На мгновение я ощутила укол совести от своего шпионажа. Но, когда я

подумала о том времени, что мы провели тут одни без телефона и других

средств связи, чувство вины рассеялось.

Вряд ли у папы были важные документы на нашем общем компьютере,

так что самое лучшее, что мне пришло в голову на данный момент – это

попробовать открыть замок картотеки. Я слышу, как Иззи слушает

музыку в своей комнате, поэтому я прокрадываюсь мимо её двери на

кухню, быстро беру из ящика нужные инструменты и иду обратно в

кабинет. Я запираю за собой дверь на замок, потому что не хочу, чтобы

Иззи застала меня за взломом.

Сомневаюсь, что папа хранил бы что-то важное здесь. У него есть

огнеупорный сейф, в котором он хранит вещи, вроде наших свидетельств

о рождении, револьвера и кто его знает чего ещё. Он сказал мне, что

револьвер нужен на крайний случай, только если всё остальное оружие

украдут, он обещал, что даст мне код к замку, но так и не сказал.

Папина картотека – настоящий антиквариат, папа унаследовал её от

своего отца. Она выстругана из массивного дуба, а замок, кажется, не так

сложно открыть. Я открываю ящик с инструментами и достаю тот,

который, скорее всего, подойдёт к скважине. Не подошёл. Я проверяю

остальные инструменты, но все они слишком большие, так что я

открываю ящик стола и роюсь в поисках скрепки.

Я разгибаю ее, чтобы конец вошел в скважину, и после нескольких

попыток я ощущаю всплеск ликования – замок открылся.

Я выдвигаю три верхних ящика и пробегаю глазами по заголовкам

карточек, все до одной тщательно выведенные папиным почерком и

расположенные в алфавитном порядке. Я даже не знаю, что именно ищу.

Верхний ящик начинается с «Авто», заканчивается карточкой

«Имущество» и не содержит ничего многообещающего.

Наугад я вытаскиваю папку «Военное оборудование» и открываю.

Внутри лежат несколько руководств по эксплуатации пистолетов, пара

распечатанных статей из интернета о моделях ружей и все папины

лицензии на оружие. Оружия у него много, но не всё зарегистрировано.

Я кладу папку обратно и закрываю ящик, потом открываю следующий,

который начинается с заголовка «Информация по доходам» и

заканчивается папкой «Отставка». Названия папок ассоциируются с

занудными документами внутри, и я чувствую себя по-дурацки,

воображая, что точно найду здесь что-то, что прольёт больше света на

жизнь родителей. Я достаю наобум документы с названием «Домашнее

хозяйство», потому что обложка на них потёртая, а ещё заголовок

выбивается из алфавитного порядка.

Положив папку на колено, я открываю её. Сверху лежит чек от

холодильника марки GE, ниже – статья о том, как чистить ковёр от

камней. Я пролистываю страницы, все с подобным содержанием. Очень

занимательно.

После того, как я кладу папку на место, я открываю нижний ящик и

снова ищу заголовки, которые подтолкнули бы к чему-то полезному.

Меня привлекла надпись «Паспорта», потому что я вообще-то не

сомневалась, что папа хранит наши паспорта в несгораемом сейфе. Когда

я открыла папку, прямо передо мной оказалась копия свидетельства

родителей о регистрации брака. Я беру её и разглядываю вблизи. Тут

есть их полные имена, даты рождения, они поженились в военном городе

Форт Льюис, штат Вашингтон, который находится рядом с маминым

колледжем.

Я делаю расчёты и впервые узнаю, в каком возрасте мама вышла замуж

за папу. Ей было двадцать один, а ему – тридцать четыре. Тринадцать

лет разницы?

Я пытаюсь представить, как я через пять лет выхожу замуж за

тридцатичетырёхлетнего мужчину, и живот неприятно сводит.

На фотографии они молодожёны, стоят на фоне церкви, мама одета в

простой белый сарафан, на папе – армейские джинсы. Они улыбаются,

будто им от этого больно. Мама кажется такой юной, я могла бы дружить

с ней сейчас.

Я никогда прежде не удивлялась разнице в возрасте родителей. Когда я

была младше, меня не смущало то, что у папы седые волосы, а у мамы

нет.

Я не сомневаюсь, что даже через миллиард лет папа не разрешил бы нам

выйти замуж за того, кто намного старше нас, даже если нам уже будет

по восемнадцать-девятнадцать лет. Он с ума сойдёт, это точно.

Тогда почему он женился на маме?

Я добавлю этот вопрос к остальным в блокноте.

Я достаю лист из-под свидетельства о браке, это мамино письмо к папе,

написанное всё тем же аккуратным почерком синими чернилами на

тонкой белой бумаге в линию.

Милый Джеймс,

я скучаю по тебе. Как у тебя дела в Боснии? Я знаю, что прошёл всего

месяц с твоего распределения, но всё же не могу не сказать, что я как

жена военного, отрезана от всего мира. Мне одиноко. Если бы я только

знала, как мне будет одиноко, вряд ли я бы согласилась идти на танцы в

офицерский клуб год назад, или согласилась бы потанцевать с тобой,

или дала бы тебе потом свой номер телефона, или согласилась бы с

тобой пообедать. Я не жалею о нашей встрече и том, что влюбилась в

тебя, но лучше бы я поняла ещё тогда – как это тяжело.

Я стараюсь держаться и думать о школе, но произошло то, о чём ты

должен знать. Я беременна, на восьмой неделе, если быть точной. Я

регулярно принимала противозачаточные таблетки и не знаю, как

такое произошло. Я хотела бы сказать тебе лично или хотя бы по

телефону, но каждый раз, когда нам удаётся поговорить, я просто не

могу выдавить из себя ни слова.

Я хочу, чтобы ты знал, что, хотя я понимаю твоё желание иметь

детей – я к этому не готова, и я не знаю, когда буду готова и буду ли

готова вообще. Я не могу завести ребёнка прямо сейчас, когда я только-

только встала на ноги, стала работать учителем. Это первый год,

когда я чувствую, что знаю, чем занимаюсь, и я радуюсь успехам

учеников и своим собственным навыкам. Я не могу бросить всё это

сейчас. Я просто не могу.

Писать это так же тяжело, как говорить вслух. Мне жаль, но я

решила прервать беременность. Иногда я думаю, что я должна просто

сделать это и не говорить тебе, и ты бы никогда не узнал об этом, но

если что-то пойдёт не так, я хочу, чтобы ты знал причины моих

поступков.

Я надеюсь, что ты простишь меня. Я знаю, что, когда мы говорили о

детях, ты надеялся разубедить меня. Ты думал, что наша любовь друг к

другу – разрушит мои сомнения. Я очень сильно тебя люблю, и я

надеюсь, что ты достаточно сильно меня любишь, чтобы понять и

принять мои чувства. Я верю в то, что ты поймешь и примешь это.

Навеки твоя,

Мали

Мама не хотела иметь детей? Я смотрю на дату вверху страницы, письмо

написано за пять лет до моего рождения. Я была ошарашена.

У меня был бы старший брат или сестра. Меня вообще могло бы не

быть. Может, мама изменила своё мнение насчёт детей, а, может, папа

настоял и заставил её. Судя по письму, на маму всё же нелегко было

надавить.

Кто-то затряс дверную ручку, потом постучал.

– Открывай! Что ты там делаешь? – говорит Иззи с другой стороны

двери. Я закидываю бумаги обратно в картотеку, закрываю и иду к

двери.

Прежде чем Иззи бы что-то сказала, я пулей проношусь мимо неё и

выбегаю по лестнице, через двор прямо к лесу. Я бегу, пока не

оказываюсь достаточно далеко, чтобы она не погналась за мной. Потом я

сажусь на землю и плачу.