– Вокруг них ходит слишком много легенд. Одержимым так же необходимо питаться, как и обычным людям. Конечно, они наплевательски относятся к своему телу и могут обходиться без еды довольно долго, но все же не бесконечно. Правда, не удивлюсь, если одержимый не побрезгует человечиной, ведь ни наша мораль, ни наши предрассудки для них никакого значения не имеют. Однако все это чисто теоретические умозаключения, которые, скорее всего, не имеют ничего общего с реальностью. По одной простой причине. У меня есть все основания предполагать, что одержимые имеют какую-то цель. Они не просто наслаждаются страданиями жертв, от этих страданий они получают что-то… я не знаю, что, но это конечный процесс. Что-то должно произойти, если одержимый получит достаточно жертв, и я совсем не хотел бы узнать, что именно. Но не думаю, что, накопив силу, одержимый просто продолжил бы свою деятельность. Если же предположить, что где-то в центре Свалки обосновался один из них, за несколько сот лет он бы, наверное, уже добился своей цели.

– Одним словом, вы подводите меня к тому, что никаких одержимых у нас нет, – уныло кивнул трактирщик. – Собственно, я и не ждал другого. Не вы первый, не вы последний, кто пытается убедить нас, что проблемы не существует.

– Вовсе нет, – возразил Аксель. – Я действительно сомневаюсь в наличии поблизости сильных одержимых, однако отрицать проблему не могу. Все это чрезвычайно настораживает, но работа, кажется, больше подошла бы опытному сыскному. Все-таки у меня несколько иной профиль, однако, раз уж полиция вам отказала, выхода у нас нет, правильно? К тому же деньги за заказ нужно отрабатывать. В любом случае я проведу проверку, но давайте для начала попробуем найти какую-то систему в исчезновениях. Что вы можете рассказать о пропавших? Может быть, у них есть что-то общее? – Аксель слабо представлял себе, как нужно проводить расследование. Его методы работы действительно кардинально отличались от полицейских – прежде всего потому, что он в поиске одержимых полагался главным образом на свое чутье охотника.

– Нет у них ничего общего, – проворчал гро Нюгер. – Возраст разный, родственниками друг другу не приходятся. Не приходились, – поправился мужчина. – Жили в разных поселках, друг с другом были знакомы не все. Пропадали тоже бессистемно, никаких последовательностей, вроде сначала из первого, потом из второго или вроде того. Единственное, что между ними общего, – все работали в одиночку, а не в бригадах. Но у нас таких половина, кто самостоятельно работает. Есть в этом свои плюсы и свои минусы, кому как удобнее. Так что смысла в этом нет.

– Ну почему, есть смысл, – рассудил Аксель. – Если пропадали одиночки, значит, тот, кто этому поспособствовал, не достаточно силен, чтобы напасть на группу. А те пришлые сталкеры, которые исчезали, они шли группами или по одному? – поинтересовался охотник.

– Нормальная группа была только одна, самая первая. Четверо. Остальные шли по одному либо по двое.

– Понятно, – после небольшой паузы сказал Аксель, чтобы что-то сказать. Вопросы у него иссякли, а каких-то внятных выводов сделать он так и не смог. – Хорошо, я уже говорил, что не являюсь детективом, так что больше ничего придумать не могу. Мы с помощницей походим по поселку, поспрашиваем людей. Возможно, кто-нибудь заметил что-то необычное, а после отправимся на поиски одержимого, если, конечно, не узнаем чего-нибудь интересного.

– Спасибо, гро Лундквист, – поблагодарил бригадир.

– За что? Я же еще ничего не сделал.

– За то, что относитесь к этому серьезно.

Опрос жителей ничего полезного не дал. С Акселем общались охотно, хоть и не верили в то, что он найдет пропавших людей. Однако ничего сверх того, что рассказал бригадир, жители добавить не смогли. Да, тех, кто пропал в поселке, знали многие, однако ничего необычного перед исчезновением не замечали. И вообще никаких странных событий, кроме исчезновения некоторых соседей, не происходило. Необычных гостей не было, необычных находок – тоже. Даже про пришлых сталкеров никто ничего рассказать не смог, потому что ими просто не интересовались. В центральную часть Свалки, куда сбрасывали мусор в древности, местные не ходили. Раньше магия была частью повседневной жизни, заклинания использовались в быту, и то, что сейчас называют древним артефактом, когда-то было совершенной банальностью, доступной последнему бедняку. И далеко не всегда такая вещь, будучи сломанной, оставалась безопасной. Если сейчас на помойке окажется, скажем, паровой котел с крупицей алхимического серебра, то со временем, когда стенки камеры с драгоценным металлом источит ржавчина, туда может попасть вода. Ничего страшного не случится, если всего капля – она просто мгновенно испарится. Если же воды будет больше, последствия окажутся разрушительными, вплоть до взрыва. И если какие-нибудь сталкеры будущего найдут такой котел, ничего не зная об алхимическом серебре, их участь, возможно, будет печальной. Поэтому ничего удивительного, что вещи, содержащие в себе остатки магии, также представляют собой нешуточную опасность для современных жителей. Несмотря на то, что некоторые из них действительно обладают огромной ценностью, местные жители предпочитают туда не ходить.

– Что мы будем делать теперь? – спросила Эльза, когда под вечер, усталые от бесконечных разговоров, они отправились в гостиницу.

– Пойдем на Свалку, конечно, – пожал плечами охотник. – Будем искать одержимого.

– Но ты же сказал гро Нюгеру, что никаких одержимых здесь нет?

– Я сказал, что не чувствую поблизости одержимых, и еще, что не верю, что они здесь есть. Я не говорил, что их здесь нет, – недовольно ответил Аксель. – Вот за это я и не люблю журналистов – сначала переврать твои слова, потом еще добавить несуществующих подробностей, а потом на основе этой галиматьи сделать далеко идущие выводы. Замечательный профессионализм!

– Не собиралась я перевирать твои слова! – обиделась девушка. – Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Зачем ты так тщательно всех опрашивал, если не веришь, что здесь есть одержимый? Ты собираешься отправиться на Свалку, потому что считаешь, что это безопасно для меня?

– Сестренка, не думай, пожалуйста, что я стану отлынивать от работы только потому, что хочу тебя обезопасить, – поморщился охотник. – Не все, что я делаю, связано с непрестанной заботой о тебе. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к твоей затее, и, мне казалось, согласилась, что все это очень портит мне жизнь. И, действительно, для тебя это очень опасно. Но, в конце концов, ты сама напросилась. Никто тебя за язык не тянул. Поэтому теперь ты будешь меня сопровождать и стараться как можно меньше мешать, а я буду стараться делать свою работу. Тебе, наверное, кажется, что нам предстоят несколько скучных дней. Возможно, ты права. Я просто счастлив буду, если все окажется так. Ты поймешь, наконец, что работа охотника – это не только героические схватки с мерзкими и противными плохими дядями и тетями. Это еще и много-много монотонной ходьбы, постоянное чувство тревоги, иногда голод и просто прорва неудобств. И да, может оказаться, что никакого одержимого нет и мы напрасно потеряем время. А может оказаться, что одержимый все-таки есть, и тогда мне придется его убить. Есть еще третий вариант – люди пропадали не из-за одержимого, а по какой-то другой причине. Это в худшем случае, и, к сожалению, я склоняюсь именно к этой возможности.

– Почему это так плохо? – удивилась сестра. – Ты же так не хочешь, чтобы я охотилась на одержимых.

– Ты в любом случае не будешь охотиться на одержимых, – отмахнулся Аксель. – На одержимых буду охотиться я, если таковые здесь есть. А плохо, потому что я знаю, как справляться с одержимыми, а вот как справиться с неизвестной опасностью – нет.

Разговор прервался, когда Аксель с сестрой добрались до таверны. Ужин прошел в молчании, оба думали о своем, и если Эльза то прокручивала в голове наброски первой статьи, то возвращалась мыслями к словам Акселя, то сам охотник никак не мог избавиться от ощущения, что он что-то забыл. Когда тарелки опустели, а за окном окончательно стемнело, он отправил сестру спать, а сам позвал гро Нюгера. Молодой человек наконец вспомнил, что он должен был уточнить у бригадира в первую очередь.