— Зачем тебе эта книга? — безошибочно узнала она адресата, кому доставил ценный пакет Руди. — Это Тёмная магия, книга опасна!
Аврора тряслась, как осиновый лист при одном воспоминании о тех чудовищных событиях.
— Но… — её взгляд вновь стал неосмысленным, с туманной поволокой. — Уидмор, когда я пришла, был оглушен… Он лежал на полу… Там был кто-то ещё, — воспоминания всплывали сами по себе. — Сообщник? Мерлин, следствие кого-то упустило… — она запнулась, вновь возвращаясь в реальность. — Я должна сообщить в Аврорат…
Том сделал неопределённый кивок Цигнусу, точно так же, как и он сам, внимательно вслушивающемуся в её слова, и тот, осторожно приобняв Аврору за талию, повёл её к выходу, поддакивая на новые реплики. Коридор, чьи окна выходили на восток, внезапно погрузился в полумрак — солнце скрылось за мрачной тучей подбирающегося к Лондону дождя, обещанного синоптиками. В помещение через открытые ставни ворвался сильный ветер и всколыхнул шторы, в ту же секунду грянул гром. Руди Лестрендж обеспокоенно поглядывал на Тома, комкающего ткань собственного сюртука — складывалось впечатление, что над ним сейчас тоже образуется грозовое облако.
— Мистер Риддл…
— Передайте отцу мою благодарность за книгу…
Больше не проронив ни слова, Том развернулся на каблуках начищенных до блеска туфель и вернулся в свой кабинет, не пригласив Руди войти следом. Он подошёл к камину, бросил туда щепотку летучего пороха и назвал адрес:
— Министерство Магии, штаб стирателей памяти, кабинет заместителя начальника службы…
*
Человек в больничной пижаме, бездумно смотрел перед собой, явно не осознавая, где находится. Аврора сочувственно вздохнула, но тут же утешила себя мыслью, что скоро и этот бедолага, чья память была безвозвратна утеряна ещё в сороковые годы при облаве на одну из штаб-квартир приспешников Геллерта Грин-де-Вальда, возможно, сможет поправиться. Этого аврора собирали буквально по частям, когда кто-то из преступников разнес находящуюся рядом с ним стену взрывным заклинанием. Раны имели немагический характер, однако серьёзная черепно-мозговая травма лишила его памяти и превратила в трехлетнего ребенка, чьё развитие полностью остановилось. Зелье, изобретённое Альбусом Дамблдором уже приносило ошеломляющие результаты, только всё ещё требовало корректировки — оно помогало не всем, и он планировал выяснить причину. При прошлой версии выяснились побочные эффекты, один из подопытных, чью память стёрли криво наложенным Обливиэйтом сначала впал в буйное помешательство, а затем его мозг просто отказал. Несчастный впал в кататонию и вскоре умер.
Аврора наблюдала из-за стекла за тем, как санитар вошел в специально оборудованную палату и усадил больного на приготовленный стул. Следом с подносом, на котором стоял один-единственный флакон с зельем и пустой стакан, вошёл медик. Проверив зрачки пациента, он взял флакон и откупорил крышку.
Аврора видела, что стоящий рядом с ней дедушка заметно нервничает, постоянно поправляя очки, на его виске едва подрагивала жилка. Тут же на стуле сидела безутешная супруга аврора — женщина лет за сорок, нервно перебирающая поля шляпки, лежавшей на коленях. В тёмные пряди её волос пробрались ниточки седины, а меж бровей залегла слишком глубокая для её возраста морщина. Отчаявшись вернуть мужу память, она согласилась на эксперимент с новым зельем, полагаясь на него, как на последнюю надежду. Аврора и сама заметно нервничала, совсем искусала губы, глядя на то, как медик отмерил в подготовленный стакан десять капель изобретенного лекарства (она судорожно считала каждую) и поднёс его ко рту подопытного, чью голову поддерживал санитар — крупный мужчина. Год назад у одного из наблюдаемых после очередной версии зелья случился приступ эпилепсии, и только благодаря силам санитара он не нанёс вред самому себе. Словно по команде все сторонние наблюдатели задержали дыхание…
Убедившись, что мистер Хедли проглотил зелье, медик засёк время по наручным часам. Дедушкой было просчитано, что требуется как раз около десяти минут, прежде чем зелье должно подействовать. Настенные часы в комнате ожидания тикали слишком медленно, и в какой-то момент Авроре показалось, что они пошли вспять, да и миссис Хедли будто бы ощущала нечто подобное — она что-то тихо бормотала себе под нос, словно молилась.
После случайного всплеска воспоминаний Аврору одолело непреодолимое желание наконец попробовать зелье, финальный вариант которого, казалось, вот-вот будет найден. Образ человека в маггловском доме Уидмора, чьё лицо было словно исчиркано чернилами, с того дня непрестанно терзал её в ночных кошмарах. Это лицо она стремилась увидеть больше всего на свете, тогда ключ к тайне сообщника убийцы будет найден.
Напряженное ожидание было прервано, когда Хедли дёрнулся на стуле и неожиданно проморгался, его супруга вскочила на ноги и приникла к стеклу, разделяющему палату и комнату ожидания — бедная женщина уже и не чаяла увидеть хоть какую-то реакцию. Медик прощупал пульс больного и, судя по движению губ, попросил санитара отойти. Все с трепетом ожидали следующей реакции подопытного — в его взгляде появилась осмысленность, Хедли неожиданно встал со стула и огляделся по сторонам.
— Миссис Хедли, туда нельзя! — но Альбус Дамблдор, направивший палочку в сторону двери, помедлил.
Женщина, бросившаяся в палату, остановилась на полпути и скорбным взглядом попросила у него разрешения. Сердце Альбуса не выдержало, и после его кивка она с благодарностью улыбнулась и открыла дверь.
Аврора вошла вслед за дедушкой, но осталась возле двери, тихо наблюдая за происходящим.
— Кто вы? — хриплым после долгого молчания голосом спросил мистер Хедли у медика, мазнув взглядом по супруге.
— Ты не узнаешь меня, Стю? — было видно, с каким трудом ей удаются слова. — Стю, это я, Дафна, твоя жена.
— Простите, мэм, но я впервые вас вижу. Где я?
Несмотря на то, что муж не признал её, она счастливо улыбнулась, впервые за десять с лишним лет услышав его голос. Аврора тихо стояла в сторонке, сжимая кулаки изо всех сил. Несмотря на первую удачу, она понимала, что зелья ей не видать ещё очень долгое время, однако оставшийся на столе флакончик, про который забыли окрыленные невероятной удачей участники эксперимента, не мог не привлечь к себе её внимание. Всего пара шагов отделяла её от заветного ключа…
*
Барбикан — http://www.destination360.com/europe/uk/london/images/s/barbican-centre.jpg
Балдеворт — от англ. bald — лысый, плешивый, оголённый, и worth — ценность; значение; достоинство.
========== Ещё одна загубленная душа ==========
— Леди Малфой, у вас большой опыт в проведении подобных мероприятий, в одиночку я бы вряд ли справилась, — Садалсууда говорила вполне искренне, она, похоже, вообще была женщиной, не склонной к лести — по крайней мере, так показалось Авроре. — За время отсутствия в обществе я растеряла все навыки ведения таких дел и уже не чаяла когда-нибудь вернуться. Приятно перестать быть изгоем, — она отпила шампанского, оставив на ободке фужера след бежевой помады. — Не о таком будущем для своих детей и для себя я мечтала, когда выходила замуж за Гордона…
Аврора с сожалением посмотрела на Садалсууду, не побоявшуюся открыться. Из-за мягкого характера она так разительно отличалась от остальных Лестренджей, что её трудно было ассоциировать с этим родом. По её словам, Аврора располагала к себе как собеседница и вызывала доверие. Они сблизились во время подготовки благотворительного вечера.
Садалсууда выглядела старше своего возраста, видимо, из-за душевных переживаний, перенесенных в период войны и последующие годы изгнания. Тревожные складки меж бровей и заметно опустившиеся уголки губ — как следствие всех переживаний. Но сейчас миссис Лестрендж почти воспряла духом и больше не смотрела на мужа, несомненно, испортившего ей лучшие годы жизни, с ненавистью, хотя до сих пор побаивалась его и немного презирала. Гордон Лестрендж, в отличие от жены, был красив, он как магнитом притягивал взгляды женщин, несмотря на все витавшие вокруг его семьи слухи. Его пронизывающие насквозь карие глаза казались романтичными даже Авроре, если бы не жестокость во взгляде и не этот резкий изгиб волевых бровей. Смуглая кожа и тёмные волосы, тронутые на висках ниточками седины, придавали его внешности арабскую нотку; вполне возможно, что родственники с Востока всё же имелись. Старший сын и дочь Гордона были похожи на него как две капли воды, и только Рудольфус с его синими глазами и бронзовыми волосами выделялся из семьи, однако ничего общего с Садалсуудой не имел, разве что нос и, быть может, форму подбородка. Аврора узнала, что Руди — вылитый дед по отцовской линии и, конечно же, между прочим поинтересовалась и другими Лестренджами… Глория Уидмор оказалась родной сестрой Альферанца Лестренджа — двоюродного брата Гордона по отцовской линии, а в родстве Джеки с веткой Альферанца сомневаться не приходилось… Могло показаться, что Руди сын не Гордона, но его брата…
