянув в стеклянный потолок, в который нещадно били крупные капли. — Моё самочувствие целиком и полностью зависит от атмосферного давления…
Но Адара не вняла её словам, а лишь, заняв один из стульев возле письменного столика у большого окна, спокойно заявила:
— Я вижу, что Том вам не нравится… — подобное для неё казалось невозможным. — Я знаю, что он целиком и полностью человек моего отца, но он настоящая личность. Он очень умён, это именно Том приобщил меня к зельеварению и гербологии. Знаете, ведь я не любила эти науки, что говорить, я вообще довольно скептически относилась к учёбе. Но Том показал мне…
Пока Адара пела ему хвалебные речи, Аврора вдруг вспомнила себя в молодые годы, наверное, она вела себя точно так же и говорила то же самое. Том умел пускать пыль в глаза, он так легко очаровал Садалсууду, так чего же говорить о её дочери?
— Вы любите его? — этот вопрос сорвался с губ Авроры до того, как она успела подумать о последствиях, прежде всего, для себя. — Простите, Адара, мне не нужно было этого говорить, — она мотнула головой, ощущая, что действительно вмешалась во что-то личное. — Вы просто…
— Люблю, — негромко произнесла та. — Антарес знает, он взял меня в жёны, смирившись с этим. Я разделяю чувства и реальность, не беспокойтесь, леди Аврора. Я не хочу, чтобы вы думали обо мне плохие вещи, я бы никогда не совершила ничего опрометчивого… — голос совсем сник, но Адара всё равно оставалась оптимистичной. — Я знаю, что на замужестве жизнь не кончается. Я буду просто наблюдать со стороны…
Почему она так легко об этом говорила, Аврора и представить не могла, но эта девочка так сильно напомнила ей саму себя, что защемило сердце. Бедное дитя смиренно принимало свою судьбу, как когда-то пришлось принять свою Авроре… Которую точно так же взяли в жены, закрыв глаза на любовь к Тому…
— Зачем вы мне говорите об этом? Мне казалось, что…
— Я ничего не умею скрывать, да и моя мать наверняка много рассказывала вам о нашей семье, — спокойно заявила Адара.
Несмотря на свои предыдущие слова о смиренности, повиновении родительским приказам, наконец, верности мужу, Аврора осознала, что для Адары это способ протеста — немного упрямый и глупый, но такой очевидно безысходный, что в её искренности не оставалось сомнений. Именно поэтому Садалсууда так беспечно упоминает о первой любви своей дочери, превращая всё в шутку и романтичную историю, намеренно готовя почву для её упрямства. И всё же, несмотря на свои тараканы, Адара была милой, доброй девочкой, покладистой дочерью и прилежной ученицей Мадридской Академии Зельеварения, наученной прятать свой характер… В её глазах внезапно снова загорелся странный огонёк восхищения, заставивший Аврору удивленно соединить брови.
— Я завидую вам, леди Малфой, вы ведь так счастливы в браке. У вас идеальная семья и любящий муж. Ваш дедушка победил этого ужасного человека, исковеркавшего жизнь моей семье, — эти слова особенно удивляли, — у вас такой прелестный сын… Скажите, как вы это сделали? Как вы стали леди Малфой — счастливой женщиной?
— Вы преувеличиваете, во всех семьях бывают проблемы, не каждый брак основан на любви и взаимопонимании. Сейчас я счастлива, но и у нас с мужем были проблемы, пока мы не притерлись и не привыкли друг к другу. Это нормально, то, что вы чувствуете, — Аврора присела на один из стульев рядом с ней и устало помассировала висок. — Вы слишком идеализируете внешний фасад других, посему видите только недостатки своей жизни. Было время, и я думала, что мой брак никогда не принесёт мне счастья, но со временем я полюбила своего мужа, однако, скрывать не буду, нам пришлось через многое пройти, чтобы осознать, что можно жить иначе. Не знаю, как обстоят дела у вас с Антаресом, но мы с Абрахасом до свадьбы были лучшими друзьями, которые делились друг с другом всем… Даже больше, я относилась к нему, как к брату, я же была для него сестрой, но не более того… — Аврора поразмыслила, стоит ли рассказать немного больше. — Абрахас всегда был очень благородным и добрым человеком, он женился на мне, чтобы спасти от долгов… Это очень длинная история, но он буквально спас мне жизнь…
В теплице повисло молчание, слышались лишь звуки дождя и бульканье Непентес Раджа*, что переваривал что-то мясное, поданное эльфами, наверное, крысу — хорошо, если не самого эльфа.
— Никогда бы не сказала… — задумчиво проговорила Адара. — Вы так гармонично смотритесь вместе, что сомнений в том, что вы с рождения созданы друг для друга, не возникает.
— Рада это слышать, — с улыбкой отозвалась Аврора. — Значит, мы действительно счастливы.
— Вы ещё не наговорились? — в проёме теплицы показалось веснушчатое лицо Антареса — молодого человека, чья фамилия — Вэнсдэйл совсем недавно появилась в списке поставщиков «Гранд Текстиля».
