* * *

Мне не стоило разнюхивать что-то, если не смогу держать то, что я

нашла в тайне. Я понимаю это только теперь, на день позже. Я не могу

заснуть, лежу, пытаясь прогнать из своих мыслей маму, папу и их

запутанную ситуацию.

Как только я слышу старую песню группы REM «Настал конец света,

как мы его представляем» ( прим.: англ. «It’s the End of the World as We

Know It and I Feel Fine – Я в порядке»), слова оседают в моей голове и не

покидают меня больше. Когда я была маленькой, я слышала эту песню

по радио, которое любила слушать мама, когда мы ехали на машине, и я

помню, как папа постоянно говорил, что мы должны быть готовы к

концу света, каким мы его представляем, что только самый хитрый и

подготовленный выживет. Я бы задумалась, почему эти парни поют о

том, что с ними всё в порядке, когда наступает конец света, который они

знают? Разве их это не пугает?

Теперь смысл песни, слова которой навсегда выжжены в моей памяти

постоянными повторениями, раскрывается мне полностью. В мире –

который я знаю – я никогда не смогла бы почувствовать себя в

безопасности.

Лёжа в кровати, я слушаю, как скребутся на чердаке грызуны, и мне

кажется, что потолок вот-вот рухнет на меня. Так жарко, что я мокрая от

пота, а веер только дует горячим воздухом и не приносит прохлады, но

этим вечером нельзя открывать окна, чтобы не дышать едким

коричневым дымом лесных пожаров на соседних холмах.

В одном из углов падают кусочки потолка, крошки белой штукатурки,

как капли из слабоватого душа, сыплются и образуют кучку на полу

возле моей кровати. От этого сильнее всего мне хочется кричать, или

разбить что-то, или поступить, как мама – убежать от всего этого.

Только я не могу убежать.

Я в западне со своевольной сестрой и не от кого ждать помощи. Я могла

бы пересчитать по пальцам родственников, которых мы видели лично,

людей, которых мы могли бы позвать, если бы были нормальной семьёй.

Но мы не нормальная семья.

Я немного знакома с двоюродными братьями и сёстрами во Фресно,

потому что они единственные поддерживают с нами связь. Мамина

родня никогда не любила папу, поэтому мы держались на расстоянии.

Возможно, они помогут, если я им позвоню, но в глубине души я знаю,

что не готова принять отказ.

Я хочу доказать себе – если только не папе – что я могу справиться.

Но могу ли я справиться?

У меня нет выбора.

Глава 11

Вольф

Во второй половине XIX века люди пришли в эту часть страны в поисках

золота. Если вы читали что-то об истории Золотой лихорадки, то знаете,

что там, в основном, про то, как люди боролись с трудностями, умирали

и отчаянно искали удачу. Раньше я думал, что всеми ими правила

корысть. Но потом я понял, какие отважные люди были среди них, если

они, покинув родные края, пересекли страну, когда ещё не было машин,

автострад, самолётов, даже многих дорог, а потом годы надрывались

ради золота, которого хватило бы на то, чтобы выжить.

Возможно, если бы я жил тогда, я тоже стал бы золотоискателем.

Чем старше я становлюсь, тем сильнее ощущаю себя одиноким

исследователем в странном новом мире, о котором я почти ничего не

знаю, и не уверен, хватит ли мне экипировки для выживания. Я думаю о

Николь и её охотничьем ружье, как легко и уверенно её палец

переместился на курок, готовый поразить любое живое существо, в

которое она целится.

Так что я не могу проигнорировать нравоучения Махеша о мире и

вселенской любви, и неважно, что я хорошо понимаю, что нам всем

необходимо выживать и мы все знаем, каким образом.

В глубине моих мыслей маячит темнота. Она была там всё время, что я

себя помню, но, по крайней мере, то, чему я научился у Махеша,

помогает мне держать её под контролем.

Именно эта темнота убила моего отца, по словам мамы. Подтолкнула его

всадить пулю в голову, такая внезапная и жестокая смерть, что я не могу

представить, как он приставляет дуло к виску, мой нежный папа, пусть

земля тебе будет пухом. Уже то, что он прикоснулся к пистолету, для

меня непостижимо, не говоря о том, что он наставил на себя дуло и

потянул за курок. Как он пришёл к тому, чтобы обладать предметом,

несущим такие разрушения?

Как он мог уничтожить свою жизнь, оставив мне только свои

каштановые волосы, карие глаза и тёмные закоулки души?

Хорошо, что я ни разу не видел Николь с ружьём после первого дня

знакомства. Я не уверен, что смог бы называть её другом, зная, что она

тепло относится к этим вещам.

Я пригласил её посмотреть на реку Юба. Она всего в полутора часах

ходьбы от деревни, но лучше выйти пораньше и захватить воды.

Обнаружить прохладную воду и нырнуть в неё – вот, что кажется

единственной стоящей вещью.

Мы идём по тропинке в реке, постепенно спускаясь, и на какое-то

мгновение между нами повисла тишина.

Она кажется слегка подавленной с нашей прошлой встречи, под

уставшими глазами пролегли тени, но она не говорила, что её что-то

беспокоит, а я не спрашивал. Если она захочет мне рассказать, она сама

расскажет.

Звук шумящего потока заглушает теперь щебетанье птиц над головой. Я

не устаю благодарить природу за то, что вода каким-то чудом ещё здесь,

несмотря на засуху. Она течет с ледников холодная, плавать в ней

тяжело, а кое-где подстерегают предательские течения, но здесь скалы

образуют полузакрытую бухту с бассейном, прекрасно подходящим для

плавания.

Когда мы проходим сквозь просвет в скалах, я слышу, как Николь что-то

восклицает. Обернувшись, я вижу на её лице восторг.

– Ух ты, настоящая река.

– Ага. Великая Юба во всём великолепии.

Она улыбается, и я вижу, что долгая прогулка пошла на пользу. Она

могла бы весь день выполнять задания из бесконечного списка своего

папы, а вместо этого она здесь со мной.

– Раньше птиц вокруг было больше, – говорю я, смущаясь, будто бы я

хвастаюсь перед ней своей наблюдательностью. – Всех животных было

больше, но последние несколько лет, они всё исчезают и исчезают.

– Откуда ты знаешь?

– Засуха. Сама Юба сильно уменьшилась. Я думаю, что большинство

животных умерли или переселились туда, где воды больше.

Она всматривается в темноту леса за рекой, будто бы общаясь с ним.

– Что из того, что ты видел там, самое красивое?

«Ты», – почти сказал я. Вместо этого я рассказываю ей о другой

прекрасной встрече.

– Однажды я гулял и немного заблудился, так что домой пришлось

возвращаться в потёмках. Я шёл по грунтовой дороге, как вдруг увидел,

как молодая пума перебегает дорогу в погоне за зайцем. Вышла луна, и я

мог их отчётливо видеть, я чуть штаны не намочил.

Напряжение на её лице сменяется улыбкой.

– Потрясающе. Я бы до смерти перепугалась.

– Она всего килограммов двадцать весила, но страшновато. Я какое-то

время потом не гулял по темноте.

Я наблюдаю, как она приближается к воде, потом наслоняется, чтобы

прикоснуться к ней, подойдя к берегу реки. Целовал ли её кто-то или

обнимал ли когда-то?

Подпустит ли она меня?

Я не для этого её сюда привёл или сделал это неосознанно, но я хочу,

чтобы она сняла футболку и шорты, представ в сплошном синем

купальнике, я знаю, что, в конце концов, мне захочется, чтобы между

нами было что-то большее, чем дружба.

Я хочу познать её непостижимым для самого себя образом, и это

влечение так сильно, что я чувствую, как вся энергия, накопленная

человечеством в прошлом и настоящем, подталкивает меня к этому.

Николь

Многие люди не понимают, что то, что я умею обращаться с оружием, не